Табия (СИ)

— И поэтому вы знаете, что я чувствую? — спрашивает Гарри с недоверием. Риддл кивает. — Ну и что же?

— Ты правда хочешь, чтобы я рассказал тебе об этом? — насмешка в его голосе сменяется лёгким разочарованием.

— Да, расскажите. Ведь сам я, по вашему мнению, не способен этого осознать.

— Тогда изволь, — Риддл отпивает коньяка и вертит бокал в пальцах, с прищуром рассматривая Гарри. — Как я уже говорил тебе когда-то, больше всего ты боишься неизвестности, поэтому всё, чего ты не можешь объяснить, тебя пугает, включая собственные чувства. Они спутанные, смешанные, странные, поэтому ты страшишься их. Ты считаешь, что так не должно быть, поэтому не хочешь их принять и осознать. Тебе проще не думать о них, чем дать им название, потому что одновременно со страхом тобой движет понимание: любая конкретика убьёт их неповторимость, уникальность. Определённость поставит в них свои рамки, наложит свои обязательства. Если ты будешь понимать, что сейчас испытываешь, это уничтожит всю остроту твоих чувств.

В начале речи Риддла Гарри взял со стола свой бокал, но так и не донёс его до рта. Эти слова завораживают его своей точностью. Всё, что он столько времени не мог сформулировать, только что весьма легко и просто озвучил Риддл. Такая проницательность пугает.

Гарри справляется с собой и, стараясь не выдавать смятения, делает большой глоток коньяка.

— Но вам это нравится, — уверенно произносит он после долгой паузы. Риддл молчит, явно предлагая ему продолжить. — Вам нравится то, что я чувствую, нравится именно отсутствие определённости. — Риддл заинтересованно поднимает бровь, и голос Гарри обретает твёрдость. — Как вы и говорили, вас окружают куклы, которые совершенно точно знают, что чувствуют. Это знаете и вы. Знаете всё про всех, кроме меня. Тогда, на балконе, вы сказали, что ощущение магии во мне позволяет вам чувствовать себя живым. Но когда я рядом с вами… Дело ведь уже не только в магии? Дело… во мне, — последнее слово получается уже шёпотом, и Гарри напряжённо закусывает губу. Риддл по-прежнему молчит, значит, он движется в правильном направлении. — Я интересен вам не только как контейнер для частицы вашей магии. Потому что, в некотором роде, я ваше продолжение. Как ветка дерева — продолжение ствола. Когда вы смотрите на меня, вы видите ответвление собственной жизни, отдельное и самостоятельное. Для вас я живой, намного живее, чем все остальные. Вот почему вам нравится, что я рядом.

Он переводит дух, ожидая реакции Риддла. Тот улыбается, поигрывая бокалом, и наконец кивает.

— Поздравляю, Гарри. Только что ты прошёл ещё один этап.

Гарри понимает, что сейчас рухнула очередная стена, разделяющая их с Риддлом. Наверное, стен осталось ещё немало, и каждая следующая поддаётся всё с большим трудом, но и их развалины становятся всё более желанными и приятными.

— И какой же ждёт меня дальше? — сардонически интересуется он.

Риддл кривит губы и, разумеется, оставляет вопрос без ответа.

— На самом деле, я позвал тебя по несколько иной причине. Сегодня Рождество. Что ты хочешь получить, Гарри?

Риддл улыбается ему так, что он даже теряется и ёрзает в кресле.

— Ммм… Подарок на Рождество от Лорда Волдеморта. Звучит сюрреалистично, но заманчиво.

Улыбка Риддла становится оскалом.

— Поверь, на деле оно может оказаться лучше, чем звучит.

— Да и отказываться невежливо, — Гарри сцепляет пальцы в замок и прищуривается. — Есть кое-что, что я хотел бы получить. Расскажите мне кое о чём. Без лжи и недомолвок.

Риддл на миг отводит глаза, раздумывая, затем кивает.

— Хорошо.

— Почему вы перестали верить в Пророчество?

Первое мгновенье Риддл выглядит удивлённым.

— Немного не тот вопрос, которого я ожидал.

— Значит, не ответите?

— Отчего же? Суть Пророчеств, которую я раньше не понимал, состоит в том, что они являются не точным предсказанием будущего, а неким возможным сценарием при стечении определённых обстоятельств. Пророчества сбываются лишь для тех, кто в них верит. Кроме того, как я тебе уже говорил, трактовать их текст можно по-разному. С тех пор, как я впервые услышал Пророчество от Северуса и истолковал его по-своему, всё пошло наперекосяк. Я потерял целых тринадцать лет, и для меня это стало вполне убедительной причиной, чтобы что-то изменить. В конце концов, сейчас у меня есть куда более важная цель, чтобы обращать внимание на болтовню старой шарлатанки.

— И только? — Гарри недоумённо хмурится. — То есть для того, чтобы дела пошли в гору, вам всего-то нужно было перестать меня преследовать?

— Мои приоритеты изменились, и я говорил тебе об этом ещё в первый день.

— Может, изменились не приоритеты, а вы?

— Гарри, люди не меняются, — качает головой Риддл. — К слову, Дамблдора сгубила именно эта ошибочная теория. Меняются лишь людские решения и поступки.

— Но вы говорили, что человек — это и есть совокупность решений и поступков.

— Именно.

— Тогда я не понимаю.

— Потому что мыслишь слишком узко.

— Ну, спасибо, — вздыхает Гарри и порывается встать. — Ладно, если это всё, то я…

— Подожди, — Риддл поднимает руку, и он замирает. — Есть ещё одна вещь. Полагаю, теперь я могу тебе её дать.

Гарри с интересом наблюдает за тем, как Риддл призывает с тумбочки ту самую шкатулку, которую он не решился открыть. Щёлкает замок, крышка распахивается, и в груди ёкает. Внутри шкатулки, на тёмной бархатной поверхности, лежит знакомая и родная палочка, которую, как он думал, Риддл уничтожил ещё в начале. Он разворачивает шкатулку к нему, но Гарри не торопится протянуть руку. Возникает кислое на вкус ощущение обмана или злой шутки.

— Что это? — с языка срывается, разумеется, самый глупый вопрос из возможных.

— Не думал, что за месяц с небольшим ты способен забыть, как выглядит твоя палочка. — Гарри молчит, вцепившись в подлокотники, и напряжённо глядит то на палочку, то на Риддла, и тот, наконец, коротко вздыхает. — Гарри, я возвращаю её тебе, можешь забрать. Беспалочковая магия — это, конечно, хорошо, но по неопытности ты тратишь на неё слишком много сил. Думаю, так твой быт станет проще.

Гарри осторожно тянется к палочке, словно он в любой момент может захлопнуть крышку, дотрагивается до гладкой поверхности дерева и проводит пальцами по всей длине, ощущая знакомое приятное покалывание.

— Надеюсь, ты понимаешь, что на неё наложены кое-какие ограничения, — тем временем продолжает Риддл. — Никаких Непростительных, травмирующих, боевых заклятий. Но всеми прочими можешь пользоваться.

Гарри медленно вынимает палочку и долго разглядывает. Ему до сих пор не верится в то, что сделал Риддл. Подавив вспышку эмоций, он прячет палочку в карман и крепко стискивает её в ладони, будто она может раствориться.