Бездна желания (СИ)

- Спасибо, господин! – крикнул мальчишка, когда Эд уже заходил в квартиру. Алхимику ужасно польстило обращение «господин», но он как-то быстро отошел от раздувания гордости, когда шагнул в тишину квартиры. Ни бухтения телевизора, ни бегающего Альфонса, ни шума воды, ни лязга стальных доспехов… Тихо, мрачно и болезненно. Именно так выглядела квартира полковника, и Эдварду казалось, что причина не в том, что здесь находится больной, а в том, что этот дом никогда и не знавал ни уюта, ни тепла. Даже никакая зверюга не бегает, хотя Эдвард знает, что мужчина любит животных, а в особенности собак. Юноша мотнул головой и, быстро сбросив сапоги да пальто, направился за вазой и водой, а потом зашел в темную комнату.

- Вам, полковник! А то, глядишь, задохнетесь от этой вони здесь, – выдал юноша, особо не сдерживаясь в выражениях. Мустанг только удивленно округлил глаза и проследил за юношей, что поставил цветы на прикроватный столик. Ветра здесь не было, а только легкий сквознячок, который доносил до носа мужчины тонкий аромат свежих трав, бархатных ноток темных цветов и медовых от желтых шишечек, что росли пучками. И правда, голова его, спустя какое-то время, перестала пульсировать и ныть. Теперь он почувствовал, что хочет есть. – Давайте, нужно поесть и спать. За Ри-и-изу…

- Что за шутки, Стальной? – нахмурился мужчина, когда Эдвард с выражением крайней сосредоточенности подносил ложку к его губам. – Я и сам могу…

Он попробовал подняться, но тут же резко осел и прикрыл глаза, пытаясь унять резко вспыхнувшую острую боль. Ему казалось, что швы разошлись, а внутренности вот-вот вывалятся. Так плохо ему не было уже давно! Эдвард лишь покачал головой, как-то печально улыбаясь, а потом отложил миску в сторону и поднялся.

- А ну-ка, – воскликнул Эд, осторожно проталкивая свою руку под тяжелую ровную спину мужчины и осторожно его приподнимая. Тот сжался и мелко задрожал, крылышки ноздрей раздулись, и он с шумом втянул воздух. Эдвард одной рукой придерживал тяжелый корпус начальника, а второй перевернул прохладной стороной подушку и положил ее немного выше, чтобы полковник оказался в полу-сидячем положении. Следом опустил полковника, а тот в свою очередь чуть побледнел, а на лбу выступил пот. Ему очень сложно давались любые движения с помощью кого-то, не говоря уже о самостоятельных. Эдвард взял в руки мисочку остывающего супа и опять зачерпнул ложку, поднеся к губам полковника, но тот не спешил открывать рот.

- Я не ем куриные супы, – проговорил тот, и Эдвард, разозлившись, просто сунул ему ложку в рот, случайно стукнув ею о зубы. – Ты совсем дурной, ошпарил мне губы!

- Нечего выпендриваться, меня, значит, кормили молочными кашами, когда я… когда… – Эдвард опустил голову, закрываясь длинной челкой. Как бы ему хотелось вычеркнуть все из головы, но ничего не выходит оттуда, все мысли и образы, все чувства, все эмоции, все по-прежнему так остро ощущалось и постоянно крутилось в голове. И Эдвард, совершенно неожиданно для себя, подался вперед и коснулся своими губами сухих горячих губ Роя. Тот ошарашенно замер, его словно током прошибло, на мгновение он ощутил мягкость и невинность этого касания, дрожь нижней губы, и ударивший в нос запах сваренного компота. – Просто ешьте.

И Рой послушно открывал рот и глотал то, что ему подносил Элрик. Они сидели в напряженном молчании. Лицо юноши горело беспощадным постыдным огнем, даже его уши, которые он никак не смог спрятать, покраснели, шея зажглась пожаром и Мустанг все так же, не верящими и округлившимися, глазами рассматривал сжавшееся юношеское тело. Он вдруг понял, что Стальной мог расценить его жалобу на обожжённую губу, как просьбу к какой-то близости или каприз. Вот и вправду дурной!

*

Так проносились долгие дни. Правда, в ту же ночь, когда Эдвард неожиданно потянулся к Рою, полковнику значительно стало хуже, его охватила лихорадка, ночной кошмар заставил содрогаться все его тело, из горла вырывались глухие рыдания, а потом рот его открывался, а оттуда выскальзывал несвязный бред, а потом крик. Лицо его стало совсем бледным, пальцы то и дело сходились, и в комнате раздавался звонкий щелчок. Кого же полковник так боялся, кто приходил к нему в этом бреду, кого он так отчаянно пытался поджечь? И Эдвард, который уснул на стуле, около книжной полки, подлетел, услышав беспомощный крик. Сначала юноша пытался сбить жар и лихорадку, но все только ухудшалось и, подлетев к телефону, не помня себя от страха, он все-таки дозвонился доктору, который сонным голосом давал инструкции, но поняв, что это бесполезно, приехал сам. Пожилой мужчина крепко зажал Мустанга, чему подивился Элрик, перевернул того на грудь и скинул одеяло, оголяя подтянутый зад полковника, и быстро вколол огромнейшую дозу какого-то лекарства. Подействовало быстро, мужчина уже через считанные минуты успокоился, лицо его стало чуть-чуть ярче, пот сошел, а следом за ней и лихорадка. Юноша помог поменять бинты. Рана полковника затягивалась, но были такие участки, где кожа немного воспалилась и чуть-чуть загноилась, но доктор быстро все промыл и затянул мужской стан в новый «корсет». Эдвард тогда поблагодарил доктора, напоил его компотом, а когда старик ушел, то упал в кресло и моментально заснул. Следом дни шли по разному, иногда хорошо, а иногда до того отвратительно, что хотелось убить этого зануду Мустанга и самому удавиться. Приходилось вставать рано, помогать этому негодяю дойти до туалета, а потом обратно, и по пути выслушивать колкие замечания по поводу состояния его «шикарной» квартиры. А потом следовала долгая готовка, если приходила Риза, то жизнь казалась раем, а если нет, то Эдвард долго мучился с кашами, которые приходилось пробовать, что было равносильно тому, что он добровольно бы выпил молоко! И Мустанг тоже был хорош, настроение его менялось, словно у беременной темпераментной дамочки. Он то раздражался, то смеялся, но чаще всего смотрел в одну точку и замирал так на долгое время, ни на что не реагируя, а потом снова раздражаясь назойливости Эда. Но чаще всего сложно приходилось по ночам! Кошмары все так же посещали мужчину. И, если он раньше просто кричал, да шевелился, то теперь, когда рана затянулась, он вскакивал на постели или с грохотом падал оттуда. И Эду приходилось встряхивать напуганного человека, чтобы тот приходил в себя, но больше Мустанг не засыпал за ночь, а сидел, уставившись в окно, или разглядывал цветы, которые, между прочим, теперь постоянно им приносил тот забавный мальчик Финиган, которого Эд называл просто Фин. К ним пару раз заглядывали Альфонс и Винри, которые принесли с собой красивый вишневый пирог и плетеную вазочку кексов. А так же подчиненные Мустанга приходили с корзиной красных яблок, и рассказывали о том, что происходило в Штабе. Работа мужчину заботила явно больше, чем простой треп Ала, будничный переполох Ризы и перепалки с Эдом. От этого у Стального оставался неприятный осадок на душе. И как-то раз, в один серый день пришла эта женщина…

Эдвард по привычке суетился на кухне, да перекрикивался с Мустангом, который уже медленно, опираясь на костыль, ковылял по дому. Из кухни доносился запах вареных овощей, что должны были в скором времени стать винегретом, а Рой бесцельно сновал туда-сюда, пытаясь хоть чем-то себя занять, а то от безделья он впадал в уныние или того хуже, в депрессию. И когда в дверной звонок позвонили, мужчина чуть ли не летел самолетом к двери. Эд из любезности хотел выйти и поздороваться, но услышал какой-то низкий, чуть с хрипотцой голос женщины. Парень аккуратно выглянул из-за угла и его словно пронзили в грудь, стало так трудно дышать, неясная злость и ревность затопили все его тело и разум, кулаки сами собой сжались. И он прекрасно понимал, что нужно отвернуться, потому что то, что он видит, приносит ему только больше неясной боли, но он не мог оторваться. Ее рыжие пышные волосы, в которых запутались его пальцы, были подобны тому огню, который струился в руках Огненного. Ее стройный стан, затянутый в зеленое платье, которое так чертовски ей шло. Пышная грудь, притиснутая к широкой мужской груди военного, округлые бедра, стройные ноги и очаровательная россыпь веснушек на носу и плечах. Она была правда красивой женщиной. Эдвард видел, как он целует эту женщину, как она страстно стискивает его плечи, как он зарывается в ее густые волосы и притягивает еще ближе, сминает ее почти красные губы в жестком, страстном поцелуе. И когда они отстранились с громким пошлым звуком, юноша, покраснев до кончиков ушей, быстро вернулся к мытью посуды и помешиванию овощного рагу.