Магическая постоянная (СИ)

— Точно! — догадалась, о чём он говорил, их импровизированная преподавательница этикета. Чистокровная, она тоже миллионы раз слышала эти разговоры. — Наследники! Семьям всегда нужны наследники! А с помощью суррогатного материнства можно будет даже проклятие бесплодия обойти, да?

— В нашей группе не было чистокровных, — рассеяно сказала Дэни. — Мы о таком даже не думали.

— Вот почему в Женеве тебе дали зелёный свет, — фыркнул Блейн. — Плевали они на единственную возможность для трёх процентов населения завести детей. Но чистокровные…

Дэни огорчённо поджала губы, а потом решительно отмахнулась.

— Ну и пусть. Плевать на причины. Главное, через пару лет мы сможем ввести это в обиход. Для всех.

— Чистокровные никогда на такое не пойдут, — неожиданно подал голос какой-то другой студент. — Они ведь ещё следят за тем, чтобы дети были рождены в браке. От другого чистокровного.

— Так какая разница, при нашем способе от второго родителя-донора ребёнок ничего получать не будет. Магия позволила исключить посторонние факторы.

— Они вряд ли даже поверят в такую возможность.

— Поверят, — кивнул Блейн. Его потряхивало от нервного возбуждения. — Поверят, если им показать.

— К тому же есть ведь магическое партнёрство, — добавила другая студентка. — Старый ритуал. Как брак, но заключается вообще со всеми, даже с вейлами, главное, чтобы магия у обоих была. И триумвираты для такого ритуала распространены. Для чистокровных он священен. Заключить его — и ребёнок абсолютно законен и чист.

— Триумвираты? И мы называем магический мир консервативным?

В аудитории загрохотал смех десятка молодых людей. Дэни пересела поближе к Блейну, толкнула его плечом.

— Расскажи-ка мне, что ты там говорил о выгоде для чистокровных.

— Расскажи мне, — в ответ сказал Блейн, — как вы умудрились исключить посторонние факторы при зачатии ребёнка? Нужно ведь ДНК обоих родителей. Я ещё помню школьный курс биологии.

— Андерсон! — строго кричала Ирма час спустя, нависая над столом, за которым сидели Блейн и Дэни. Девушка вычерчивала сложные схемы и диаграммы на пергаменте, показывала на них пером. — Мы тебя сюда привели, чтобы ты обучался правилам поведения, чтобы учился танцевать! Как ты умудрился и это место превратить в научный кружок?

Блейн оглянулся. Пару человек наблюдали за их с Дэни разговором, остальные разбились на маленькие группы и тоже что-то обсуждали.

— Это талант у него такой, — весело прищурилась Дэни, закатывая рукава рубашки. — А теперь, малыш, слушай дальше.

***

Курт нервно прохаживался по тёмному дому. Заснуть у него не получалось. Поместье, ранее бывшее его убежищем, теперь ощущалось чужеродно.

Эльфы поддерживали здесь первозданную чистоту, нельзя было найти ни пылинки, лошади каждый день выводились на прогулку, но… Здесь чувствовалось запустение.

Меньше чем за год Штутгарт стал для Курта настоящим домом. Там его поддерживали, любили. Там было хорошо и спокойно, не надо было ничего бояться.

А вся Британия, казалось, напряглась в ожидании новой войны, полноправной и разрушительной.

Это ощущалось повсюду. Когда-то шумные магические поселения, маленькие деревеньки в отдалении от маггловских городов стояли пустыми и тихими. Над каждым домом сверкали щиты, кто какие мог поставить, сильные и слабые. Магазинчики Косого Переулка стояли, заколоченные и заброшенные. Маги бродили по улицам, нервно сжимая палочки в руках и оглядываясь на тёмные закоулки.

Курт сидел у камина с бокалом разбавленного вина — алкоголь всегда слишком сильно на него влиял — и пытался успокоиться. Завтра, после обеда, его ждали на собрании Палаты Лордов для рассмотрения вопроса о правомерности изменения кодекса рода Розье. Он должен был явиться туда в трезвом уме, здравой памяти и полном душевном равновесии.

Ни тем, ни другим, ни третьим он сейчас не владел особо.

Лёгкое мерцание щитов на доме едва ли не согнало Курта с кресла. Появившийся перед ним домовик низко поклонился, докладывая:

— К вам гость, хозяин. Сэр Адам Кроуфорд просит, чтобы его впустили.

— Адам? — Курт запахнул халат и нахмурился. — Но что?.. Впускай его, конечно же.

Адам шёл к нему, в малую гостиную, как на войну — решительный, со сжатыми кулаками, едва не чеканя шаг.

— Не выгоняй меня пока и не кричи. Дай сказать.

— Если бы я собирался кричать, то просто не дал бы тебе войти, — обиделся Курт. — Вино будешь? Из домашних запасов.

Адам растерялся на пару секунд, потом кивнул, сел в соседнее кресло, ослабив тугой воротничок мантии.

— Щиты ты действительно хорошие поставил. Не мудрено, что даже твоя родня не может через них прорваться.

— Ты всегда умел делать мне комплименты, — Курт обнял обоими руками пузатый бокал и поджал губы. — Прости. Не стоит об этом говорить.

— Стоит, — Адам вздохнул, сделал большой глоток. — Я за тем и пришёл сюда. Извиниться за свои прошлые действия. Не стоило мне.

— Ты правда так считаешь?

— Нет, конечно. Я люблю тебя, Курт.

Хаммел вздрогнул, опустил глаза. Чужое внимание некоторое время назад совершенно перестало приносить ему эгоистичное удовольствие. Повзрослел он, что ли?

— Если эти слова доставляют тебе неудобства, то снова прошу прощения. Но это правда, от неё не избавишься. Я вижу, как вы счастливы с Блейном. Серьёзно. И я понял, что у меня нет ни единого шанса, тем более после того, как вы снова сошлись. Но я не могу просто сказать себе остановиться, просто перестать чувствовать.

Курт понимающе кивнул. Этой холодной, одинокой зимой он сотни раз повторял себе — стоп, хватит, всё у вас с Блейном кончено.

Не вышло.

— Я не могу смотреть на вас, не могу не вспоминать прошлое, едва сдерживаю себя от каких-то глупых, бессильных попыток…

Адам фыркнул, откинул голову назад, шумно выдыхая. Ему было трудно говорить. Курт посмотрел на него краем глаза.

Такой Адам напоминал ему Адама старого, того, каким он знал его. Доброго, нежного, заботливого. Который мог разговаривать на многие темы, который обладал неповторимым чувством юмора. Того Адама, который хотел и желал Курта всем своим существом. Того, к которому Курт пришёл и без капли страха сказал: «Я весь твой, делай что хочешь». Он был тогда молодым и, да, всё же глупым. Он часто жалел о том, что творил. Но жалел ли он о том, что был именно с Адамом? Нет.

Адам не был плохим человеком. Даже Тёмная Метка не могла изменить этого факта.

— Я пришёл сюда, потому что помню, что у тебя всегда бессонница перед важными событиями, что ты не можешь быть один, — Адам начал заново, слегка улыбаясь. — А также я знал, что ты ни за что не возьмёшь Блейна сюда. В общем, если ты прогонишь меня — я уйду. Но если моё присутствие хоть немного тебя успокаивает… Позволь помочь.

Курт отставил вино на столик.

— Ты можешь остаться, Адам, но… Я не хочу предавать Блейна или как-то мстить ему.

— Ничего не будет. Я даже могу не прикасаться к тебе.

— Давай останемся здесь на ночь, — Курт магией подкинул в камин ещё дров. — Верхние этажи не протапливаются, там жуткий холод, даже несмотря на заклинания.

Вместе парни трансфигурировали себе две кровати из дивана и софы. Между ними оставалось расстояние в десяток шагов. Час они ещё просидели, каждый на своей, допивая вино и обсуждая всякие мелочи, связанные с группой — будущие песни, новый альбом, нужно ли ещё одно турне. Что-то в манере речи Адама нервировало Курта, он пытался поймать мысль за хвост, но она ускользала от него.

В конце концов Кроуфрод заметил, как у Курта слипаются глаза, и почти приказал ему спать. Этот повелительный тон давно уже не имел влияния на Курта, не пускал мурашки по его спине, но он послушно залез под одеяло прямо в халате.

Он не стал оскорблять друга защитными заклинаниями вокруг кровати или приказами эльфов следить за ним. Курт просто отвернулся в другую сторону, накрываясь с головой. Совесть его почти не мучила — он давно сказал Адаму, что всё конечно, хоть разрыв у них вышел затяжным и болезненным. Сейчас тот сам решил признаться ему, помочь, зная, что ничего не получит взамен. Это была полностью его воля.