Panacea (СИ)

Чимин, грея Хосока у груди, смотрел в их сторону с плохо скрываемой досадой. Чонгук хочет казаться важнее и мудрее всех их вместе взятых, он так эгоистичен в своем стремлении показаться по-настоящему заботливым, что Чимину противно. Кого он защищает так, если не себя самого? За таким вожаком вряд ли потянутся, будь он хоть сотню раз матерым. Неумение прислушаться к другому, неумение отличить зерна от плевел… Чертов упрямец.

Обзор на поцелуи Чимину закрыла тонкая ладонь Хосока.

— Ну может хватит пялиться на них, а? — прошептал он сердито.

— А куда мне пялиться, на тебя, что ли?! — вздыбился Чим.

Он не заметил, конечно, пока ворчал, как у Хосока покраснели щеки, зато с удивлением отметил, как зашлось сердце. И весьма тактично промолчал.

Ночь не смогла выдаться спокойной: вьюжила, выла и плакала, засыпала вход в пещерку почти наполовину, но звери поутру откопали ее быстрее, чем Тэхён с Хосоком успели проснуться. Снегопад продолжался, но пережидать ненастье ценой драгоценного времени Чонгук не согласился.

— Ты что, не чуешь, сколько их здесь? — Чонгук набросился на Чимина, донимавшего уговорами остаться. — Не меньше дюжины всего за пару миль отсюда! Если наведаются, бежать будет некуда.

Тэхён долго не встревал, стоя в стороне, а потом надрезал вену и пошатнулся. На него устремились жаждущие взгляды. Чонгук первым метнулся к нему, ошалело пережимая пальцами липкое запястье, шепча: «Зачем, зачем…?».

О, этот запах, боже… Он ничего не может поделать: рану нужно залечить. Инстинктивно зализывает, насыщается, глазами просит прощения.

— Пей, — приказывает Тэхён. — Или я, черт подери, разозлюсь.

Им обоим становится легче, истома плавит кожу. А Хосоку неясно, отчего Чимин, злостно фыркнув, ринулся на улицу, но все-таки последовал за ним.

Им дали всего несколько минут наедине, и Чонгук зажал Тэхёна в объятиях, бесстыже целуя в губы, шею, подтягивая его на бедра. Возбужденно выдохнув, Тэ уцепился за его шею, ощутил твердость мышц и вонзился в губы, перебирая волосы… Прикусил, остановился, дал отдышаться.

— Нам пора. А то несчастных там снегом занесет…

— Я вообще не хотел с собой никого брать, — признался Чонгук, ластясь к щеке. — Кроме тебя.

— Это что, ревность такая? — хохотнул Тэ. — Перестань. Они отличные ребята, без них нас бы тут не было. Тебе нужно научиться благодарности.

Оставалось два часа по заснеженным полям и через лес – к ущелью. И перед самым мостом послышался оголтелый вой, оголивший клыки. Тэхён знает, что такой сигнальный тон вокруг деревни всегда означал тревогу. От пронзительного перелива рвет слух, и подкашиваются ноги. Они с Хосоком встали спина к спине, спутники - рядом. Сначала казалось, что враги поджидают впереди, но потом выяснилось, что вокруг смыкается плотное кольцо, даже не из десятка волков.

Из лесной гущи проявлялось не меньше полусотни, и все, как на подбор – породистые и крупные, закаленные годами охоты и сражений. Одна из самых больших стай, какую когда-либо в своей жизни видел Чонгук.

========== 9. ==========

Тишина надтреснула павшей пригоршней снега с еловой лапы, ветер разнес холодную пыль дальше и ссыпал за воротник Тэхёну. Тот невольно поёжился, дотронулся до шеи, и именно в эту секунду стая выпустила первых бойцов. Два палевых зверя вышли на пятак и гордо взмахнули головами. Ощерившийся Чимин выступил вперед, Чонгук же посчитал верным остаться близ Тэхёна, прикрыв его и Хосока собой.

Схватка волков – не то, что людские сечи. Они уважают друг друга, какими бы лютыми врагами ни были, они не действуют за спиной и выражают презрение открыто. А к Чимину из южного клана оно будто нарастало с каждой минутой.

То, о чем они говорили неслышно и где-то в глубинах доступного для всех сознания, оставалось загадкой недолго: резко взметнулись выше снежные фонтаны от резаных когтистых касаний, послышалось яростное рычание и звук срывающейся плоти. Чим вступил в схватку раньше, чем Чонгук успел его отговорить, и он не вмешивался в бурю красно-белого облака ровно до тех пор, пока с места не рванул Хосок, вызываясь на помощь.

Не успел Тэхён податься следом, как Чонгук отшвырнул его в сугроб, уберегая от налетевшей зияющей пасти. Теперь они разбиты на два фронта, и там, где мелькает белая шерсть Чимина – битва явно не в его пользу. Хосок успел достать порошок и прочесть заклинание, чтобы погрузить видимое пространство в густой туман, сквозь который Чонгук успел лишь чудом благодаря чутью прикрыть Тэ от новой напасти. Но напрасно они чаяли надежду сбежать незамеченными. Стая степенно стесняла кольцо, выпуская новых и новых бойцов, желающих прогрызть чужакам глотки и обглодать человеческие косточки.

«Почему они нападают без предупреждения?!»…. — Чимин, наконец, подал голос.

«Не знаю! С ума посходили! А может, всё ты, со своей кровью предателей!», — горячо ответил Чонгук.

Хотя чувствовал: что-то здесь явно не так. Настоящие волки так бы себя никогда не повели, не опустились бы столь низко. Либо это отступники, либо ими кто-то умело руководит. Впрочем, может быть и то, и другое.

Приходилось тяжко: и защищать магов, что не поспевают сочинять заклинания, и отбиваться от сородичей. Они брали не силой, но количеством, отсекая всякую вероятность на помилование, беспощадно щелкали зубами и тянули тяжелые лапы. И молчали. После первой реплики, по всей видимости, вожака: «Зря вы сюда сунулись», - больше Чонгук с Чимином ничего не услышали.

Хосок и Тэхён бесстрашно сражались, пока оба в ужасе не переглянулись, когда не смогли собрать и простейшего наговора. Пальцы разом онемели.

— Надо уходить! — срывая голос, крикнул Хосок, указывая кивком наверх. — Это огромная ловушка! Мы все погибнем!

Тэхён напряг зрение, как только смог, разглядывая едва заметно проступающие красные нити, опутывающие прогалину куполом. Начал таять снежный покров, будто под землей начал закипать вулкан. Волкам этого замечать некогда. Некоторые из них подтягиваются нарочно медленно, наслаждаясь тем, как убывает выносливость альфы и его приятеля. Они нацеливаются на людей, и знают, что это выманит лишний выпад, пользуются.

Их всего двое, им не справиться. Чонгук отчаянно пытается что-нибудь придумать, но планов нет. Самое противное для него – осознавать собственную беспомощность.

У Тэхёна нестерпимо зазвенело в ушах, и подогнулись ноги, голову будто сжало огненным обручем. На его вымученное лицо отвлекся Чонгук, и в попытке подскочить ближе в прыжке был снесен могучим серым плечом, повален на землю.

…Мутная картинка реальности, где без конца мельтешат неистовые лунные демоны. Стали четче проступать их движения, замедлившись для Тэхёна в разы, завиднелся край оторванного плаща Хосока, пытавшегося соорудить в прикрываемом Чимином уголку самодельную взрывчатку. Тэ распознал по запаху серы. Рассвирепевший Чонгук тем временем разрывал противника на части.

Морозный воздух пропитался кисло-металлической жижей, а сетка чьей-то безумной магии стягивалась плотнее, почти закрыв темнеющее небо. Тот, кто налетел на Тэхёна, целясь в шею, не имел намерения убить, лишь навредить и отскочить прочь, окончательно вывести Чонгука из себя. Тот метнулся к Тэхёну, но снова был остановлен, на этот раз тремя тенями.

Тэхён насилу отбился от атаки, начитав на остаток магической эссенции удушье, и ту̀ша обидчика с грохотом свалилась набок.

«Используй её»…

Бархатисто-сладостный призыв. Тэхён огляделся в холодному поту, не понимая, откуда исходит голос. Внутри теплеет. Кислорода вдруг не хватает катастрофически. Задыхаясь, Тэхён добирается до ножа и вырезает на проклюнувшейся сырой земле плывущие вон из памяти буквы, чтобы собрать хоть немного энергии для простейшего исцеления и помочь остальным.

Чонгук с превалирующей над разумом яростью ломал кости преступившим ему дорогу, уже не различая месиво мышц и сухожилий. Он чует Тэхёна, каждый треск его ноющих нервов, он должен защитить его во что бы то ни стало.