While I'm Still Here (ЛП)

- Я не знаю. Я знаю только то, что она останется одна, когда я уеду. И она считает, что я пока не готов.

- Куколка, я провожу с тобой больше времени, чем она. Я знаю тебя лучше неё. И это вообще не имеет значения – готов ты или нет, потому что я всегда буду рядом. Я буду делать для тебя всё. Я хочу, чтобы ты сидел дома и занимался тем, что тебе нравится, а я буду зарабатывать деньги и содержать нас.

- Это несправедливо.

- Плевать. Всё, что я хочу делать – это заботиться о тебе.

- Хватит кормить меня обещаниями.

- Ты знаешь, я их сдержу.

- Ты говоришь это сейчас.

Я ненавидел себя за то, что портил столь приятный вечер своим цинизмом, но я уже успел усвоить, что всегда имел серьёзные проблемы с доверием. Я не думал, что кто-то захочет быть рядом со мной. Вот, почему я не верил в себя.

- Фрэнки… я никогда не нарушаю данного слова. Ты мой лучший друг. Знаешь, на что я готов ради тебя? Если мы будем гулять по Нью-Йорку и вдруг пойдёт дождь, то я лягу поперёк лужи, чтобы ты мог перейти её. Я не положу куртку, я лягу сам как мостик.

- Ты сделаешь это ради меня?

- Да.

- Но почему мы не можем просто вместе перепрыгнуть через лужу?

- Ну, потому что ты мелковат для этого. Не думаю, что тебе удастся перепрыгнуть её своими короткими ножками.

- Отвали! Ты всего на два дюйма выше меня. Тоже мне, гигант нашёлся.

- Да, хорошо, но я всё равно лягу поперёк лужи, чтобы ты не намочил ботинки.

- Почему ты всегда так стремишься окутать меня заботой? – спросил я, недоверчиво прищурившись.

- Ты знаешь почему, я уже говорил. Ты нуждаешься в ком-то, кто будет заботиться о тебе и любить.

- То есть, это жалость?

- Нет, это дружба, - вздохнул он. – Почему ты не можешь просто сбежать?

- Я не хочу, чтобы мама во мне разочаровалась, - неохотно признался я, опустив взгляд. – Если я сбегу, она подумает, что я таким способом решил ей отомстить.

- Ты можешь собрать вещи и уехать. Это так легко…

- Я не хочу бросать маму. Это нечестно. Она подняла меня на ноги, она много делает для меня. И будет слишком жестоко так с ней поступить. Она целыми днями торчит на работе. Это всё, чем она занимается. У неё нет личной жизни. Она просто работает и работает, а я просто беру и потребляю. Это единственное, на что я способен. Только брать, не давая ничего взамен. И я - всё, что у неё есть. Она останется одна, если я уеду.

- Ты знаешь, что у неё есть мужчина?

Я уставился на Джерарда. Во рту мгновенно пересохло и ужасное, мутное чувство накрыло меня, заставляя остыть кровь в жилах.

- Нет. У неё никого нет.

- Я недавно видел их вместе в торговом центре.

- Но как… - я посмотрел на него так, будто он сам должен понять, что я собираюсь сказать дальше. Видимо, он не умел читать мысли.

- Не бойся, скажи мне.

Думаю, что теперь всё встало на свои места.

- Блять! Так если она не одинока, тогда какого чёрта я не могу поехать с тобой?

- Ох, я не знаю. Но это и не имеет значения… потому что когда мы начнём жить вдвоём, то ты даже сможешь повесить свой плакат с Refused* прямо в нашей спальне. И мой постер с Мумией! Мы вообще сможем делать всё, что захотим! Есть, когда захотим…

- Заниматься горячим сексом на кухонном столе, когда захотим… - улыбаясь, перебил я, стараясь забыть недавние шокирующие новости.

Он удивлённо приподнял брови и закусил губу.

- Ты сейчас серьёзно? – его голос внезапно дрогнул. – Потому что я думал о том же самом… мне нужно с тобой поговорить кое о чём.

Я больше не улыбался.

- О, л-ладно.

Придвинувшись ближе, Джерард прошептал мне на ухо.

- Могу я задать тебе действительно неловкий вопрос?

- Да, конечно.

- Ты помнишь тот вечер после концерта Pixies, когда мы занялись любовью?

Он отстранился и посмотрел на меня в ожидании ответа. Я резко кивнул, молясь Богу, чтобы в ближайшую минуту не лишиться дара речи. Это был не первый раз, когда Джерард использовал данный термин. А я больше не думал, что он шутил. Да-да, хорошо… мы друзья и мы любили тогда друг друга вот таким нетрадиционным способом. И ещё той ночью мы разделяли нашу дружбу, так что ладно, можно сказать, что по факту мы действительно занимались любовью.

Он снова нагнулся ко мне и, приложив ладонь лодочкой к моему уху, заговорил:

- На что это было похоже? – его дыхание, такое же суетливое, как полёт летучих мышей, щекотало мою кожу и терялось где-то в волосах. Это сводило меня с ума.

Посмотрев на него, я заметил в его глазах нетерпеливое ожидание и неподдельный страх.

Теперь пришла моя очередь наклониться к нему и точно также прижать ладонь к его уху.

- Ну, - начал я, закрывая глаза, - это мало напоминало любовь. Было больно. Если честно, то было чертовски больно. Всё горело, и это была самая ужасная боль, которую я когда-либо испытывал в своей жизни.

Джерард поражённо ахнул, но я не стал обращать внимания.

- Могу с уверенностью сказать, что у меня шла кровь. Я чувствовал себя так, как будто меня разрывали изнутри. И ещё казалось, что ты никогда не войдёшь полностью.

- Не говори так. Видишь, почему мы больше никогда не должны этого делать… мне очень жаль. Но, послушай, эм… ты думаешь, в Нью-Йорке мы могли бы попробовать снова? Только на этот раз наоборот.

- Почему не до твоего отъезда? – спросил я только для того, чтобы что-то ответить. Мне стало противно даже от одного его предложения.

- Фрэнки, я не могу. Мы должны ждать до Нью-Йорка… я не хочу рисковать здесь, дома. Но как только мы останемся одни и никто не будет нам мешать, мы можем снова попытаться заняться сексом. На этот раз будет лучше. Я обещаю, я сделаю всё, чтобы было лучше. Мы не станем торопиться, будем делать всё медленно, как надо и больше не бояться, что нас услышат.

- Я не хочу заниматься сексом. Он приносит слишком большую боль.

- Я не причиню тебе боль. Я обещаю, что никогда, блять, не причиню тебе боль.

- Но почему ты снова хочешь это сделать?

- Потому что… мне нравится, как… я не знаю. Зачем ты спрашиваешь? Почему ты не можешь просто сказать «да, хорошо, давай, звучит неплохо»?

- Но зачем ты спрашиваешь об этом? Мне было больно. Я больше не хочу этим заниматься.

- Но на этот раз я хочу поменяться ролями. Ты можешь проделать со мной те же вещи, и это будет намного лучше, вот увидишь. Я хочу… боже, это ужасно неловко, но к чёрту… я хочу, я просто на своём опыте хочу узнать, на что это похоже. С тобой.

Я окинул его внимательным взглядом, пытаясь выяснить, не шутил ли он.

- Ладно. Тогда хорошо, я согласен.

Он улыбнулся, кивнул и откинулся на спину.

- Как думаешь, что происходит, когда мы умираем? – спросил он.

- Ты имеешь в виду, после того, как мы попадаем на небеса?

- В целом. Я часто думаю об этом, но я не знаю, во что верить. Иногда мне кажется, что мы просто умираем, и на этом всё заканчивается, потому что дальше ничего нет. Но порой, знаешь, я слышу эти истории о людях, которые возвращаются с того света и блуждают по земле с какой-то целью… но ты не думаешь, что когда ты умираешь, твой мозг умирает тоже, и как тогда ты будешь знать, куда идти и что делать? Ты ведь мёртвый, ты не можешь думать, потому что твоё тело перестаёт работать. Я не знаю.

- О, ну, я считаю, что магнитное поле звёзд утягивает наши души на небо, а наши тела остаются плавать в забвении на земле как призраки.

Джерард сел и посмотрел на меня.

- Плавать в забвении? – по его подрагивающим губам и приподнятым бровям я мог сказать, что он вот-вот собирался рассмеяться. Поэтому я опередил его. И спустя секунду мы держались за животы и дико смеялись с моего нестандартного заявления.

- Да, Фи, давай оторвёмся на полную в чёртовом забвении.

- Я шучу. Не знаю… После стольких уроков биологии, которые у нас были в школе, я уяснил, что, когда человек умирает, все его клетки отмирают, у них нет свойства самовоспроизводиться, поэтому они не могут сформировать какую-либо живую оболочку типа призрака или что-то наподобие этого. Я не верю в духов. Или в эти истории про приведений, ты их слышал? Я не знаю. Я не понимаю, как можно вернуться к жизни. Если это возможно, то почему человек не бессмертен? Мы не можем жить вечно, поэтому и не восстаём из мёртвых. Если существуют такие вещи как призраки, то тогда должны существовать и вампиры, и грёбаные зомби, и всё остальное.