История Винсента Робертса (СИ)

Послушно последовал за Эдвардом, хотя ноги едва держали, а жажда все сильнее обжигала горло, но я старательно отгонял все мысли о свежей крови и не показывал слабости. Однако меня как пьяного повело в сторону и пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть. Валентайн притянул руку, но я отпрянул от него, не желая принимать помощи, чем заслужил еще один неприятный смешок от него.

Оказавшись в небольшой уютной комнате, я положил вещи на кровать, и принялся одеваться дальше, но Хозяин с легкость толкнул меня на постель и навис сверху угрожающе.

— Ты все еще хочешь сбежать?

— Я просто хочу уйти домой, — прошептал я, отворачиваясь.

— Врешь, — рыкнул Эдвард, больно сдавив челюсть пальцами и повернув мою голову к себе, он силой заставил меня смотреть ему в глаза.

— Тебе не стоит пытаться меня обмануть, я знаю все, что ты хочешь на самом деле. Так что ты останешься здесь, пока не выкинешь все глупые мысли о смерти из головы.

Я только усмехнулся и промолчал. Бесполезно с ним спорить или пытаться донести свою точку зрения. И как я только подумал, что смогу выиграть спор в его же доме? Я ведь еще слишком мало знал о нем, о его способностях, возможностях нашей с ним связи. Но рано или поздно он уйдет, уедет на работу, будет занят или отвлечется, и тогда не сможет меня контролировать.

— Ты все еще слишком наивен и глуп, раз думаешь, что я так просто отпущу тебя, — холодно произнес Хозяин и провел большим пальцем по моим губам. — Я не позволю тебе умереть, ты не сможешь, пока я не разрешу.

Эдвард практически прижался лбом к моему, его глаза были так близко, что хотелось зажмуриться, но я не мог даже взгляда отвести, а тело вновь парализовало.

— Ты будешь жить, выживать любой ценой. Ты не сможешь причинить себе вред, и никогда не позволишь охотникам убить себя. Это приказ! — прошипел Хозяин, но я всем своим существом не хотел подчиняться.

Я боролся с его волей, но становилось все больнее, словно иглы впивались в мозг, тело начало трясти в судорогах, а перед глазами потемнело. Мне не хотелось навечно становиться его рабом и подстилкой, я готов был вырвать собственное сердце из груди, но в бесполезной борьбе с приказом Хозяина вновь проиграл. Только горькие слезы покатились по вискам, а потом я отключился.

Когда пришел в сознание вновь, комнату освещал свет ночной лампы, а Эдвард еще не ушел, он сидел в кресле рядом с кроватью и читал газету. Заметив мое шевеление, он отвлекся и отложил газету на столик.

— У меня есть для тебя маленькое вознаграждение, — сказал он и достал из кармана небольшую закрытую баночку с чем-то темным и густым. Я сразу догадался, что это кровь, но уж как-то слишком мало, чтобы утолить мой голод.

Эдвард пересел на кровать и склонился надо мной, а я не мог откатиться от него, слишком вымотался, и просто стало все равно, что он еще будет делать со мной. Хуже, как мне казалось, уже не будет.

— Считай это наградой за то, что так позабавил меня…

Он откупорил пузырек и влил мне в рот немного крови, поначалу вкус показался странным, необычным, точно не человеческий, а потом начало жечь внутри. Я задергался, хватаясь за горло, но жжение только расползалось, словно по венам пустили кипяток. И становилось все хуже с каждой секундой.

Валентайн прижимал меня к кровати, не давая скатиться на пол и прошептал:

— Дыши, дыши глубже, сейчас пройдет.

Потом он быстро расстегнул манжет своей рубашки, надкусил кожу на запястье и прижал рану к моим губам. Его кровь потекла по лицу, по щекам, попала в рот, и казалась источником спасения, я с охотой глотнул ее, а потом еще и еще. Жар стал сходить, превращаясь в обычное тепло, а вкус крови Хозяина странно пьянил. Промелькнула мысль, что его кровь похожа на предыдущую, такую же мощную.

Я лежал на постели и чувствовал, как стало очень хорошо, тело наполнилось легкостью, расслабилось, появилось приятное головокружение, боль ушла, осталось только тепло, разогнанное по венам.

Эдвард коснулся прохладной ладонью моего лица, провел по щеке и задержался пальцами на виске. Глаза сами стали закрываться, и я погрузился в глубокий сон, не желая видеть уродливую и отвратительную реальность.

*

Легкий ветер играл с волосами, заставляя кончики щекотать лицо, я поморщился и открыл глаза, но тут же зажмурился. Яркое полуденное солнце освещало непривычно светлую комнату и слепило. На улице весело щебетали птицы и шумели деревья. Так спокойно и тихо, не слышно ни соседей, ни машин — никого… Я повернулся на другой бок, глубже укутываясь в мягкое, как пух, одеяло. Так не хотелось открывать глаза снова.

Пролежал подобным образом минут десять, пока до меня медленно доходило, что я вовсе не у себя дома. Резко подскочив с постели, запутался в одеяле и рухнул на пол.

— Черт! — сорвалось с языка, я присел и стал потирать ушибленное колено.

Голова казалась необычно пустой, как бы я ни пытался напрячь мозги, не мог ничего вспомнить. Комната выглядела вполне уютной, но слишком светлой от заливающего всю ее солнечного света. На окнах висели светло-бежевые портьеры, а сквозняк колыхал полупрозрачный тонкий, как паутина, тюль.

Постепенно я поднялся на ноги и нашел свои вещи, выстиранные, выглаженные и аккуратно сложенные на стуле рядом с кроватью. Как ни странно, оружие никто не забрал. Я оделся, вышел из комнаты и поплелся по длинному коридору, все еще тщетно пытаясь вспомнить, где я и как тут очутился. Вроде не напивался вчера.

Спустившись вниз по широкой лестнице, я оказался в просторном зале со светлым каменным полом и высокими колоннами. Посередине стояли два кожаных дивана друг напротив друга, а между ними стеклянный столик. Камин украшала лепнина с изображением рыцарей и фамильный герб. Я прислушался к собственным ощущениям, но поблизости не находилось ни одного вампира, только чьи-то приглушенные шаги разбивали застывшую тишину.

— Мистер Робертс? — услышал я мягкий женский голос и обернулся.

Из коридора вышла изящная миловидная девушка в униформе прислуги, украшенной пышными кружевами.

— Господин Валентайн утром ушел на работу. Он распорядился насчет завтрака для Вас, — произнесла она и очень тепло улыбнулась.

Я застыл, пытаясь сглотнуть подступивший к горлу ком. Обрывки воспоминаний, как куски мозаики, начинали складываться в полную картину.

Хозяин позвал, мы о чем-то разговаривали, а потом он решил поиграть. Попытка сбежать не увенчалась успехом — он поймал меня и жестоко мучил, а потом воспользовался ослабленным телом…

Задержав дыхание, я присел на диван, чтобы не упасть. Ужас и отвращение угрожали перерасти в панику, но из последних сил я держал себя в руках. Только не здесь, только не у посторонних на виду. Я не должен никому показывать своего отчаяния и боли. Слишком унизительно. А потом я догадался, что прислуга и так могла все слышать, от чего стало еще ужасно стыдно. Задушив в себе порыв позорно сбежать, я невероятным усилием воли нацепил на лицо маску полного безразличия, чтобы ни один мускул не дрогнул. Пусть они думают, что ошибаются. Гордость не позволяла показать в такой момент слабость.

Девушка подошла ближе и оттянула платок на шее, внимание привлекли ее шрамы. Много отметин от укусов украшали кожу, и несколько из них выглядели еще свежими.

— Угощайтесь, прошу, — произнесла она и снова улыбнулась.

— Ты с ума сошла?! — выпалил я грубо, даже слишком, тут же позабыв о своих проблемах.

— Но Вы же голодны, не так ли? — девушка шагнула еще ближе, и ее привлекательный аппетитный запах вскружил голову. Я сильнее вцепился пальцами в диван, чтобы не сорваться и не напасть на нее.

— Или Вы хотите так? — она оттянула длинный рукав блузки и оголила запястье, покрытое такими же уродливыми шрамами.

Перехватило дыхание от поступившей жажды. Глядя на нее, чувствуя запах, слыша, как стучит сердце и шумит кровь в венах, я не мог не думать о том, как должна быть сладка ее кровь.