Между двумя ударами сердца (СИ)

- Плохо, - Минато больше не улыбался.

Нельзя позволять ему выпускать девятый хвост. Следующая массированная атака будет последней для Наруто. Они или убьют его или остановят. Лис убьёт. Итачи не верил, что кто-то из присутствующих мог позволить себе попросту вычеркнуть человека из жизни. Невиновного человека. Наруто невиновен.

Лис не остановился, вырос в размерах и снова выгнулся.

- Стой! – вырвалось у Итачи. Он выплеснул жар мангеке уже в прыжке. Девятый хвост означал настоящий конец. Больше не останется надежды. Больше не останется и намёка на разум Наруто. Его тело сгорит вместе с ним. И лис получит полную свободу, где и будет на месте запечатан в Кушине, ибо других представителей её клана не находилось поблизости.

- Наруто!

Оказалось, кричал не только Итачи. Он уже летел. Он видел перед собой свет, не принадлежащий демону. И лис заметил его. Итачи сорвал маску, отшвырнул её прочь. Видеть стало в разы лучше. Ничто не загораживало обзора. Глаза залило алым и по спине лиса расцвела полоска чёрной колышущейся гривы.

Итачи упал на колено, наверно, разбил его в кровь, но боли не почувствовал. Лис извивался, закидывал голову назад, пытаясь сгрызть чёрное пламя. Аматерасу. Первое Аматерасу в жизни Итачи и в поколении вообще. Возможно, первое за несколько поколений. И создал его Учиха Итачи, новичок, стажёр, как любили повторять те, кто сам находился за безопасной чертой. Итачи отшвырнул осуждение, снова боролся с болью. С новой болью, отличной от техники Цукиёми. Значит, привыкать придётся к каждой из них. Зато потом, когда он доведёт их до совершенства, сможет использовать, не думая о постоянном сопровождении. Однажды будет легче. Однажды Итачи соберёт все техники мангеке и подтвердит величие клана.

Он поднял голову, уже не обращал внимания на боль в голове, смазал руками кровь со щёк, ему частично помог дождь. Лис всё ещё боролся. Он был сильнее слабого натиска первого в жизни Итачи Аматерасу, изученного только по хроникам клана.

- Ничего, - пробормотал он сам себе, - практика – наше всё.

И он прыгнул. И в этот же миг объединённые силы ударили мощнее в два раза. Это подтянулась вторая линия защиты. Видимо, ряды шиноби несли чувствительные потери. Параллельным курсом прыгнул Минато со сложенными руками в первой печати несомненно выдающейся техники. Последовательности Итачи не узнал. Только он больше не отвлекался. Когда лис в очередной раз утратил опору под ногами, когда его спина с чёрной проплешиной от затушенного Аматерасу задымилась перед глазами Итачи, атака повторилась, добивая болезненно корчащегося биджу. Он ревел обиженно и жалобно. Он рушил хвостами остатки руин, он сметал землю, образовывая под собой очередную воронку. Итачи понял, что сейчас потеряет Наруто навсегда.

- Нет, - произнёс он и швырнул взгляд на жертву, уже начавшую двигаться. Меж хвостов вздулся бугорок – зачаток последнего хвоста. Слева мчались шиноби, справа летел Минато, завершая сложную печать.

- Держи… - одними губами, заглушая смыслом грохот боя, произнёс он. И посмотрел… От такого взгляда у Итачи дыхание перехватило. Минато всегда оказывался рядом, как личная команда Итачи, как его страж. Совпадение ли или хорошо просчитанные действия, но Итачи понял его замысел. Слишком поздно понял, чтобы успеть предотвратить надвигающуюся трагедию. Минато всегда знал то, что Итачи узнал только сейчас.

- Держи его! - повторил он уже громче.

Итачи ринулся к морде, стиснул кулаки на обжигающей шерсти, и ударил мощнейшим Цукиёми прямо в мозг девятихвостого. Больше он не запомнил деталей. Была ожидаемая боль. Огонь прошёл сквозь тело Итачи. Он не позволял себе зажмурить глаз, смотрел и смотрел на скорчившегося на полу Наруто, почти задыхающегося в огне.

- Держись, Наруто, - звал его Итачи и держал сам.

Огонь смешался с холодом потустороннего мира. Итачи осмелился отвести взгляд от Наруто, ощущал его в своих руках, обнимал громадную голову зверя и видел перед собой надвигающуюся тень, которую заслонял собой Минато.

- Минато, стой! – кричала Кушина. Сквозь гром Итачи услышал в её голосе слёзы.

- Папа! - заорал Наруто, когда тень охватила их всех вместе, втроём. Итачи не разжал рук, удерживал быстро деформирующуюся морду, ощущал в объятиях уже не полыхающую плоть зверя, а истощённое человеческое тело. Итачи не смотрел, когда уродливая тень пронзила Наруто рукой, забралась в него целиком. И там не оставила Итачи в покое. Она смотрела оскалившейся мордой, в разы страшнее морды лиса. Она удерживала в кулаке уменьшившегося и кричащего биджу. Она проникла с ним вместе сквозь прутья клетки, на которой печать крепилась лишь одним уголком. Итачи не мог оторвать взгляда от вспыхнувшего огонька, не чета тем яростным всполохам снаружи. Печать словно выросла из этого огня заново. И тогда Итачи просто лежал на мокрых обломках, крепко прижимая Наруто к себе, ткнулся носом в его грязные волосы, слушал его безмолвные крики.

- Минато! – звала Кушина.

- Папа… - шептал Наруто.

Он знал. Он видел. Лис сделал картинку чётче.

Итачи шевельнулся, перехватил Наруто поудобнее, ощущал всем телом его неслышные всхлипы и смотрел в лицо. Мокрое от дождя лицо. И не видел дорожек от слёз, потому что все они умело маскировались небесной стихией.

В мир наконец-то возвращалась тишина. Убийственная и гнетущая. Больше никто не кричал, больше никто не пытался убить Итачи. И больше никто не прикрывал его спину в надежде ухватиться за тот счастливый момент.

- Минато-сан, - Итачи почувствовал, как у него тоже всё сжимается внутри.

Наруто остался возле серого камня со знаком Скрытого Листа. Не получалось забыть подробности того дня. Иногда джинчуррики осознаёт, что происходит, а если ещё и видит, ожидает этого и ничего не может изменить, он, так же как и все остальные люди, чувствует себя несчастным. Ощущает никчемность своей жизни, ради которой была принесена лишняя жертва.

Он опустился на корточки.

- Папа… ну зачем… - шепнул он в могильный камень и не услышал никакого ответа. Дождь успокоился только сегодня утром. Наруто больше не мог выдавить из себя ни одной слезы. И когда его положили под приборы в госпитале, латая раны и почти истлевшую в огне биджу кожу. И когда его прогнали через ряд тестов под внимательным надзором Кушины, Орочимару, Цунаде и остальных. И когда его просто отпустили домой. Он не чувствовал ненависти ни к кому из них. Его признали не опасным.

Не опасным…

Наруто думал, справится с лисом и при нарушенной печати, но услышал объяснения Орочимару, когда, оставшись в палате госпиталя вечером, почувствовал одиночество и мечтал, чтобы хоть кто-нибудь заглянул к нему. Заглянул Орочимару. Теперь он не выглядел монстром, жаждущим власти. Он сидел на краешке кровати и через одеяло поглаживал загипсованную ногу Наруто. И рассказывал, рассказывал, рассказывал… Сначала о свойствах печати, почему Наруто не смог бы контролировать лиса на все сто процентов, потом об отце. Ночь воспоминаний, начиная с университетского курса Намекадзе Минато. Орочимару сам учил его, наблюдал за развитием своего ученика и тайно гордился им.

Наруто поднял на Орочимару глаза и рассматривал его лицо.

- Если хочешь, я буду учить и тебя, - совсем тихо произнёс Орочимару.

- Нет, - Наруто покачал головой. – Я должен научиться управлять своим демоном. А этому меня может научить только мама.

Орочимару не стал спорить. Он одобрял решение Узумаки Наруто, как бы ему ни хотелось завоевать его биджу.

А хотелось ли?

Наруто не был уверен, что Орочимару делал всё это ради власти. Орочимару – такой же герой, прячущий лицо за масками, как и все они, шиноби-защитники. Больше половины из них остались безликими.

- Прости, папа, - повторил Наруто снова, не замечал промокшей насквозь ноги, не видел лужи перед собой. Водил по камню кончиками пальцев, оставляя влажные дорожки, и вспоминал тот день. Итачи должен был помешать Минато, а он с ним скоординировался. Наруто рвался из последних сил, почти задыхался и срывал горло от крика, но оставался неуслышанным. А в последний момент Итачи обнял его и оставался рядом до конца. Точно как в первый раз сквозь тело Наруто прошёл шинигами, точно так же оставил после себя печать, точно так же неистовствовал за прутьями надёжной клетки лис.