Дети ясной ночи (СИ)

— Расскажи факты. Понимать будем уже вместе. Говорят, так проще. Я не знаю. Я не пробовал. Я хреново работаю в команде и не люблю сокомандников. Любых.— Аллен нахмурился, понимая, что это правило, работавшее раньше и бывшее правдой, перестало быть таким замечательным и верным. Не то чтобы в этом было что-то плохое. И он мог признать свою ошибку. — Кроме разве что тебя.

— Мне было бы обидно, если бы ты любил других сокомандников. — Судя по голосу, Тики улыбался. — Тебе пришлось бы беспокоиться об их здоровье.

— Ага, я понял. — Аллен пока помнил, с кем разговаривает. О природе Тики Микка. Демоническая она или сродни природе какого-то Духа – неважно. И те, и другие определённо не люди. — Это попытка перевести тему, да? Не надо. Роад сказала мне, что, несмотря на свои проблемы, ты справишься легко. Значит, всё не так уж ужасно.

Чайник щёлкнул, затихая; Тики кашлянул, пытаясь заглушить не то смешок, не то сдерживая готовое сорваться с языка ругательство.

— Эта Роад! Хотя она права. Помогу тебе всем, чем смогу. А кое-чем я смогу точно.

— Но сначала что там с тобой такого жуткого случилось, рассказывай! — Аллен желал сказать это всё приказным тоном, но его разморило. Впрочем, Тики и так подчинился.

Расцепил руки, отошёл, оставляя Аллена в холодном, неудобном одиночестве, заварил чай, протянул руку, побуждая юношу подняться на ноги, и провёл до самого дивана, сажая рядом с собой. Опять так, что бы иметь возможность обнять со спины. И чтобы Аллену не так-то просто было видеть его глаза.

— Я был раньше в Сайлент Хилле и даже на скалах. Я говорил с Духами Холма, и я пробуждённый Ной.

— Пробуждённый это значит, что ты… — Аллен отчаянно копался в памяти, что предсказуемо отказывалась давать ему ответы. Но такие очевидные вещи забыть полностью было трудно.

— Да. Это значит что-то вроде этого, — Тикки протянул руку вперёд, к столику, опустил свою ладонь на стол, а потом без проблем опустил её ниже, погружая в стол. Не сквозь стол, а именно в стол. То есть Аллен видел стол, а не скрывшуюся в нём руку.

— Я сам выбираю, чего я хочу коснуться, а чего нет. Мой принцип по жизни и мой дар, — Тики усмехнулся, поднимая ладонь. И Аллен тут же потянулся сам, обхватывая её ладонью. Рука оказалась всё такой же настоящей, тёплой, живой, а вот миг – её будто не стало, и она скользнула сквозь пальцы Аллена.

Уолкер не смог подавить удивлённый вздох, машинально отдёргивая руку.

— Ого! — вот и всё, на что его хватило в этом случае.

— Ого, — согласился Тики.

— Но почему ты…?

— Я не знал. Не знал, что пробуждён, и потому не мог вполне воспользоваться всем, что имел, когда был в городе и раньше, и позже. Да и не такая уж это большая способность. Сама суть пробуждённой сущности важнее, но я и в этом случае отличался от других, предпочитая оставаться всегда человечным.

— И сейчас ты вспомнил?

— Нет. Мне рассказали, и я поверил. Я понятия не имею, почему я забыл об этом и как это вообще случилось. Они – Духи в лице Сэм – заявили, что это всё моя игра и мои правила. При этом у Графа я узнал, что, так как часто бывал человеком, то в этой жизни мог потерять свою сущность, если бы не пробудился, и умереть совсем. То есть стать человеком. И вот оказалось, что я всё же пробудился, тем самым спасая свою тёмную сущность и свою жизнь, и сделал это каким-то очень хитрым способом, и пока я понятия не имею, как я это сделал. Всё, что я знаю, это то, что я водил дела с духами Холма.

— А Сэм больше ничего не сказала? — это выглядело большой проблемой. Аллен не был согласен с Роад. Но был рад, что не сидит лицом к Тики. Не хотел, чтобы мужчина видел всё его недоверие, сомнения и прочие пожирающие тревожные эмоции.

— Нет. Потому я и переживал. Ты не желаешь иметь дел с Духами, и я не желаю, чтобы ты имел с ними дела. И в то же время я, кажется, имею с ними соглашение. Что если это один из их трюков, попытка добраться до тебя через меня? Я, конечно, постараюсь такого не допустить, но…

— Но ты даже не знаешь, о чём вы договаривались.

— Есть много вещей, о которых мы даже при большом желании договориться не смогли бы. И почти всё, что могло бы поставить тебя в опасное положение, в этом списке. Единственное, что тревожно, так это то, что мы находимся рядом друг с другом. Потому я и хочу, чтобы ты был осторожнее.

— И шарахался от тебя за десять метров?

— Нет, — Тики хмыкнул. — Нет, этого я точно не хочу. Я ведь сказал, я выбираю то, чего хочу в своей жизни, и порой мой выбор очень эгоистичен. Это эгоистично – не учитывать возможную проблему и желать остаться рядом с тобой.

Аллен был очень благодарен тому, что его лицо сейчас не видят. Невидящий взгляд был направлен в экран телевизора, само лицо, скорее всего, покраснело, но он чувствовал себя очень хорошо.

— Тики…

— Есть ещё кое-что, — остановил его Ной. — Я был в городе как раз в ту ночь, когда ты сбежал из приюта. Кажется, это я убил того блондинчика, что за тобой гнался.

Тики напряжённо молчал, ожидая ответа. Аллен думал. Думал о том, как так могло совпасть. Думал о том, не связаны ли были их судьбы с того момента. Не касался ли договор его самого? Но Тики наверняка думал о подобном и уже сказал, что у договора много невозможных сторон.

— Аллен?

— Ась?

— И ты ничего не скажешь? — судя по тону, Тики нервничал.

Аллен осторожно выпутался из объятий мужчины, отодвигаясь в сторону и оборачиваясь.

— Да я догадывался уже.

И довольно хмыкнул, увидев изумлённо расширившиеся глаза Тики.

— Ты.. ты знал? — придвинулся Микк, хватая Аллена за руку.

Тот улыбнулся и кивнул.

— Мне дали большую подсказку. И, ах, да! — Аллен наконец-то вспомнил содержание этой самой подсказки, поддался навстречу мужчине так, чтобы их лица разделяли всего пара сантиметров.

— Спасибо тебе за это, Тики. Спасибо.

И подался вперёд, целуя.

====== Глава 3. ======

У Аллена был способ бороться с нервами. Странный, учитывая все его страхи и немного неустойчивое общее психическое состояние. Он боялся шорохов во тьме, что чаще всего оказывались лишь порождением его разыгравшегося воображения; он боялся своего воображения. Да-да, больше всего на свете он боялся не возможных опасностей, что могли скрываться в отражениях, тёмных углах и пустынных проулках. Он боялся, собственного воображения, способного показать нечто не только во сне, но превратить в кошмар явь.

Он боялся испугаться своих видений. Боялся подсознания.

Так что предпочитал не давать ему ни единой лишней возможности проявить себя и держался солнечных сторон улиц, заботливо вкручивал перегоревшие лампочки, знал всегда, где есть спички и свечи на случай отключения электричества.

Но когда он нервничал, ждал чего-то, не мог спать, думал слишком много, он занимался одним и тем же нехитрым занятием, которое открыл для себя совсем недавно. Аллен вытаскивал все овощи, что находились в холодильнике (а для таких случаев они были там всегда), и кромсал их. Ножи были ещё новыми, отлично заточенными, у овощей не было ни единой возможности противостоять, и в итоге после подобных вечеров и ночей у него всегда в холодильнике оказывались салаты на всякий случай. И готовить ничего не надо.

Хотя ему всё больше нравилось готовить. Но он ещё не был в этом так уж хорош, как того хотелось.

Так или иначе, Аллен резал. Особенно он любил резать либо зелень, либо капусту. Капусту можно было резать разными способами, тщательно, во всю наслаждаясь процессом, и Аллен отвлекался. А уж если включить поглуше радио в комнате, так и вовсе отличная атмосфера.

Даже несмотря на то, что сейчас два ночи.

Несмотря на пять мозговыносящих пар.

Несмотря на парочку незначительных долгов, на которые, в принципе, можно было и забить.

Несмотря на то, что кран опять подтекал. Настойчиво капал без какой-либо видимой причины. Днём не капал, а тут снова капает. А потом снова перестанет и опять начнёт, Аллен уже устал, но этот звук его убивал. Казалось, он уже слышит его даже в своей комнате, хотя закрытая дверь должна была надёжно защищать от таких глупостей.