Не было бы счастья...(СИ)

Томас поблагодарил охранника и быстрым шагом направился к зданию. В холле он заметил нескольких студентов, которые, увидев его, начали перешептываться.

— Это он?

— Очень похож…

— Точно, он…

Том огляделся вокруг, но никого в помещении больше не было, так что оставалось одно – спросить о Билле у этих студентов.

— Простите, вы не знаете, где сейчас Билл Каулитц?

Молодые люди как-то странно переглянулись и заулыбались мужчине.

— Билл в классной комнате, разучивает Вивальди.

— Понятно. И как туда пройти?

— Поднимитесь по лестнице на второй этаж, а дальше по коридору до самого конца, увидите такие большие стеклянные двери.

— Спасибо – поблагодарил он молодых людей и направился к лестнице, слыша за спиной шепот: «Точно он. Красивый. Наконец-то Билл перестанет киснуть…»

Томас приоткрыл дверь и услышал звуки знаменитых «Времен года», Билл сидел к нему спиной, задумчиво наигрывая Зиму, казалось, его в этом мире ничего не тревожит, настолько он растворился в своей музыке.

Внезапно мелодия прервалась, Билл уронил руки на клавиши, и склонил голову. Черный водопад волос, которые стали еще длиннее, заструился по белой ткани его рубашки.

Том бесшумно вошел, прикрыв за собой дверь. Он любовался юношей, впитывая любимый облик и надеясь, что следующая их разлука не будет такой долгой.

— Билли…

Юноша встрепенулся, будто думал, что так часто вспоминаемый голос ему почудился. Очень медленно он развернулся к двери, надеясь увидеть того, о ком только что мечтал, и боясь, что это всего лишь его фантазия.

Томас стоял возле дверей, такой, каким Билл его и запомнил, нисколько не изменившийся – те же карие глаза, сильные руки и красивые губы. Он улыбался.

— Том… Том?!

Они одновременно сделали несколько шагов навстречу, но так и не прикоснулись друг к другу, словно опасаясь, что чудесный мираж рассеется.

— Томми… Что ты здесь делаешь?

— Я приехал спросить тебя кое о чем…

Биллу очень хотелось поцеловать эти губы, снова почувствовать их вкус, оказаться прижатым к сильному телу горячими руками…, но сперва он узнает, о чем его хочет спросить любимый.

— О чем?

— Подожди. Сначала я скажу тебе кое-что… Билл, я тебя люблю – произнес он, глядя прямо в глаза своему мальчику.

— Я тебя тоже, Томми – Билл засиял улыбкой.

— А теперь вопрос… Билл, ты…хочешь быть со мной?

— Том, я… — юноша на миг прикрыл глаза, будто решаясь на что-то – Да, хочу.

— Хочешь ли ты жить в моем доме? Или …

— Мне нравится твой дом – Билл тихонько рассмеялся – Я влюбился в него еще до того, как полюбил тебя.

Том тоже улыбнулся, но тут же снова стал серьезным – остался самый сложный вопрос.

— Билл, любимый, хочешь ли ты быть моим?

— Да – Билл сделал шаг вперед и обнял Тома за шею – Но при условии, что ты тоже будешь всецело принадлежать мне. Я за последнее время обнаружил, что оказался таким же собственником как и ты.

— Билли… — Том прижал худенькое тело к себе, как мечтал все эти месяцы – Я весь твой, честное слово.

Они еще несколько минут стояли, тесно обнявшись, слушая дыхание друг друга – и все же, этих прикосновений было мало, чтобы снова сполна почувствовать друг друга.

— Билл… Поедем на Рождество домой?

— Домой… — мечтательно зажмурился юноша.

— В наш дом – подтвердил Том, еще крепче стискивая тонкое тело.

— Да, поедем… — прошептал Билл прямо в губы Тома, а потом сделал последнее движение вперед, позволяя случиться тому, о чем мечтали оба.

Сначала поцелуй был легким, нежным, нерешительным, но сладким. За секунду робость растворилась, и их охватили неистовые чувства. Билл обхватил лицо мужчины руками, приближая еще ближе к себе. В ответ, ладони Тома медленно опустились с его спины, чтобы обвить талию, и Трюмпер поцеловал его сильнее, жестче. Казалось, что прошла вечность, и время остановилось для них двоих. Они, как будто перенеслись в собственный мир, в котором не существовало ни времени, ни никаких границ, и никаких преград.

— Том, мой сосед по комнате уехал на каникулы – хриплым шепотом намекнул Билл, на секунду оторвавшись от губ своего мужчины. И удовлетворенно улыбнулся, ощутив под своими пальцами дрожь желания.

«Он действительно мой» — одна мысль на двоих.