Бездна желания (СИ)

- Ха… думаю, достаточно… – полковник тяжело задышал, заглядывая в золотые глаза. Он просто спрашивал разрешения, и, увидев мягкую улыбку на красных губах, склонился над Эдвардом и поцеловал. Руки юноши тут же вцепились в черные влажные волосы, а Мустанг приподнял юношу, придвигаясь ближе и направляя себя одной рукой. За спиной скрестились ноги, сжимая бедра. И Рой начал потихоньку проникать в неподатливое тело Эда. Юноша постарался разорвать поцелуй, чувствуя, как внизу живота разгорается пожар, как ноги немеют, а дрожь любимого передается ему. Но мужчина не позволил ему этого сделать, шумно втягивая воздух носом и продолжая затыкать любимого поцелуем, отвлекать легким поглаживанием ребер, груди, шеи и волос. Вскоре ему пришлось сцеловывать с мокрых ресниц бисер слез, что ожидаемо проступили. Он что-то шептал Эдварду в ухо, то страстное, то нежное, то о чем-то умолял. Его дурманило то, как юноша сжимал его, как внутри него было жарко, тесно, больно. Хотелось взвыть в голос от жара, но он только осторожно начинал двигаться, срывая болезненные вскрики, чувствуя, как жёсткие пальцы норовят вырвать ему пару прядей. И когда они уже чуть-чуть набрали темп, юношу неожиданно подкинуло, он открыл рот, запрокинул голову и громко застонал, так, что разнеслось по всей комнате и заставило полковника резко дернуться.

- Ч-что? Больно? – зашептал ошарашенный мужчина.

- Хорошо, о Боги, как же хорошо! Рой, – запричитал юноша, полностью опьянённый неожиданным сильным удовольствием, что пронзило его молнией, – я не хочу ждать, возьми меня! Хватит церемониться!

Юноша, вспыхнув, сам притянул к себе полковника, впиваясь в губы так, что они больно стукнулись зубами, а потом двинул бедрами, ощутив между ног горячую влагу, но не обращая на нее внимания. И Рой не сдерживался. Зарычав как дикий зверь, он уперся одной рукой в подушки, а другой приподнял юношеское тело, набирая темп. Вскоре он уже быстро и долго вколачивался в Эдварда, целуя страстно, коротко, кусаясь и стоная низким голосом, что отдавалось вибрацией и возбуждало сильнее. Юноша царапал его спину, кусал его ненасытные горячие губы, запрокидывал голову и стискивал его внутри себя, видя перед собой загорающееся вспышкой удовольствия черные глаза с горящим там пожаром, он кусал его плечи, сталкивался с его языком. В душной комнате раздавался скрип кровати, мерный и быстрый стук спинки о стену, возня на простынях, громкие крики, протяжные стоны и бесконечно пошлые звуки секса. И напряжение вдруг взорвалось нестройным рядом криков и рычаний, а после все стихло, шурша быстрым дыханием.

Рой, не в силах подняться, уткнулся в плечо Эдварду и тяжело на него опустился, открыв рот и пытаясь дышать. Юноша обнял того за плечи, чувствуя, как влажная спина остывает, а на ней проступают ощутимые полосы, и стало как-то совсем неловко за себя. Он некоторое время прислушивался к себе, к пульсации в промежности и какой-то жгучей тупой боли, чувствовал, как ноет все тело, и какое оно сейчас легкое и тяжелое одновременно. Он чувствовал, как лежащий на нем мужчина до сих пор содрогается после сильного оргазма и шумно дышит куда-то в плечо.

- Я… – неожиданно тихо начал полковник, не отнимая головы от плеча. – Я никогда и не получал столько удовольствия от этого. Мне всегда становилось пусто и легко, как будто от выкуренной сигареты, понимаешь?

- Да, – спустя какое-то время ответил Эдвард.

- Но сейчас я ощущаю, что мне спокойно и хорошо. Что я хочу остаться в этой кровати, в этой позе до конца жизни… Чувствовать, как ты обнимаешь меня, как холодит мой живот твоя рука, знать, что ты не оставишь меня, что… что я… нужен тебе, что ли? – юноша вздрогнул и сердце его сжалось, когда он ощутил холодную влагу на своем плече, когда услышал дрогнувший голос полковника. Определенно, это самый ужасный первый раз в мире! Но сейчас Рой настолько открыт и беззащитен, познав любимого человека, осознав всего себя, достав из глубины своего сердца все то, что мешало ему быть кем-то любимым и любить кого-то. И юноша только мягко улыбался в темноту, чувствуя ломоту в теле и создавая какой-то рисунок на спине военного. – Эдвард, Эд! Прости меня за этот бред… Ну скажи же мне хоть что-нибудь!

Повисло молчание.

- Люблю тебя! – смущенно проговорил Эдвард, но, потом поцеловав мужчину в ухо, он горячим шёпотом заговорил. И мужчина только просунул свои сильные руки под юношеский стан и стиснул того до хруста костей, а потом нежно потерся носом о шею, вдыхая запах Элрика.

- Я никому и никогда тебя не отдам, – зарычал мужчина.

- Обещаешь? – Эдвард замер, чувствуя, как сильнее забилось сердце. Один раз полковник его чуть не оставил. Перед глазами, в темноте, словно мираж, вспыхнул тот безвкусный диван, корчащееся тело, окровавленное и мечущееся от боли и страха. В тот раз он чуть с ума не сошел, а сейчас он не мог себе представить, что бы с ним произошло, если бы такая история бы приключилась. Полковник старше него почти в два раза, у него серьезные обязанности и если ему придется… Нет, нет, нет! Эдвард сделает так, чтобы «ему» не пришлось, чтобы они существовали в этом мире так долго, насколько это возможно. И чтобы в этих угольных глазах больше не горела боль, а сердце не знало обиды и не сжималось от страданий. Чтобы этот человек познал счастье, начал жить полной жизнью и в то же время самой обычной, познать радость домашних хлопот и перепалок, знать, что такое ссора, извинения, помощь на кухне, что такое совместный завтрак и ужин. Дать ему ощутить то неповторимое чувство радости, когда тебя рады видеть дома, когда ты действительно ощущаешь, что ты в безопасности, ты в своей крепости, и пусть весь мир остановится, чтобы ты смог насладиться этим мигом, а потом пусть происходит все, что угодно!

Они лежали так долгое время, пока в дверь не раздался короткий стук. Рой всего лишь лениво шевельнулся, а Эдвард подлетел как ужаленный. Ал. Продукты. Приготовить ужин! Вот же ж черт, он совсем забыл про это! И время-то позднее, само собой его брат пошел искать вечно пропадающего и вляпывающегося во что ни попадя взрывного братца. Он толкнул мужчину в плечо, а тот уже успел заснуть, и юноше пришлось бить мужчину по щекам в порыве истерики. Его руки нагло перехватили и подмяли под себя, затыкая рот глубоким поцелуем.

- Да прекрати! Ал, Ал пришел, что делать, что делать?! – вопил Эдвард, выбираясь из-под тела и стараясь спуститься с кровати. Но он только вскрикнул и упал на пол, краснея и стягивая с кровати одеяло, прикрываясь. Рой подполз к краю и глянул сонными глазами на ползающего и вопящего юношу.

- Ты нормально объяснить можешь? – зевая, проговорил мужчина, подавая руку юноше.

- Я сказал Алу, что занесу тебе часы и куплю продуктов, чтобы приготовить… Это было в пять часов!!! Он пришел, чтобы узнать, заходил ли я к вам! Господи, что делать, что делать!

- Успокойся, я сейчас открою и скажу, что тебя загрузили в Штабе всякими бумажками, чтобы восстановиться, и ты придешь только утром, – спокойно проговорил Мустанг, поднимаясь с кровати. – Ты чего разлегся-то? Вставай.

Он подал руку, но Эдвард, только коротко охнул и осел обратно, жмуря глаза. Мустанг нахмурился.

- Больно, – пробубнил юноша, смутившись. Мустанг явно перестарался с напором в их первый раз. Тихо вздохнув он наклонился и осторожно поднял с пола Эдварда, поцеловал в плечо и тихо-тихо извинился, а потом уложил его обратно на кровать. Стальной молча проследил, как полковник натягивает домашние штаны и выходит в освещенный коридор, закрывая за собой дверь и оставляя его в тишине комнаты, в которой еще отскакивали от стен пошлые звуки. Алхимик развалился на кровати, прикрываясь одеялом, и уставился в потолок, а потом коснулся шеи, груди, провел по чуть липкому животу, а следом погладил по внутренней части бедер, ощутив там горячую влагу, вскоре осознав, что это кровь. Теперь ему более или менее понятно, что некоторое время ему просто придется провести в кровати, и как бы это все дело объяснить вечно беспокоящемуся брату. Вот же беда!