Deux Ex Machina/Slow (СИ)

Взгляды их пересеклись. Глаза мистера Беллами были совсем не такими, как прежде, Доминик это сразу приметил. Мистер Беллами стал чаще щуриться, но это можно было объяснить тем, что на носу его не было очков.

– Мэттью, пожалуйста.

– Неужели мне не положено пять минут свободы? Я только из душа.

И никаких протестов.

– Мэттью, – Доминик пару раз перекатил на языке имя. Оно было как то самое дорогое вино, которое доводилось испробовать всего пару раз за всю жизнь.

Наслаждение. Деликатность. Пикантность.

– Кто-то считает себя умнее? – он дразнил, но вопрос и правда заставил Доминика задуматься. – Ладно.

Мистер Беллами потянулся с грацией кота, закинул полотенце на плечи и отправился в спальню, очевидно, одеваться.

А был ли он умнее? Доминик отдавал себе отчёт в том, что впервые даже претендовать не смеет на ту же ступень, что и другой человек. Нет, он не был умнее Мэттью Беллами. Отсюда и росла тяга, и сам Доминик тянулся к ледяным лучам непонятного, неправильного солнца. Мэттью был умнее. Он был чертовски умён. И хорош. Дьявольски хорош.

Мистер Беллами забыл про свой кофе; это Доминик понял, прочтя три страницы Достоевского.

– Люблю Достоевского, – признался мистер Беллами, когда Доминик принёс ему книгу на кухню, вместе с кружкой.

Его телефон тихо пел знакомым голосом, но Доминик не утруждал себя воспоминаниями, хоть их и было предостаточно.

– Доносить контекстом дельную мысль, уметь обратить смысл в символику и обратно, делать его уловимым, – он пояснял себя и вдруг затих, присев за стол – Вы собираетесь готовить?

– Да.

– Не надо, – он посмеялся. Доминик не успел ответить, мистер Беллами подпел: – Спокойствие, мистер Беллами, много времени это не займёт.

– Вам уже куда лучше, – Доминик не удержался, а может и просто устал стоять, потому обнял мистера Беллами за плечи, поглаживая их пальцами.

– Это таблетки, что мне пришлось вымогать у неё, – с недовольством ответил он, – как я и говорю, более действенные, чем другие, австрийского производства. Я простой доктор наук, сколько ещё денег можно с меня содрать?

– Вы простой мистер Беллами, – поддержал шутку Доминик, улавливая приятную хрипотцу в его голосе, – нужно было сразу сказать, что вы тоже доктор.

– Почётный доктор, мистер Ховард, – он вздохнул, – но что сейчас есть отношение? Не всякий дурак любит умного человека.

Доминик ещё слушал мычание Беллами, гладил его и не размыкал объятий. Он раздумывал об ужине, о том, что на следующий день он работает во вторую половину смены, что выходные у них совпадают и что это уже неважно, потому как мистер Беллами на больничном.

– Вы уже давно зачислили меня в свою собственность, да? – мистер Беллами вдруг убрал с себя руки Доминика и поднялся. Повернулся, чтобы смотреть в лицо.

– Вы пугаете меня своей откровенностью. Прекратите, – Доминик даже не считал, что это похоже на шутку.

– Таким я вам не угоден?

– Вы язва.

– И вы тоже.

Доминик удивился ещё больше, когда мистер Беллами притянул его к себе и обхватил за пояс руками.

– Таким, – протянул Доминик и пожал плечами. Было что-то отрезвляющее, будоражащее в том, чтобы сжать плечи мистера Беллами, обнять как подушку, крепко ухватить пальцами, захотеть окликнуть по имени. – Не больше и не меньше. Непривычно.

– Я сексуален?

Сам же Беллами начал раскачиваться в темпе песни, импровизируя медленный танец. Для Доминика само настроение этого мига было странно, необычно, как снег в середине весны. Сумерки кухни, Пол Маккартни откуда-то со стола, ароматный кофе.

– Вполне возможно, – задышал ему на ухо Доминик.

– Я думаю, что да.

– Сексуальнее меня?

– Вполне возможно.

Доминик в игривом приступе укусил небольшое ухо, и тогда мистер Беллами устроил подбородок на его плече, заставил чувствовать себя всего, с колен до плеч.

– Оба хороши.

– Да.

Чувствуя своим долгом добавить, Доминик выговорил, нарушая опасную, нежную тишину:

– Келли очень любит Маккартни.

– Я тоже.

– Слишком нежный для меня, – Доминик любил резь электроники, точность бита.

– А я ведь романтик, мистер Ховард.

Доминик фыркнул, следя за амплитудой и темпом их раскачиваний.

– Вы просто размякли.

– Вы тоже слабы. Но мы ведь не можем позволить себе быть слабыми перед кем-то.

– Не можем.

– Поэтому мы танцуем под Маккартни и делаем вид, что вы не хотите моей вирусной слюны.

Его мягкие губы уже целовали Доминика, снова и снова, но он не был настроен на флирт, хоть и не мог противиться возбуждению, которое уже начало проявляться между его ног.

Совершив попытку ворваться в рот Доминика, мистер Беллами потерпел поражение. Доминик отстранился, облизнулся, но уже через миг оказался у края стола, загнанный туда мистером Беллами.

– Вы больны. А я конченный.

– Так значит сексуальный, – хмыкнул Беллами, опаляя губами шею Доминика.

– Прекратите измываться, – выдавил он в ответ. – Сейчас встанет.

Но Беллами не отступался. Всё его тело движениями выражало желание упиваться тактильным контактом. Ему нравилось ощупывать, осязать рукой твердь между ног Доминика.

– Как насчёт того, что вы приготовите нам ужин?

Другой рукой он нащупывал сосок Доминика через тонкую ткань рубашки.

– Как насчёт того, что я трахну тебя прямо здесь?

Не получив отпор, который Доминик был не в силах дать (он чувствовал слабость, истосковался по телу Мэттью), Беллами исчез в синей темноте коридора. Оглушённый тишиной, Доминик вслушивался в крадущиеся шаги, в шелест пачки презервативов, тихий стук тумбочки. Он снял штаны и повернулся спиной, когда Мэттью вернулся, уже раздетый.

– Как жаль, что я не могу тебя вылизать, ma joie, – холодные, влажные пальцы коснулись ложбинки и скользнули ниже.

У мистера Беллами до сих пор не было иных кличек, кроме разнообразных ругательств и сладкого «мой мальчик». Доминик вздрогнул, вслушиваясь в откровения, которыми его обжигал мистер Беллами. По-французски описывал его горячую кожу, длинные ноги, бесстыжие графитовые глаза и пошлый рот, хотя более грязного рта, чем у Мэттью, Доминик ещё не встречал.

– Oui, – отвечал Доминик, понимая, что никогда еще он не был настолько готов ощутить в себе кого-то ещё. – Monsieur Bellamy.

– Mon garcon. Ma joie.

Кончив во второй раз, мистер Беллами не преминул похвалить умения Доминика ублажать одним лишь ртом и взглядом и признался, что подсолнечное масло закончилось.

Как оказалось, он и сам бы приготовил ужин, ввиду лучшего самочувствия, но обнаружив неслучайную пропажу масла, решил принять душ, а после отправить Доминика в магазин. Но Доминик пришёл поздно, а мистер Беллами был на подъёме от своих таблеток.