Записи психолога (СИ)

- Локи, ты же понимаешь, что не в тебе проблема? – Тор в поддержку сжимает острое плечо подростка. – Ты должен завтра прийти со своим отцом и я сделаю всё возможное, чтобы он больше не подымал на тебя руку.

- Нет, - он отрицательно мотает головой. – Отец не придёт. Во-первых, он занят, а во-вторых, для него это…

Но слова обрываются слишком быстро и Тор буквально ощущает повисшую неловкость в воздухе. Всё куда хуже, чем он себе представлял? Неужели всё это время Локи врал ему и эти все высказываемые им чувства не большем, чем фальшь?

Локи резко подрывается на ноги и, схватив рюкзак, почти что бежит к двери. Уходит от проблем, уходит так, как сейчас это более вероятно, чем слова. Но Тор успевает его схватить за локоть, не давая больше ступить ни шагу. Слабая попытка вырвать руку, что-то жалобное, как всхлип просьбы дать уйти, но Одинсон только сжимает сильнее локоть.

- Что происходит, Локи? – уже более твёрдо спрашивает Тор.

- Всё, что я вам говорил – правда… правда без единственного кусочка паззла. Отцу противны… геи. И когда он увидел меня с Тони, то… Ему отвратно такое, он презирает таких, как я, и подымает руку ещё из-за этого, как и не сдерживает своих слов по этому поводу.

Вот… как. Тор даже теряется от такого развития событий, от того, что действительно за всем этим стояло. Значит, Лафей не переносит на дух людей с нетрадиционной ориентацией, что делает всё положение куда хуже.

Тор ненавязчиво ведёт несопротивляющегося Локи обратно, сажает его в кресло и забирает с рук рюкзак, который становится рядом на полу, с кофтой, что ложится на спинку кресла. Надо что-то ему сказать, нет, вообще нужно что-то сказать, но как-то он растерялся. Одинсон садится в кресло напротив и складывает руки на столе, смотря на тёмную поверхность.

Нет, он не был против геев, просто к нему ещё ни разу за пять лет не приходили с такими проблемами. Возможно, Локи поддался тенденции двадцать первого века, но… Да кого он обманывает?! На почве того, что у него не было полноценной семьи, что отец не уделял положенной любви, а только третировал, то Локи сначала сделал это назло, в чём был уверен Тор. И сейчас это «назло» стало таким близким и настоящим для Лафейсона, что уже сейчас он считает это нормальным.

Вообще, Тор не понимал, как в их веке уже можно относиться с презрениям к геям. Но да, гомофобов всё равно в мире очень много, что удивляет его до сих пор. Нет разницы, с кем спит, кого любит человек, главное, чтобы ему было хорошо и не нёс вред обществу. А вот как раз гомофобы, которые перерастают в скинхеды, и несут вред всему тому миру и спокойствию.

Тор подымает взгляд на Локи, который уже не сжимается. Расправленные плечи, твёрдый взгляд, уверенный и решительный – будет отстаивать до конца то, что стало его настоящей жизнью.

- Почему ты не сказал об этом раньше? – Одинсон спрашивает то, что беспокоило его сейчас сильнее.

- Меня сюда отправил отец, который считает это проблемой. Но для меня это не проблема, для меня эта такая же нормальность, как и дышать воздухом, - твёрдо, но слишком холодно, скрывая свои настоящие эмоции, отвечает Локи.

- А учёба?

- Я же говорил, я не врал. Отец требует и тоже подымает руку из-за этого. Но по большей части я изо дня в день получаю по той причине, что для него моя ориентация неправильная.

- Хорошо, - Тор тяжело вздыхает и берёт небольшой квадратик бумаги с ручкой, кладя их на ближний край к подростку. – Напиши свой домашний адрес.

========== Филантроп ==========

Среда, 24 августа 2016 года

Правда оказалась не такой уж и страшной, как ему думалось. Ну, гей, ну, не привлекают его девушки и что с того? Родители должны принимать своих детей такими, какие они есть, поддерживать и уж никак не бить ещё из-за того, что нравятся парни. Даже его отец, когда узнал, что ему нравится не только женский пол, то не общался только полгода, говоря, что нет у него больше сына. А потом, видимо, Фригга всерьёз поговорила с Одином и тот принял его даже с этим.

Тор видел всё отчаяние и боль в глазах Локи, когда тот рассказывал о своих предпочтениях. Считал, что он тоже его ударит? Видимо, Лафей чересчур сильно его зачмырил по этому поводу и вбил силой, что не должен ничего такого желать. Но… Одинсон совершенно не понимал, зачем юноша продолжает провоцировать отца, ведь юношеского максимализма у него не наблюдается. Может, банальная месть, но Локи тоже перерос это. Да, присутствует простое желание доказать Лафею, что он имеет право жить так, как хочет, чтобы его не подавляли, но уже ради одного того, чтобы не били, не унижали, можно потерпеть до переезда…

Теперь Одинсон отчётливо понимал, почему Лафей, записывая сына на приём, не сказал причину. Никакая не замкнутость, ничего, что связанно с учёбой, а просто нетрадиционная ориентация, к которой мужчина испытывает отвращение и презрение. И именно с ним нужно работать, а не с Локи, который, не смотря на такое обращение к себе от единственного близкого человека, всё равно остался нормальным ребёнком. Пусть и с масками, но это лишь адаптация, возможно даже мимикрия на того человека, который идеально подходит характером и стилем жизни именно для Лафея.

Когда в семье появляется ребёнок, то с ним нужно вести разговоры, его нужно учить правильной жизни, вернее, просто показывать, как живут другие. И если он принимает такое решение, как любовь к кому-то, то действительно нужно похвалить, поддержать и объяснить, что к чему.

Однако это было индивидуально для каждой семьи и Тор совершенно никак не понимал, почему он вызвался влезть в эту настолько глубоко. Альтруизмом он в последний раз страдал два года назад, когда взял домой серого жако. А потом и второго ему всунул Танелиир, говоря, что так не будет скучно. Да, не скучно, особенно когда два самца принимаются выяснять, кто из них царь горы. Поэтому сейчас, эта новая вспышка бескорыстной помощи, напрягала его.

Тор не особо думал, когда просил с утра у Локи написать его домашний адрес, идя на поводу лишь на вспышке филантропии, которая проявилась… Да, после такого признания юноши у него самого внутри словно упала какая-то завеса, что огораживала его человечность от профессии. А в голове билось твёрдое осознание того, что он должен по любому помочь Локи.

Старый «бьюик» останавливается возле частного дома в довольно богатом районе и Одинсону даже становится стыдно за свою машину. Деньги водились, но тратиться на что-то дорогое, что не продержится и пару дней… Тем более этот «бьюик» был их семейным раритетом, с которым как-то жалко было расставаться.

Одинсон медленно шёл по дорожке к двери, прокручивая в голове слова, которые придётся сказать Лафею. Нервничает, как будто на первом экзамене в университете, боясь сделать какую-то ошибку, из-за чего бы его выгнали. Но Тор отгоняет от себя все мысли, когда подходит к двери и нажимает на кнопку звонока. Приятная трель соловья, которую, явно, выбирал Локи, и мужчина отходит на шаг назад. Тишина напрягает, только далёкий шум города хоть немного успокаивает, но через несколько секунд за дверью слышатся быстрые шаги.

- Я же говорил, что ты забыл клю… - Локи прикусывает себе язык и замирает на пороге, удивлённо смотря на своего лечащего врача. – Не думал, что вы приедете так… быстро.

- Позволишь зайти?

- Да… да, конечно, - как-то чересчур растеряно отвечает юноша и отходит в сторону, позволяя войти Тору.