История Винсента Робертса (СИ)

— Молчишь. Как всегда. Вечно слова из тебя не вытянуть. Сидишь такой одинокий, так и хочется к груди прижать и пожалеть, — произнесла Эллис и потянулась ко мне обнять.

Я ловко поймал ее пальцы, прежде чем она успела залезть ко мне во внутренний карман куртки. Хотя, может она и не хотела, но я давно потерял к ней доверие.

— Фу, противный! — зашипела девушка и отвернулась.

Пока Эллис демонстративно строила из себя обиженную принцессу, официантка принесла заказ. Я разлил красную искристую жидкость по бокалам и стал медленно пить. Вино оказалось очень вкусным, видимо, дорогим, но на цены я давно перестал обращать внимание. Слишком привык тратить грязные деньги без счета.

Эллис довольно скоро прекратила дуться и, прижавшись к моей левой руке, тоже принялась пить, разглядывая мое лицо сквозь длинные ресницы. Не знаю, что именно ее во мне привлекало, внешность или деньги. Не важно. Возле нее всегда вилось много поклонников и ухажеров, вот только она все равно липла ко мне, хотя я далеко не самый влиятельный вампир в городе, а всего лишь пешка.

— Винс? — протянула Эллис и провела пальцами по моей щеке. — Какая нежная у тебя кожа, и такая гладкая. А какие губки, так и хочется поцеловать…

— Хватит, — раздраженно прошептал я, убирая ее руку от своего лица.

— Какой же ты черствый! — вскрикнула вампирша и стукнула меня изящным кулаком в бок. — Вечно витаешь где-то в облаках, а на меня внимания не обращаешь! Надоело! Вот и сиди весь вечер один!

Девушка вскочила с дивана и скрылась в толпе пьяных танцующих вампиров. Я вздохнул и подлил себе в бокал еще вина. Так и не понял, за что получил тычок под ребра. Женщины, как же трудно их понять. Еще труднее понять, что произошло со мной. С тех пор, как Валентайн меня обратил, я сам на себя не похож. Стал жестоким, более расчетливым, безразличным. Будто часть моих чувств заблокировали за ненадобностью.

Я закурил и прикрыл глаза, наслаждаясь музыкой и приятным послевкусием вина, которое разливалось внутри и согревало мое давно холодное тело. Не хотелось думать о прошлом и, тем более, вспоминать о работе.

Ближе к утру начало клонить в сон, слишком устал, а алкоголь в крови не придавал бодрости. Я заметил, как мимо прошла Эллис в сопровождении какого-то лысого амбала с квадратной челюстью. Девушка лишь мельком бросила на меня обиженный взгляд и покинула клуб со своим новым бойфрендом или клиентом на одну ночь.

Расплатившись за выпивку, я направился поскорее домой, пока еще хватало сил держаться на ногах. В последнее время работал очень много, почти каждую ночь приходилось куда-то ездить, договариваться, не редко пачкать руки в кровь. Изводило и выматывало, с каждым убийством казалось, что я теряю часть себя. Сказал бы душу, но, если верить церкви, у меня ее не стало, когда я обратился в вампира.

Дома ждали пустота и одиночество, ставшие моими верными спутниками по жизни. Горничная недавно приходила и убирала в огромной двухъярусной квартире с тонированными окнами. Мне, как и любому другому вампиру, солнце ничуть не вредило, но дискомфорт доставляло, особенно в очень яркий солнечный день.

Приходящая горничная Екатерина прибиралась пару раз в неделю, ей достаточно хорошо платили, чтобы она держала рот на замке, если обнаруживала окровавленную одежду, мятые пули и литры крови в холодильнике. Она отлично была осведомлена, кто я и чем занимаюсь, но, как и положено, вела себя очень аккуратно и ненавязчиво, если случайно натыкалась на меня дома. Работу свою она ценила, выполняла добросовестно и никогда не доставляла хлопот. Я даже разрешил ей читать мои книги, которые сам давно забросил и не знал, куда деть. Постепенно я стал звать ее Кэтрин, так звучало привычнее.

Вытащив из холодильника пакет с донорской кровью, я отпил из него несколько глотков и, присев на диван, зевнул. Кухня во всей огромной квартире, на мой взгляд, самое уютное место, и чувство одиночества притуплялось. По сравнению с той квартирой, где я жил еще полгода назад, новые огромные царские хоромы казались излишеством, не говоря уже о наличии горничной. Но с прихотями Хозяина приходилось мириться. Он сам выбирал подходящие варианты квартир поближе к главному офису компании, так ему удобнее было вызывать меня на работу в кратчайшие сроки.

Когда я только переехал, в квартире не было вообще ничего, только голые стены. Я сразу заметил, как засияла Мари, советуя подходящую мебель, предлагала различные варианты интерьера. Улыбнувшись, я предложил ей самой обставить квартиру на свой вкус. Конечно же, увильнуть полностью от участия в обживании новой недвижимости мне не удалось, Данэм все равно постоянно интересовалась моим мнением. На первом этаже находились две разные по площади комнаты. Одну, поменьше, я обустроил под спальню, из второй Мари сделала кабинет, но я туда практически не заглядывал. Обе комнаты наверху обставили для гостей, хотя ко мне никто не приходил, кроме горничной и самой Мари. Даже Хозяин не приезжал, предпочитал вызывать меня к себе.

Свернувшись на диване, накинув на себя сверху плед, я закрыл глаза. Кровь давно засохла на одежде, и я не боялся испачкать обивку. Требовалось поспать хотя бы немного, чтобы не упасть в любой момент, если вдруг снова придется сорваться на «работу». Обычно, стоило закрыть глаза, и я видел кровавое марево вокруг себя и изуродованные трупы. Я пытался привыкнуть к кошмарам, но каждый раз просыпался в холодном поту.

Сегодняшний сон не стал исключением. Я вздрогнул и сел на диване, пытаясь выровнять дыхание. Мелко трясло и не хватало воздуха. Вскочив на ноги, я побежал в ванную и плеснул в лицо прохладной водой, чтобы прогнать уродливые образы. Мне никогда не избавиться от угрызений совести, придется просто жить с этим. Как бы я ни пытался отстраниться от происходящего, отказаться от чувств полностью не получалось.

Вернувшись на кухню, я взглянул на часы — около восьми, проспал весь день, как обычно. Вытащив пачку сигарет, я закурил и стал размышлять, что делать дальше. Как убить время, которого у меня так много и вечно не хватает. Стоило только подтянуть к себе поближе ноут, и я застыл, будто заледенел в один миг. Легкий, почти неуловимый шепот прозвучал где-то внутри, и я сразу понял, что Хозяин зовет.

Дорогу до особняка я уже знал, как свои пять пальцев. Дворецкий открыл передо мной дверь раньше, чем я занес руку, чтобы постучать. Он почтительно поклонился и впустил меня в дом, который хоть и выглядел жилым, но в нем чувствовалась какая-то неестественная пустота.

Поднявшись по лестнице, я постучал в дверь и вошел в кабинет Хозяина.

— Хорошо отдохнул? — спросил Эдвард и прищурился, но по прохладному тону голоса стало понятно, что вряд ли его интересует мое состояние на самом деле. В кабинете царила все та же привычная педантичная аккуратность, которую я привык видеть везде.

— Да, — коротко ответил я, терпеливо ожидая указаний.

— Давно ты у меня не ночевал, я даже заскучал… — с легкой, едва уловимой издевкой произнес Эдвард и встал с кресла.

Я застыл в напряжении, внутренне сжавшись. Последний раз, когда я слышал от него нечто подобное, вспоминается по сей день в кошмарных снах.

Эдвард подошел ближе, коснулся прохладными пальцами моего лица и облизнулся. Неужели он собирается снова поиздеваться надо мной? Чем я заслужил подобное обращение? Не припомню, когда я последний раз попытался ослушаться приказа.

Легкое ощущение появившегося незримого ошейника заставило меня на мгновение задержать дыхание, я продолжал вопрошающе смотреть на Хозяина. Раньше наказание за неповиновение следовало незамедлительно, но не в этот раз. Невидимый ошейник все сильнее сдавливал горло, становилось трудно дышать, и я рефлекторно попытался ухватиться за него пальцами, чтобы оттянуть. Эдвард продолжал буравить меня взглядом, даже не пытаясь скрыть своего садистского удовольствия.

— За что? — сдавленно прохрипел я, пока еще мог глотнуть воздуха.

— Хочу, чтобы каждая клеточка твоего тела помнила, что ты принадлежишь только мне! — произнес Хозяин, заставляя все внутри меня содрогнуться от его властного тона. Я уже слышал эти слова, точно слышал, много, очень много раз. Валентайн лишь криво улыбнулся, не отводя взгляда, и снова провел ладонью по моей щеке. От пронизывающей все тело ужасающей боли потемнело перед глазами, и я потерял связь с реальностью.