F65.5: Гематофилия (СИ)

- Бастиан, тигр мой, порадуй хозяина.

Дом опять начинает бешено тараторить, поворачиваясь ко мне, но лаская моего снайпера.

- Он говорит, что тут есть… блин, он так быстро говорит… беседка, что ли… да, точно. Говорит, что там удобнее. Пойдем, Бас.

Правда удобнее, и вид отличный – море, деревья какие-то… красиво. И снайпер мой красивый – и упрямый, не позволяет мальчишке раздеть его. Слишком интимно для него, наверное.

Дом, приподнимает его футболку, целуя живот, расстегивая и стягивая джинсы с себя и с наемника. Я придвигаюсь близко, лаская языком губы блондина; итальяшка тут явно лишний, но тут уж полковник закусывает удила – смуглый брюнет протяжно, тонко и остро вскрикивает, опускаясь на напряженный член, а Себастьян прикусывает мои губы, притягивая за затылок к себе, запуская пальцы в мои коротко остриженные волосы. Юноша двигается, не пытаясь прервать наших ласк, только ластится к скользящим вразнобой по его телу рукам – киллер поглаживает поясницу и ягодицы, я вожу пальцами по шее, щипаю за соски, чуть царапаю кожу на плечах.

Полковник отстраняется, замечаю злой отблеск в глазах.

- Хотел смотреть? – не в шутку щелкает зубами, когда я тянусь обратно, к нему. – Тогда смотри, не отвлекайся.

Сволочь. Он не целует мальчишку, прикусывает кожу, скользит языком, ласкает руками и итальянец, пылкая натура, стонет, вцепляясь пальцами в плечи и шею снайпера, выгибается, прижимаясь лбом к сильному телу. Ай-ай-ай, позлить меня решил? Недейственно – мальчишка до утра не доживет, а на тебе я еще отыграюсь.

Но зрелище стоящее внимания. Снайпер приподнимает парня, подхватив под ягодицы, почти выходя из него и тот сам опускается на него, выгибаясь и постанывая. Длинные пальцы сильно сжимают смуглые бедра, а еще я вижу, как Себастьян скашивает глаза, следя за моей реакцией.

Красиво он его берет – несмотря на то, что действует достаточно безразлично.

Юноша вздрагивает, в очередной раз изгибаясь в сильных руках и кончает, со стоном уткнувшись лицом киллеру в шею. Киллер буквально снимает его с себя, усаживая рядом на скамью, приводит себя в порядок, с сожалением осматривая влажную от спермы футболку. Брезгливо стаскивает ее с себя, и я в очередной раз за вечер невольно им любуюсь. Ммм, монограмма отчетливо видна на груди, классно. Иначе не скажешь.

- Ты сам с ним управишься или подстраховать тебя?

Не хочет смотреть, как я играю с жертвой.

- Машину я, кстати, в прокате взял, так что постарайся не уляпаться с ног до головы, ладно?

- Иди сюда.

Наблюдаю, как мальчишка медленно одевается. Снайпер качает головой.

- Заканчивай. Я в машине.

- Стой. Я быстро, Себ, – не хочу, чтобы он уходил.

Парнишка смотрит на меня карими влажными глазами. Ой, мальчик, я бы тебя долго мучил, но не хочу злить своего снайпера, не хочу один идти отсюда до машины. Быстрое движение поперек горла, несколько секунд хрипов и судорог – стараюсь отвести взгляд от толчками изливающейся крови – и всё. Тишина. Море. Волны.

- Наигрался?

- Да. Поехали домой. Сейчас же.

Жмет плечами, доставая мобильник. Ближайший рейс утром, через несколько часов. Как раз хватит времени заехать в отель, забрать вещи, и в аэропорт.

========== Часть 9 ==========

Я тебя довел, мой тигр. Не настолько, чтоб ты ушел, хлопнув дверью. Ровно настолько, чтоб ты, запершись в комнате, включил надрывные песни своего любимого самоубийцы и закурил. Не сигарету, нет, тигренок, я знаю о твоей маленькой слабости, да я и не против – по сравнению с тем, что я закидываю в себя в клубах или просто от скуки, марихуана просто детский лепет.

Ты будешь спокоен, а глаза не будут синими – они станут сине-серыми. Совершенно спокоен – когда ты откроешь дверь тщательно проветренной комнаты, я могу делать что угодно – истерить, кричать, стрелять в тебя – почему нет? Все равно не попаду – а ты будешь совершенно спокоен. Светлые ресницы будут двигаться медленнее, чем обычно, а смотреть ты будешь так, как будто находишься достаточно далеко, чтоб не видеть меня, но недостаточно, чтоб не слышать. Странно, да?

Можно послать тебя на задание – все будет выполнено идеально. Проходили уже, так хотелось доказать себе, что у тебя могут быть мешающие работе слабости.

Ледяную невозмутимость и концентрацию почти ничто не может пробить.

Я хочу поговорить. Сообщаю я тебе об этом смс – стука в дверь ты не услышишь.

«Открыто»

В комнате немного душно, и запах приторный.

«Я отрежу прядь волос ангела и перекрою дыхание младенцу» - Кобейн бесподобен в некоторые моменты.

Полковник тщательно тушит окурок, расслабленно откидываясь на спину. Подхожу ближе, усаживаюсь рядом на кровать.

- Как ты меня терпишь?

Интересно мне, что он ответит. Косит глазами, потом поворачивает голову, прижимаясь щекой к прохладной стене.

В пепельнице два окурка – даже не знаю, наверное это много? А может и нет…

- Себ…

- Тссс… - подносит палец к губам, не разрешая мне договорить.

- Никто не должен сходить с ума в одиночестве. Даже ты, Джеймс.

- Я не схожу с ума…

Насмешливо качает головой.

- Может выпьем? – завидую его расслабленному состоянию.

- Пей, Джеймс, я не против.

Пить одному неохота. Глубоко вдыхаю сладковатый запах, витающий в комнате.

- И я не одинок.

- Просто у тебя никого нет, да, Джеймс?

- Заткнись, - придвигаюсь ближе, касаясь пальцами его руки, проводя от кисти до локтя и обратно, - у меня есть ты.

- А что будет, когда меня убьют?

- Что? Нет, Бас, тебя не могут убить, - тянусь через него к спинке кровати – там лежат сигареты. Перехватывает мою руку, забирая пачку, вытаскивает две сигареты. За руку притягивает меня к себе и шепчет, подчеркивая слова злой улыбкой:

- Когда я умру, Джим, ты останешься один, в пустой квартире. Будешь работать, много работать, почти не выходя из кабинета, потому что будешь бояться пустых комнат, которых так много в этой квартире. И сойдешь с ума, будешь выть и царапать ногтями стену. Свихнешься в тишине, потому что музыка начнет тебя раздражать, и будешь бояться спать с выключенным светом. Поначалу будешь притаскивать шлюх и просто знакомых на ночь, а потом станешь бояться и их. Будешь бояться открытых дверей. Будешь орать по ночам, просыпаясь в холодном поту, потому что никто не придет тебя успокаивать. Никто не придет, Джеймс, - отталкивает меня, прикуривает обе сигареты разом, одну протягивает мне.

Значит, знаешь.

Хотя было бы странно, если бы ты не знал, что мне снятся кошмары, что я не могу спать в пустой квартире, что я не терплю открытых дверей. Что восемь комнат, из которых четыре пустуют, это слишком много.

Зло затягиваюсь, глубоко вдыхая горький дым.

- Значит, увольняться ты не собираешься, – единственные слова, которые приходят мне в голову. – Тогда мне все равно, что ты думаешь.

Обидно. Просто обидно – жгуче, остро; только глубокие затяжки помогают успокоиться.

- Не собираюсь, - закрывает глаза. – Не расстраивайся, Джим. Я хорошо тебя знаю. Ты хотел еще о чем-то поговорить?

Ну тебя к черту, полковник. Тушу сигарету, поднимаясь.

- Нет. – О чем еще говорить? – Я не схожу с ума!

Кривит губы в усмешке, ресницы чуть подрагивают, когда он смотрит на меня своим фирменным взглядом.

- Ты думаешь, я без тебя не обойдусь, наемник?

Кивает.

- Ошибаешься.

- В работе – обойдешься, - тянется, расправляя плечи. Щелкает пальцами, подходит к столу, выуживая листок бумаги и ручку, протягивает мне. – Распишись. Или напиши что-нибудь.

Пишу «Себастьян Моран, ты – самонадеянная сволочь». Ухмыляется, прочитав, пишет что-то с обратной стороны листка. Задумывается на пару мгновений. Добавляет еще что-то.

- Я тебе завтра нужен? – качаю головой. – Послезавтра? – тоже нет. Ты что задумал, строптивое животное? – Тогда вернусь через пару дней, - машет у меня перед глазами исписанным листком, - вот тебе квест, гений – никого не зови мне на замену.