Не было бы счастья...(СИ)

Осторожно устроившись на второй половине кровати, мужчина повернулся на бок, оказавшись лицом к лицу с юношей. Томас еще долго любовался спящим созданием, не решаясь и на секунду отвести взгляда от этой картины, и сам не заметил, как постепенно погрузился в сон.

Том проснулся от того, что что-то мягкое ударило его по лицу. Сев в кровати, мужчина пытался разглядеть в темноте, что произошло, но тут до него донесся тихий всхлип. Глаза немного привыкли к отсутствию света, и мужчина смог разглядеть, что соседняя половина кровати пуста. Вскочив на ноги, Томас включил небольшую лампу, стоящую на прикроватной тумбочке, и с тревогой оглядел комнату. В углу, спрятавшись за боковиной комода, сидел Билл. Он закрыл лицо, уткнувшись лбом в согнутые колени и тихо всхлипывал, дрожа всем телом. Трюмпер бросился к юноше, падая перед ним на колени.

— Билл – Том старался говорить спокойным голосом, понимая, что резкие интонации могут спровоцировать Каулитца на еще большую истерику – Билли…

Надеясь, что это не принесет вреда, Том протянул руку и погладил что-то шептавшего мальчишку по черным растрепанным волосам. Сначала Билл никак не реагировал, но когда Том опустил руку и легонько сжал острую коленку, Каулитц наконец поднял на мужчину взгляд. Томаса словно током ударило, и он испытал самые противоречивые эмоции – радость, потому что взгляд юноши был вполне осмысленным, то есть прогноз Густава о возможном возврате в состояние психологической нестабильности не оправдался, и горькое чувство вины, потому что в глазах Билла он увидел столько страха и страдания, что в душе мужчины болезненно напряглась какая-то струна и со звоном лопнула, заставив Тома податься вперед, заключая Билла в крепкие объятия.

— Прости… Прости меня… — шептал он, уткнувшись в худенькое плечико несопротивляющегося объятиям Каулитца – Билли, прости меня.

— Том – тихий голос, с едва ощутимыми хрипами – было так темно… опять… и холодно.

— Сейчас, Билли – молодой мужчина поднял тонкое тело на руки, и уложил на кровать. Том укрыл Билла одеялом, устроившись рядом, и потянулся к тумбочке, чтобы выключить лампу, но его остановил юноша, схвативший Тома за руку.

— Не надо…

Том оставил лампу включенной, только чуть приглушил свет, и прилег совсем близко к юноше, он даже чувствовал теплое дыхание Билла на своем плече, а тонкая рука все так же тихонько сжимала запястье Тома. Его пальцы дрожали и были совсем холодными, Том увидел, что по телу Билла бегают мурашки – было очевидно, что мальчик замерз, сидя на полу. Трюмпер придвинулся чуть ближе, обнимая худенькое дрожащее тело и прижимая ближе к себе. Билл не противился, только уткнулся холодным носом в ключицу, заставив Тома чуть улыбнуться от такого необычного прикосновения.

— Так будет теплее. Спи, Билли.

Том вплотную притянул к себе юношу, ощутив беззащитность и уязвимость его тела, Билл доверчиво прижался в ответ. Трюмпер поцеловал Билла во все еще влажный лоб, и погрузился в сон.

Том проснулся довольно рано и сам не сразу осознал, почему ему хотелось улыбаться. Открыв глаза, мужчина тихонько хмыкнул, увидев перед собой черную растрепанную макушку. Билл лежал рядом с ним, прижатый спиной к горячему животу, Том даже чувствовал ритм его дыхания.

Трюмпер старался не шевелиться, чтобы не потревожить сон юноши, но так трудно было совладать с желанием погладить мягкую гладкую кожу животика Билла, ведь его рука так удобно обнимала худенькое тело. Черные волосы Билла, разметавшиеся по подушке и телу мужчины, щекотали лицо и шею, заставляя чуть отодвигать голову.

Сантиметр за сантиметром Том рассматривал мальчика, и постепенно близость горячего сонного Билла становилась все более будоражащей, и Томасу приходилось напоминать себе, что сейчас далеко не самое подходящее время пытаться добиться от Каулитца каких-либо ласк.

«Как бы он, проснувшись со мной в одной постели, не попытался снова сбежать» — подумал Трюмпер. Осторожно убрав руку с талии юноши, чтобы не искушать себя лишний раз, мужчина откинулся на подушку, уставившись в потолок. Его до сих пор преследовали воспоминания о том злосчастном вечере. Сейчас он мог признать сам перед собой, что все произошедшее было полностью его виной. Том с отвращением думал о том, что его поведение было вызвано не столько ревностью, сколько обостренным чувством собственничества. Он успел привыкнуть к мысли, что Билл – его личная игрушка, и тот факт, что кто-то хочет отобрать ее, заставил мужчину отреагировать очень по-детски. Только вот последствия такого поступка оказались по-взрослому серьезными.

Том вспоминал, как он поднял руку, чтобы ударить Билла, как в глазах юноши загорелся дикий страх, заставивший бежать в темный сад, освещенный вспышками молний. Мужчину скручивало отвращение от воспоминаний о том, что он, как зверь, безжалостно преследовал обезумевшую от ужаса жертву. Никогда, никогда раньше он и не предполагал, что способен на такое животное поведение, и это пугало его, потому, что теперь он не знал, когда в следующий раз его внутренний монстр покажется наружу. «И если это произойдет, я должен быть как можно дальше от мальчика».

Ближе к обеду пришел Густав, врач сразу же поднялся к Биллу, заставив Тома ждать в коридоре, хотя тот и рвался присутствовать при осмотре. Пробыв к спальне около получаса, Шеффер вышел, и по выражению его лица Трюмпер понял, что состояние Билла не вызывает у доктора опасений.

— Ему еще несколько дней лучше провести в постели, чтобы организм хоть немного восстановил силы, еще нужно последить за его питанием – Билл должен есть много белка и витаминов, иначе могут проявиться разные нежелательные осложнения. Я сейчас вколол ему последнюю дозу антибиотиков и снотворное, так что он проспит до вечера, не стоит пытаться будить его раньше.

Том внимательно слушал наставления врача, пытаясь загнать поглубже желание спросить у друга, говорил ли Билл что-нибудь о нем или нет. Густав видел терзания молодого человека, но хотел, чтобы тот сам задал свой вопрос.

— Густ, а что ты думаешь о его психическом состоянии? – не выдержав, спросил Трюмпер, решив начать издалека.

— У него все еще шок, конечно, ведь тогда в сарае он действительно думал, что снова попал в тот жуткий подвал. Такое не проходит бесследно, Том, поэтому ты должен быть готов к тому, что последствия могут проявиться в самое неподходящее время.

— Он проснулся сегодня ночью, и очень испугался темноты. Я увидел его на полу и помог подняться, ты знаешь, я был так рад, когда увидел его осмысленный взгляд… А вот теперь думаю, может он просто не помнит, что произошло тем вечером… может, он не помнит, что это я запер его в том сарае?

— Он помнит, Том, прекрасно все помнит – покачал головой врач. – Весть ужас в том, что он не удивлен твоим поступком, именно такого Билл от тебя и ожидал.

— Господи – Трюмпер спрятал лицо в ладонях – Густ, я даже не подозревал, что могу быть таким… чудовищем.

— У тебя есть возможность все исправить.