Начать жизнь заново (СИ)

- Знаешь, когда-то мне тоже было шестнадцать. Прикинь, это аж семь лет назад. Тебе тогда даже восьми не исполнилось…

В общем, когда Ваня наконец приехал, мы вполне мирно обсуждали скользкие темы гомосексуализма.

Честно, я всё-таки немного побаивался реакции Яра на всё это, поэтому медлил, дожидаясь, пока тот всё поймёт сам. Намёков было предостаточно, да и бисексуализм ещё никто не отменял.

И история, как до Ярослава «дошло», тоже вышла весёлой – в параллельном классе была ярая Юльчина последовательница. Проще говоря – анимешница. Девчонка нормальная, но, по словам сына, слегка неадекватная, помешанная на паре определённых жанров: яое и махо-сёдзё.

Что такое второе - сказать не берусь, слишком много времени прошло с тех пор, как я смотрел очередной шедевр японской анимации. Но первое помнил до сих пор, так как он, можно сказать, напрямую связан с одной из сфер моей жизни. Фанатки «этого» местами доходят до абсурдности, выставляя себя парнями-геями, хотя на самом деле являются девушками.

Ну, не мне их судить, каждому своё. Да и дело не в этом.

Та самая девушка понравилась одному из друзей Яра, Илье, и, естественно, гуляли все в одной компании, постепенно посвящаемые на тему «священной сущности нежной гейской любви».

Мы с Ванькой, когда всё это слушали, ухахатывались до слёз, периодически скатываясь под мою кровать, на которой сидели, когда Ярослав, перекривляя писклявый голосок той девчонки, откалывал такие перлы, что хоть стой, хоть падай.

Ну, расскажи какому гею, что в прямой кишке всегда клинически чисто или что гейские пары никогда не ссорятся и обязательно живут долго и счастливо под понимающим умилением со стороны всех окружающих, начиная от матери-яойщицы и заканчивая недоброжелателями, от радости сморкающимися в розовые кружевные платочки, - засмеют так, что потом на люди стыдно будет показываться.

Одним словом – утопия, что я и разъяснил сыну. Люди бывают разные, а гей или натурал – это вопрос второстепенный. Иногда такое успешно скрывают всю жизнь – в том числе и от самого себя.

А поговорили мы с пользой, вдобавок Ванька тоже припомнил парочку уморительных историй из своего опыта.

И ещё – намного раньше мне настолько сильно запомнился эпизод, связанный с приёмным… да каким там приёмным, давно уже родным сыном, что я до сих пор помню его до мелочей.

Около 18-19 месяцев назад.

- Точно нормально? – в который раз спросил я.

- Точно, - хмуро откликнулся Ярослав, докуривая третью сигарету.

Мы стояли на веранде, ожидая моих близких. Родители вместе с сестрой приезжали буквально позавчера, сразу же после того, как узнали. Мать тогда открыла рот, до этого скандально поджав губы.

«Сейчас точно закатит истерику», - подумал я.

Но тут к нам в зал зашел Ярослав. Фамильярно уселся мне на колени и, посмотрев на остальных, как на врагов народа, мрачно и твёрдо заявил:

- Я вам его не отдам, хоть на коленях просите. Он мой!

Причём заявление было совершенно не детским, а злым, с готовностью идти до конца. Пусть даже для того, чтобы отстоять своё право на родителя «по-звериному». «Мой» прозвучало так грубо, что сын, всегда так тщательно скрывавший то, что лежит на душе ото всех, кроме меня, впервые на секунду открылся кому-то другому.

Тогда мать будто разом сдулась, утратив весь свой воинственный настрой меня образумить, втолковать, что ещё рано заводить детей и всё такое. Даже если так, она бы до меня не достучалась. Уже пытались люди поубедительнее, а до этого произошло событие, разом изменившее моё мировоззрение.

Растерянно улыбнулась, переглянулась с таким же растерянными отцом, сестрой и сдалась, почти ласково попросив называть её бабушкой.

Я бы мог подколоть её: «Ты же хотела внуков», - но не стал. Это сильно задело бы Ярослава. Конечно, внешне он бы этого не показал, но внутри укрепил бы мысль, что я усыновил его именно для этого.

Как хорошо, что во всём этом есть частица «бы»…

Сестра принялась было сюсюкаться, оставшись после того, как родители уехали, но это не прошло – я с весельем наблюдал, как Яр смотрит на Дашку, будто на душевнобольную, а на меня косится в немом вопросе, мол: «Что это она делает?» Слава Богу, до сестры быстро дошло, и она обратилась уже ко мне по поводу юридической части вопроса. На это я только отмахивался, что есть у меня кое-какие связи, а после, э-э-э… пятьдесят второго вопроса напрямик попросил идти лесом. Она отвязалась.

После такого мы с Ярославом решили пригласить наконец моих друзей. Если хуже и будет, это надо пережить.

И вот, этим утром мы, одевшись потеплее, курим на веранде, ожидая. И не знаю, кто волнуется больше: я за него или он за нас обоих.

- Надеюсь, - выдохнул, смотря, как его фильтр метко летит в самодельную пепельницу.

Первой приедет Юля, по-любому.

Когда её не пропустили без моего звонка, она закатила такой скандал, что у всех завяли уши. Я потом договорился с охранником, чтобы её пропускали без разговоров, а зная оперативность «тройняшек», сомневаться, что они будут первыми гостями, не приходилось.

- Волнуешься? – спрашиваю, задумчиво наблюдая, как пар изо рта смешивается с сигаретным дымом.

Сначала, кажется, хочет ответить скептически или грубо: «А ты как думаешь?» - но почему-то передумывает, зябко передёргивая плечами:

- Что-то есть.

За прошедшие две недели Яр познакомился только с Ваней и Андреем, поэтому, естественно, количество новых знакомых нервировало.

Первой у дома на самом деле притормозила желтая Феррари. Из неё вышла подруга в сопровождении братьев. Девушка надела зауженные джинсы, лёгкие полусапожки и чёрную кожаную курточку, едва прикрывавшую пупок.

Она и Яр посмотрели друг на друга, и я понял - если они поладят – это будет чудом. «Юля» и «дети» - понятия несовместимые, а Ярослав в упрямости мало кому уступит.

Но то ли я просчитался, то ли действительно случилось чудо, но они подружились, можно сказать, с первого взгляда. Юля долго-долго изучающе смотрела на моего сына – хмурого, напряженного, как струна, – и неожиданно улыбнулась той самой приветливой улыбкой, которую дарила только близким друзьям.

Насчёт реакции близнецов - можно было не сомневаться, что они во всём поддержат сестру.

Тонкие острые шпильки глухо застучали по деревянным ступенькам, и подруга, точно королева, величественно подала мальчишке тыльную сторону ладони для поцелуя. Ярослав, будто в поисках защиты неосознанно вжимавшийся в мой бок, посмотрел на неё скептически, мол: «Вы в каком веке живёте, девушка?» - и вместо поцелуя по-мужски пожал протянутую руку.

Юля на секунду растерялась, а потом довольно рассмеялась: вот теперь её некий личный тест был пройден. Девчонка посмотрела на меня, но я только закатил глаза – нашла кого проверять на вшивость.

- Проходите уже, - кивком приглашаю их в дом. – Раскладывайтесь сами, мы сейчас подойдём.

Тут у меня зазвонил телефон, и охранник предупредил, что, как и договаривались, он пропустит всех указанных лиц. Умный мужик, прям любо глянуть.

- Миш, - меня слегка дёргают за рукав, косясь в сторону, пока те не ушли. – А твои друзья… они все такие?

Смеюсь, делая затяжку:

- Как тебе сказать… они очень разные. Веди себя, как всегда, и тогда точно ничего страшного не случится.

Молчим недолго, до того момента, как ворота открывает Ваня, придерживая их, чтобы зашла Вика.

- Знаешь, - негромко говорит мне Ярослав. – Я бросаю курить. От курения зубы желтеют.

- На что ты намекаешь? – смотрю наигранно-возмущённо, а Яр выпутывается из моей удерживающей его руки и заходит в дом. – Между прочим, я их чищу, так что они нормального цвета.

Фыркает, оборачиваясь на пороге:

- Ну да, ну да.

И мне не остаётся ничего, кроме как последовать за сыном и объяснить как, в чём и почему он не прав.

*

- Мы постараемся, - со смехом обещаю, привставая на носки, чтобы поцеловать Андрея.

Останавливаюсь на мгновение от прикосновения и облизываюсь, неотрывно глядя в его глаза. Меня поддерживают за талию, сжимая сильнее после этой беззаботной выходки.