Герой не твоего романа (СИ)

Прежде, чем певец успел что-нибудь ответить, двойник ущипнул его за щеку, как какая-нибудь тетушка – впервые за долгое время встреченного племянника лет шести.

Чанмин, по словам Хичоля, не собирался возвращаться до утра – он понял это из разговора ЫнХэ. Значит, у артистов и персонажей была впереди вся ночь для первого урока актерского мастерства. Гонхи собирался прибыть только через несколько часов, и начало практического занятия состоялось без копирования причесок или подбора нарядов.

- Начнем с танцев, – решил лидер, – потому что вжиться в роль будет легче, так сказать, в гриме.

- Я специально снял квартиру с достаточно большой пустой комнатой, – объявил Хичоль. – Это будет ваш танцкласс. Этажом ниже живет одинокий алкоголик с собакой, надеюсь, ваш топот ему не помешает.

- Сейчас мы постоянно исполняем «Keep Your Head Down», с измененной под пятерых участников хореографией, – продолжил Джеджун. – Мы покажем танец, запоминайте, чтобы потом вместе с нами повторять. Хичоль, будешь у нас вместо Чанмина.

- Без проблем, – согласился вампир, присоединяясь к DBSK. – Эй, засранцы! – крикнул он персонажам. – Чтоб все запомнили и воспроизвели на «отлично»! Мой господин ни фига не из балетной труппы, а танцует теперь половине корейских айдолов на зависть!

- «Господин»? – спросил у лидера остолбеневший Джеджун.

- Чанмин, – ответил Юно, взявший на себя роль самого просвещенного – просто потому, что с самого начала охотнее верил «сумасшедшим». – Он обратил Хичоля и теперь является как бы его вампирским боссом.

- Ну и дребедень, – вздохнул Джеджун. – Тогда почему Хичоль пытается нас спасти? Фиг ли мы ему доверяем? Может, у него коварный-прековарный план, подсказанный Чанмином?

- Эй! Я все слышу, блин! – Хичоль вышел с места, занятого для танца, и встал перед ЮнДже. – Чанмин не желает никому зла, поэтому скрывает меня от своего господина, так что я пока сам по себе!

- Но он уже подозревал меня, – встрял Ючон, – решил накормить салатом с укропом. Если бы я все-таки отказался, он бы мне шею свернул!

- А вот и нет, – грустно покачал головой Хичоль. – Думаю, он не хотел убить майора, а боялся, что это – уже майор… и в итоге убьют не тебя, а его. Прости, дружище, но на вас четверых ему более-менее плевать, а мы все – его друзья.

- Ложь, – резко заметил герцог. – Эта тварь никого не любит и не уважает, кроме своего господина. Ты заступаешься за него, потому что он обратил тебя. Это нормально, но не убеждай нас делать то же.

Зазвучала песня. Во время исполнения танца персонажи стояли поодаль и наблюдали за происходящим, переговариваясь друг с другом. Монах был восхищен пластичностью артистов, особенно – лидера и Джунсу, которые, как он заметил, должны были приложить много усилий для достижения столь впечатляющих результатов; омега тоже не отрываясь смотрел на Юно и удивлялся тому, как такой мягкий и светлый человек неожиданно превратился в воплощение сексуальности; герцог утверждал, что воспроизвести эти «телодвижения» – вовсе не сложно, однако несколько постыдно; художник сразу сдался и заявил, что подражать Ангелу Шиа у него не получится, поэтому затею уже можно считать провалившейся; майор посмеивался, но признавал, что «мужики – молодцы».

- Теперь – все вместе! – скомандовал лидер.

Четверо заняли свои позиции, а монах остался в стороне – ему все равно следовало учить другие танцы. Хичоль снова заменил Чанмина, только на этот раз – для персонажей.

Разучивание танца вылилось в катастрофу. Айдолы, которые больше десяти лет провели на сцене, привыкли быстро запоминать движения, чувствовать ритм. Однако те, кому предстояло выступать вместо них, ничем подобным похвастаться не могли. Выделился только герцог: когда-то он за считанные часы превратился в лихого наездника и великолепного фехтовальщика, так что и составить конкуренцию лидеру для него трудностью не было. С остальными проблем оказалось предостаточно.

Хичоль то и дело кричал:

- Джунсу, ты не пьяный в спальне стриптиз танцуешь, больше грации!

- Ючон, ты похож на медведя Балу, который дрыгается на вечеринке по случаю дня рождения Маугли!

- Джешка, разведи руки в стороны, хватит так зажиматься, это не Восьмое марта у библиотекарш!

За три часа нормально выучить танец так и не получилось.

- Боюсь представить, что будет с «Mirotic»… – сокрушенно выдохнул Юно.

- И с «Tarantallegra», – добавил Джунсу, закрыв лицо ладонью.

- А я был хорош, правда, куколка? – спросил герцог, обняв Хичоля за талию и притянув его к себе.

- Только не говорите мне, что они любовники, – шепнул товарищам лидер.

- Похоже на то, – хихикнул изумленный Джеджун. – Прикинь, что в башке у Хинима, если он дал человеку с твоим лицом!

Потом прибыл Гонхи с двумя саквояжами вещей, которые требовались для перевоплощения. Он так и замер с открытым ртом, увидев «каждой твари по паре».

- Кто это? – наконец поинтересовался парикмахер, когда к нему вернулся дар речи.

- Я о чем просил? – напомнил Хичоль.

- Не задавать вопросов и никому не рассказывать…

- Вот и молчим, молчим, как рыба об лед, – загадочно улыбнулся певец.

Следующий этап шока наступил, когда Гонхи взялся за волосы персонажей. Ладно еще то, что почти у всех, кроме майора, они были мягкими и шелковистыми, словно те являлись не злоупотреблявшими краской азиатами, а ежедневно накладывающими питательные маски северными европейцами. Но как только он принялся стричь герцога…

- Вы – натуральный блондин, – оторопел парикмахер, приглядываясь к корням волос клиента. – Я не могу ошибаться. Как такое возможно?

- Что я говорил о вопросах? – вкрадчиво произнес Хичоль.

- Молчу, молчу, – согласился Гонхи, начиная укорачивать чересчур длинные для нужного образа волосы.

Когда с прическами было покончено, в ход пошла одежда. Изысканная сексуальность – для художника, яркая раскрепощенность – для омеги, стильный «кэжуал» – для монаха и герцога, небрежная интеллигентность – для майора… Только вот в артистов они все равно не превратились.

- Выражения лиц, – догадался Юно, рассматривая выстроившихся в шеренгу двойников. – У вас совершенно другие характеры. Вам надо попробовать понять нас и представить, что вы – это мы.

- Люблю весь мир и свою семью, люблю музыку, фанатов, футбол, пальмы и котят, – пропел художник, мило и немного смущенно улыбаясь. Затем, с едва уловимым оттенком пренебрежения осмотрев окружающих, добавил: – И люблю недалеких придурков, с которыми меня свела судьба.

- Класс! – воскликнул Ючон, хватая его за плечи. – Вот это я понимаю! Танцуешь ты отвратительно, но над этим можно поработать, а чувство образа – стопроцентное!

- Я не такой, – обиделся Джунсу.

Художник тут же скопировал его настроение так, что двоих стало невозможно отличить друг от друга.

- Блин, это шикарно, просто шикарно. – Ючон был в таком восторге, что не мог найти других слов. – Рисуешь, правильно? Да тебе в кино играть надо!

- Спасибо, – ответил художник, подмигнув ему. – Мы могли бы вместе сыграть.

Ючон вспомнил, что ему говорили о жанре этого человека, и в растерянности отступил. При этом он взглянул на своего двойника, который как раз смотрел на художника, и понял, что имитировать такую безмолвную преданность брошенного дворового пса, вдруг увидевшего хозяина с новой породистой собакой, ему еще не приходилось.

Джеджун подошел к омеге и положил свои ладони на его щеки.

- Слушай, нуна, так не пойдет, – сказал он. – Это даже не мое смущение – это пипец какой-то. Ну что с тобой?

- Я чувствую себя неуютно в такой одежде, – застенчиво засмеялся омега, схватившись за воротник кожаной куртки. – Это как-то странно.

- Я видел, в чем ты пришел, – строго отозвался Джеджун. – Широкий вязаный кардиган поверх почти женской кофты. Я тоже могу так ходить! Но у меня это выходит сексуально. Хм, что бы тут придумать… О! Тебе нужно самоубеждение. Ну-ка, посмотри китайские и японские рейтинги. Кто самый сексуальный азиатский артист?