Хикиваки (СИ)

― Я помню, что ты любишь его, ― неловко пояснил он и вдруг подсунул мне мою же карту с последнего шоу. ― Автограф?

― Это ты так издеваешься?

― Почему? ― Его удивление выглядело вполне искренним. ― Я твой поклонник уже давно.

― Но…

― Он твой фанат уже три года, с самого твоего дебюта, ― подтвердил Хань со слабой улыбкой.

Находясь в прострации, я, тем не менее, подписал карту Чанёлю.

― Хань, тебя искал Минсок.

― Ну… Скажи, что я буду позже, ладно? Или завтра. ― Хань не смотрел ни на меня, ни на Чанёля. И что-то мне подсказывало, что распространяться на эту тему он не станет. Так и вышло ― он сразу заткнул мне рот поцелуем, погасив всколыхнувшуюся было ревность, а потом нам обоим стало не до таких мелочей. Меня в принципе ничто не интересовало в те минуты, когда я держал Ханя в своих руках: прикасался к нему, водил ладонями по чистой коже, вдыхал его запах, слышал быстрый стук сердца в его груди. Наверное, правду говорят, что если парень любит другого парня, то выбирает себе такого, кто похож на него самого, либо такого, кто лучше.

Стоп. Любит? А вот тут ничего не выйдет, потому что за пределы “просто секс” мы с Ханем так и не выбрались. Мне требовалось большее, но только мне. Игра в одни ворота ничего не давала.

***

― По-моему, глаза мне подвели неудачно, ― пожаловался Бэкхён.

Я оставил его нытьё без внимания и взвесил в руке меч.

― Я никому не нужен. ― Тяжкий вздох. ― Даже красивым меня сделать не хотят. ― Почти всхлип. Из Бэкхёна вышел бы прекрасный актёр. ― И никто! Никто не хочет меня утешить и хоть как-нибудь поддержать! Я такой бедный и весь несчастный, одинокий, всеми покинутый…

Бэкхён мог так распинаться долго, а меня бы настолько не хватило точно.

― Всё в порядке с твоими глазами, уймись.

― Почему клипы сами собой не делаются, а? Вот здорово бы было.

― Не ной, это ерунда в сравнении с тем, что требовали веков десять назад от тогдашних айдолов.

― Ты о цветочных воинах в Силла, что ли? ― хихикнул Бэкхён. ― Ну так закатай губу ― в руках ты явно не костыль держишь, а меч. Вот, пожалуйста, от тебя и сейчас требуется уметь фехтовать.

― Утешил…

― И лица нам раскрашивают, как им, только профессионально. Гримом. Или лёгким макияжем.

Бэкхён выбрался из кресла, оправил на себе роскошное одеяние и взял второй меч, помахал им в воздухе, затем с опаской покосился на меня.

― Не по себе как-то, когда думаю, что ты должен вогнать мне такую штуку в печёнку.

― Так не по-настоящему же.

― Всё равно не по себе.

― Могу не в печёнку, а в другое место какое-нибудь, ― утешил я Бэкхёна.

― Вот спасибо, ты настоящий друг. Но знаешь, куда бы ты ни вогнал этот штырь, мне всё равно не по себе.

― Это просто клип, не говоря уж о том, что значительную часть материала уже отсняли. Остались только эти вот куски со средневековым антуражем, мечами и твоим убиением.

― Почему именно моим убиением? Что я такого сделал, чтобы…

― Тебе называть по пунктам или сразу список принести?

Бэкхён обиженно отвернулся, отошёл к столу с графином и налил себе воды. Дулся он недолго, он вообще не умел хранить молчание дольше нескольких минут.

― Меньше недели осталось, да? Я про новичков.

― Угу…

― Как думаешь, кто из них пройдёт?

А вот это мне уже не понравилось.

― Что? Пройдёт? Разве они не группами идут?

― Очнись, солнце моё! Кажется, ты в танцах с головой и кроме танцев ничего не видишь. Из новичков будут выбирать лучших, и они попадут к нам.

― Что?

― Ты повторяешься, ― ехидно подметил Бэкхён и принялся пить воду из стакана, наслаждаясь тем выражением, что сейчас красовалось на моём лице.

========== - 9 - ==========

- 9 -

Смотреть на выступление своих подопечных я не пошёл, и так знал, кто из них точно пройдёт. И знал, что Хань пройдёт тоже, а это означало…

Ничего хорошего лично для меня. Потому что я не хотел секса под настроение и только для того, чтобы расслабиться. И чёрт с ним, пусть меня называют сентиментальным, но с каждым новым прожитым годом каждый человек становится чуточку сентиментальнее. Это как знак качества или признак взрослости, когда мишура и шелуха перестают иметь значение, когда важными остаются только воистину ценные и дорогие вещи. И именно поэтому грядущая близость Ханя меня раздражала. Видеть его изо дня в день и понимать, что нас ничего не связывает, лишь группа да секс… это слишком для меня.

Бэкхён наверняка бы покрутил пальцем у виска и посоветовал бы мне не страдать ерундой. Но это Бэкхён. А я далеко не Бэкхён и зовут меня иначе.

“Иногда мне хочется прикоснуться к твоему лицу, чтобы на ощупь проверить, как такие резкие линии могут складываться в нечто необъяснимо прекрасное”. Сообщение сопровождала знакомая подпись, что странно. Обычно анонимный “поклонник” старался меня больно зацепить, а не признаваться в собственных чувствах.

Я провёл весь день перед зеркалами и с музыкой. За окном давным-давно разлилась тьма, а квалификационный проект новичков наверняка закончился несколько часов назад.

Усевшись на полу, я вытянул ноги, медленно наклонился и потянулся пальцами к ступням. И именно этот миг Хань выбрал для своего эффектного появления. Он ввалился в зал, едва удерживая в руках кучу пакетов.

― Скажи, что хочешь меня поздравить!

― Не хочу.

― Меня выбрали, представляешь?

― Нет.

― А ещё сказали, что мою первую песню я буду исполнять дуэтом с Бэкхёном! Фантастика, да?

― Фильм ужасов.

― Я тут притащил много вкусного, ну, вроде как отметить…

― Почему бы тебе не отметить с другими новичками, которых взяли?

― Я хочу с тобой.

― А я ― нет.

Хань вновь неподражаемо проигнорировал мои слова и принялся выгружать всё из пакетов, расставляя прямо на полу.

― Не знал, какой вкус тебе нравится больше, поэтому взял разные коктейли. Выпьем за успех?

Он прекрасно знал, что я не пью. Могу, но не люблю. Тем не менее, он придвинул ко мне банку с коктейлем. Я отодвинул её обратно и взял бумажный стакан с безалкогольным шоколадным коктейлем.

― Это же всего один раз. От тебя ведь не убудет.

― Убудет. И мне не нравится вкус.

Хань опасно прищурился, кивнул, после чего отпил коктейль из банки. Через минуту он целовал меня и делился со мной обжигающим джином со вкусом мохито. Оттолкнув его, я сердито провёл рукой по губам, горевшим как от поцелуя, так и от спиртного.

― Нравится?

― Нет.

― Что именно? ― Хань не удержался от улыбки. ― Поцелуй или вкус?

Я ему не ответил, заметив в одном из пакетов шоколадный батончик. Пока я расправлялся с батончиком, Хань пространно рассказывал, как всё прошло, кого ещё взяли, и что предстоит ему в ближайшее время. По-моему, ему бы не стоило так налегать на коктейли, но вряд ли бы он согласился с этим, если б я сказал это вслух.

Хань продолжал что-то рассказывать, когда я полез просмотреть сообщения, накопившиеся за день.

“Ты помнишь один день из своей жизни? Три года назад. Двадцатое марта”.

Хань требовательно потянул меня за рукав.

― Хватит уже читать этот бред.

― Ты напился.

― Знаю. И это здорово!

Это “здорово” закончилось бурной вознёй на матах в углу. Мы даже толком не разделись. И мне очень хотелось прикончить самого себя просто потому, что я опять не послал Ханя к чёрту, а пошёл у него на поводу. Раз прикончить не удалось, то, может, повезёт сгореть внутри Ханя и стать как прах и пепел?

Он с силой вцепился мне в плечи; привычно не желал закрывать глаза и смотрел в упор. Его губы вновь напомнили мне о вкусе алкоголя и мохито. Хань куда-то спешил, нетерпеливо дёргая мою одежду, оставалось ему подыгрывать. Пожалуй, ещё ни разу у нас это не случалось так быстро.

Я проводил губами по его шее и пытался выровнять дыхание. Хань неподвижно лежал подо мной и лишь ловил воздух широко открытым ртом. Не знаю, на это ли он рассчитывал, но вряд ли ему удалось протрезветь.