Герой не твоего романа (СИ)

- Забавно, что он встретил именно Джеджуна, – печально заметила Вероника, разламывая овсяное печенье надвое. – Не то чтобы я ревную… Он теперь живой и может делать, что хочет… Просто забавно. – Она немного помолчала, пока жевала печенье и запивала его чаем. – А вы с кем-то из них встречаетесь?

- Я встречался с Хичолем, – сказал Юно, ностальгически улыбнувшись при воспоминаниях об ушедшем любовнике.

- И после этого вы хотите его убить? – изумилась Вероника.

- Нет, конечно. Я встречался с настоящим Хичолем, с певцом. – Теперь Вероника изумилась настолько, что уронила вторую половинку печенья прямо в чай. – Но с этим покончено.

- Так он – на самом деле гей? – спросила девушка, когда опомнилась от потрясения. Юно кивнул ей. – А можешь про него рассказать?

- Чокнутый на всю голову, – с теплотой описал его герцог. – Надо было раньше понять, что не все в порядке, еще когда он говорил: «Да вообще нет такого пэйринга – ЮнЧоль!»

- Ну и дела. – Вероника против собственной воли тихо засмеялась. – Никогда бы не подумала, что однажды узнаю подобное, что буду разговаривать с Юно, сидящим за моим столом…

- А он тебе тоже нравится? – поинтересовался герцог.

- Да, очень, – честно ответила девушка. – Прекрасный лидер, который сумел сохранить имя группы в трудной ситуации, замечательный человек, великолепный артист и очень красивый мужчина…

Юно приподнялся и, перегнувшись через стол, поцеловал замершую от удивления Веронику.

- Первый? – спросил великий совратитель.

- Д-да, – призналась ошарашенная Вероника.

- Так и думал, – удовлетворенно заметил герцог, садясь на место. – Неплохо, правда? Не прыщавый подросток на дискотеке в лагере, как у других, а Чон Юно. Тебя надо было бы казнить за порождение чудовищ, а я делаю подарок.

Вероника, густо краснея, опустила взгляд и стала нервно крошить очередное печенье. Юно действительно нравился ей, и, чего греха таить, о нем она тоже мечтала. Это, правда, был другой человек, но девушка, прежде не знавшая об иллюзиях, еще не чувствовала разницы.

- А ты симпатичная, – констатировал герцог, который, если и выбирал женщин, то предпочитал немного пухлых худышкам – ну, век у него был такой. – Вы с нашим Джеджуном и впрямь чем-то похожи. Сами себя недооцениваете.

- Я пойду спать, наверное? – Почему-то вместо утверждения Вероника выдала вопрос.

- Зачем? – Юно сложил руки на поверхности стола и немного подался вперед. – Посиди, поговорим. Когда еще выпадет возможность пообщаться с оборотнем, британским аристократом, гостем из прошлого, вымышленным персонажем или лидером DBSK? А уж тем более – со всеми сразу?

Вероника покусала губы, которые только что поцеловал человек с лицом одного из ее идеалов, и согласилась.

СЕУЛ

Нельзя вечно оставаться слепым. Вот и Чон Юно со временем стал замечать в своем макнэ нечто странное. В отличие от трио, все последние годы он провел бок о бок с Чанмином, а потому знал его лучше, чем кто бы то ни было. И макнэ как-то внезапно изменился, хотя остальные этого не видели.

Чанмин явно состоял в разводе с холодильником. Не то чтобы он вдруг превратился в анорексика – просто еда больше не вызывала у него особого интереса. А когда он его проявлял, выходило как-то до неприятного странно. Словно кто-то играл Чанмина, вооружившись расхожими представлениями о его прожорливости. Это настораживало лидера, который привык время от времени отбирать у парня незапланированные перекусы.

Чанмин сменил манеру шуток. Они стали более жесткими и тонкими – настолько, что часто их никто не понимал. «Какой-то некорейский у тебя юмор пошел,» – сказал ему однажды Ючон. Он не придал этому значения, а Юно снова услышал неразборчивый шепот интуиции. Ситуация усугубилась, когда Чанмин принял это замечание к сведению и перешел на подколы попроще. Будто его упрекнули в неправдоподобной игре, и он поспешил исправиться.

Чанмин иногда отлучался, в том числе – ночью. Ладно, пускай, думал лидер, наверняка бегает к девчонке. Но, кроме ночных исчезновений, были еще и дневные. Во время репетиций. Менеджеры утверждали, что все согласовано, и потом макнэ танцевал так же хорошо, как остальные, но… Где он пропадал?!

Чанмин стал хуже петь. Больше не было сложных баллад, все новые композиции требовали минимальных вокальных способностей, однако даже так было заметно, что макнэ значительно сдал позиции как певец. Юно попробовал заставить его больше упражняться, но наткнулся на противостояние координатора: времени нет, а на компьютере все равно подчистят.

Чанмина побаивался Кюхён. Группы часто были вместе, и он старательно скрывал это, однако иногда становилось очевидно, что чужой макнэ пытается его избегать. Рассказ Чонсу о том, что Кюхён едва не спился, но – вот умница! – взял себя в руки, добавил этому факту загадочности.

К Чанмину с откровенным пренебрежением относились Хёкдже и Донхэ. И он это не просто терпел – воспринимал, как должное. Тот парень, которого знал Юно все эти годы, мог ответить оскорблением, мелкой пакостью, слезами – да чем угодно, только не спокойствием! Кроме того, сами Хёкдже и Донхэ тоже изменились. И в первую очередь – потому, что им было плевать почти на всю группу, кроме Хичоля (его они тоже унижали, но он привычно хамил) и Хангена (брошенное в его адрес слово «робокоп» привело Юно в замешательство; как он ни старался – не смог вспомнить, чтобы у китайца было такое прозвище).

Чанмина тянуло к Джеджуну. Он явно сам себя одергивал, но все равно неизменно оказывался рядом с «лицом» группы. Старался помочь, если было нужно или даже не нужно, и, словно машинально, постоянно касался его. Это было совершенное ЮнДже, каким его знали и любили все поклонники, только с заменой одного из участников пары. «Ты, ненароком, на Джеджуна не запал?» – пошутил Юно. «А что, подеремся за него?» – засмеялся в ответ макнэ, толкнув его плечом. И все было бы ничего, ведь Чанмин и раньше испытывал особую привязанность к Джеджуну, которого по-детски ревновал к лидеру, но… Теперь в его глазах, когда он смотрел на хёна, была странная боль, от которой Юно становилось не по себе.

А недавно случились совсем непонятные вещи. В первой был виноват Ючон. Вроде бы, он ничего особенного не сделал: просто, проснувшись в хорошем расположении духа, поприветствовал Юно, треснув его по спине, а потом заглянул в холодильник с вопросом, «что бы похавать». Чанмин, который в этот момент завтракал, замер и уставился на него, как на какое-то инопланетное чудовище. Весь день, в том числе на съемках передачи с конкурсами, он пристально посматривал на Ючона и даже забыл о своей непреодолимой тяге к Джеджуну. После работы Чанмин заехал в магазин и сам приготовил салат, мотивировав это тем, что Джеджун наверняка устал. В салат он добавил много зелени, а именно – укропа. Ючон сказал, что не доверяет кулинарным способностям юного повара; то, что произошло дальше, совершенно сбило Юно с толку.

- Да брось ты, – неестественно-мило улыбнулся Чанмин, выжидающе глядя на старшего товарища. – Я же старался. Сложно, что ли, одну тарелку съесть?

Ючон помедлил; во время этой паузы Чанмин казался не обиженным, а готовым к атаке – Юно видел, как сильно он напрягся. При этом улыбка оставалась на его лице, будто приклеенная.

- Не обижай нашу мелочь! – потребовал Джеджун. – Тем более, вкусно.

- Ладно, ладно, – согласился Ючон и стал спокойно есть. – Хм, и правда, неплохо. Юно хён, наверное, диктаторствовал без нас и готовить тебя заставлял?

Чанмин тут же облегченно выдохнул и наконец смог улыбнуться искренне. Создавалось впечатление, будто от поедания этого несчастного овощного салата зависело нечто куда более важное, чем его самооценка.

Последней каплей стала находка в сумке Чанмина. Юно, пойдя против своего правила не рыться в чужих вещах, дождался, пока макнэ отправится в ванную, и стал копаться в его бездонном рюкзаке. Он в ужасе списал непонятное поведение на наркотики – а что еще можно было подумать в такой ситуации? Но никаких запрещенных препаратов не обнаружилось. Вместо этого лидер наткнулся на небольшой запас линз. КАРИХ. Зачем человеку с карими глазами карие линзы? Он хотел об этом спросить, но решил отложить объяснение. Почему-то Юно казалось, что правда ему не понравится.