Выше нас только небо (СИ)

Гермиона набрала в грудь побольше воздуха:

— Профессор, кажется, я знаю, как можно вылечить Нарциссу Малфой, — выпалила она, порозовев от смущения.

— И ты поклялась об этом молчать, Гермиона! — Гарри вскинул на нее мрачный тяжелый взгляд.

— О чем она говорит, мистер Поттер? — Снейп непонимающе переводил глаза с одного рассерженного лица на другое.

— Ни о чем, профессор! — злобно выдохнул Гарри сквозь зубы, прожигая подругу свирепым взором.

— Нет, я знаю, что это! То есть почти уверена, что знаю! — настойчиво обратилась к профессору Гермиона и слегка запнулась: — Я... думаю, что у нее ментальный паралич, законсервированный Обливиэйтом! — решившись, выдохнула она. — Я знаю, я изучала!

— Даже если это так… Допустим, что это так, — Снейп послал предупреждающий взгляд разъяренному Гарри. — Все равно никто не умеет снимать Обливиэйт, — осторожно заметил он, изучающе ее разглядывая.

— Кроме меня! — ликующе заявила Гермиона. — Вы можете этого не знать, но я стала специалистом по Обливиэйту, пока планировала наложить его на родителей перед битвой! Я изучила кучу литературы! Я перечитала сотни книг! Ведь речь шла о маме и папе! И теперь готова поспорить, что никто в магическом мире не знает об этом столько же, сколько и я! И я сумела его снять! Понимаете, сумела! — раскрасневшаяся Гермиона послала хмурому Снейпу уверенный гордый взгляд. — Мои родители живы и здоровы, и с памятью у них все в порядке! И я думаю, что Нарцисса сама наложила его на себя, когда поняла, что не сможет спасти сына.

— Предположим, только предположим, что я вам поверил, мисс Грейнджер. И что вы тогда предлагаете? — Снейп смотрел на нее с холодным подозрением.

— Мы тоже можем попробовать его снять! — просто сказала она.

Гарри стиснул кулаки от волнения и почти зарычал на подругу:

— А я тебе говорю, не смей их трогать, Гермиона!

— Мистер Поттер! — рявкнул Снейп, оборачиваясь к нему. — Вас мы уже выслушали, дайте сказать и другим! — он снова повернулся к Гермионе. — А вам не приходило в голову, что в клинике уже бы давно определили, что это именно Обливиэйт, если бы все было так просто? — ровно поинтересовался он.

Но Гермиона отважно смотрела ему прямо в глаза:

— Заклинание смешалось с действием ее внутреннего защитного блока, и симптомы заклятия видоизменяют проявления болезни, поэтому их сложно распознать по отдельности! Но я хорошо помню симптоматику каждого и представляю, каким может получиться их сочетание! К тому же Драко рассказал мне, как было дело, и всё это лишь подтверждает мою теорию.

Снейп осадил мрачным взглядом Гарри, который уже просто зашипел при слове “теория”, дернувшись для новой атаки, и снова внимательно посмотрел Гермионе в лицо:

— То есть, если я правильно понял, вы предлагаете вначале снять с нее Обливиэйт? А потом вылечить паралич? — в его голосе сквозило явное сомнение.

— Да, предлагаю! — решительно ответила Гермиона и внезапно нахмурилась. — Только ментальный паралич тоже не снимается так просто! — задумчиво сказала она, словно начиная рассуждать сама с собой. — Даже если мы вернем ей память, Нарцисса по-прежнему будет полностью неподвижна, ее так и придется водить при помощи магии, и неизвестно, сможет ли она что-то чувствовать. Сам по себе паралич от сильнейшего нервного потрясения вызывает блокаду всех чувств и эмоций. Именно поэтому сейчас она ничего не чувствует и не хочет. Загнанный в угол мозг парализовал ее тело. И это невозможно вылечить никаким заклинанием, колдомедицина не умеет с этим справляться, но… — она внезапно замолчала.

— Но? — с нажимом поторопил ее Снейп.

— Но его можно снять более сильным стрессом! — решившись, выпалила Гермиона. — Если мы напугаем ее… Например, если что-то будет угрожать жизни Драко, возможно, она выйдет из этого состояния, чтобы спасти сына!

— Ты соображаешь, что говоришь? — тихо спросил Гарри, изо всех сил стараясь сдержаться. — Ты собираешься напугать больную женщину? Мать Драко? Устроить ей еще одно потрясение?

— Подожди, Гарри, — и тот вздрогнул от все еще непривычного обращения и от сильной уверенной руки, которая предупреждающе легла ему на плечо. — В предположении мисс Грейнджер определенно что-то есть. Я тоже читал об этом, — задумчиво сказал Снейп, и глаза Гермионы торжествующе сверкнули. — И не могу не признать, что в ее идее имеется здравое зерно.

— Но, профессор, вы же не позволите… — Гарри умоляюще заглянул ему в лицо, и Снейп чуть крепче сжал пальцы на его плече:

— Поверь, Малфои мне дороги ничуть не меньше, чем тебе. И я готов буду сказать им об этом, лишь когда буду сам полностью во всём уверен. Но мы обязаны попытаться. Ты согласен со мной?

Не чувствуя в себе больше сил противоречить профессору, Гарри понуро кивнул, опуская взгляд и стараясь ни на кого не смотреть.

— Гарри… — Снейп осторожно приподнял его лицо за подбородок, и тот обреченно вскинул на него глаза. — А если это и правда сработает? — спросил его Снейп с непривычной мягкостью в голосе. — Только представь себе, что мисс Грейнджер права, и мы действительно сможем вылечить Нарциссу. И у Люциуса снова будет жена, а у Драко — мать. Неужели ты сам позволил бы себе упустить шанс вылечить Лили? — его голос на последних словах сильно дрогнул, и Снейп поспешно отнял руку от поттеровской щеки.

— Простите, профессор… Наверное, вы правы, — Гарри огорченно смотрел на снова замкнувшееся сухое лицо.

— Но я согласен с тобой, — взвешивая каждое слово, добавил Снейп. — Малфоям совершенно не нужно знать обо всем заранее. Сейчас мы с мисс Грейнджер вернемся в библиотеку, где она подробно изложит мне свою теорию, а я изучу необходимую литературу, взвешу все “за” и “против” и сообщу тебе о своем решении, — он снова успокаивающе посмотрел на расстроенного Гарри и пообещал: — Помните, мистер Поттер, я никому и никогда не позволю сделать им больно. Пойдемте, мисс Грейнджер, я готов вас выслушать.

Кивком предложив Гермионе следовать за ним и еще раз тревожно скользнув по Гарри глазами, Снейп быстро направился в сторону замка.

Гермиона растерянно и недоверчиво взглянула на друга:

— Кажется, он тебя любит…

— Наверное… — Гарри смущенно улыбнулся вслед удаляющейся высокой худощавой фигуре и, обернувшись к подруге, поймал обиженный напряженный взгляд. — Прости меня, — искренне сказал он. — Я понимаю, что ты хотела как лучше. Я просто страшно боюсь за Драко.

— Я знаю, Гарри, — Гермиона в волнении прикусила губу. — И я обещаю тебе проверить все свои выводы на сто раз. Или на сто пятьдесят. Ну, я пойду? — она нерешительно потопталась на месте, встревоженно глядя на исчезающую черную спину, и, получив от Гарри неуверенную улыбку, поспешно помчалась догонять почти скрывшегося из глаз профессора.

Гарри задумчиво посмотрел ей вслед, терзаясь от страха, надежды и жалости к Малфоям, затем развернулся и быстро пошел по дорожке. Широкими шагами он уходил в глубину парка в поисках успокаивающего одиночества, стараясь отогнать от себя тяжелые мысли.

Дойдя до незнакомой лужайки, Гарри рухнул в тень под мощным вековым дубом и обхватил колени руками, расстроенно глядя на высокую крону. Сквозь резные мелкие листья пробивался солнечный свет, играя на его лице золотыми пятнами. Где-то высоко над головой раздавался радостный щебет. Пахло травой, первыми цветами и озерной свежестью. Но несмотря, на весенние звуки и запахи, на душе у Гарри было все так же тоскливо и мутно. Он готов был отдать свою жизнь ради спокойствия Драко. Но и лишить его шанса вернуть мать он не мог. Оставалось только надеяться на здравомыслие Снейпа, сидеть в непонятном ожидании под этой зеленой листвой и представлять себя одной из старых изломанных веток.

Внезапно послышались звуки чьих-то шагов, и Гарри сполз еще ниже, притаившись в укрытии живой изгороди: сейчас ему не хотелось никого ни слышать, ни видеть.

Шаги остановились где-то совсем поблизости и замерли.

— Помнишь, как я сам посадил для тебя эту яблоню? Ты мне тогда сказала, как любишь яблоневый цвет? — раздался совсем рядом с ним глухой ласковый голос, в котором Гарри даже не сразу узнал голос расчетливого холодного Люциуса.