Начать жизнь заново (СИ)

В свою комнату Нишовский никогда никого не пускал. Исключения составляли только Яр и Ваня. Первый со смешком называл это очередным бзиком оригинального родителя, а остальные, в том числе и Андрей, хоть интересовались, но пожимали плечами – не хочет, значит, не хочет, его право.

Но когда последние числа апреля отдавали прохладой, психолог наконец понял, почему.

Сама атмосфера комнаты была какой-то… интимной, не в сексуальном плане. Андрей не знал, правильно ли выразился, но более близкого значения подобрать не смог. Во-первых, она была полностью, до самой сущности, прокурена столь полюбившимся Михаилу «Captain’ом Black’ом». Казалось, запах намертво въелся даже в стены, растворившись в них, став неотделимым от основы.

Нишовский курил много. Настолько много, что жаловались даже его курящие друзья. Однако отучить его представлялось «mission impossible», особенно если в разговоре тема осторожно переводилась на «Курение - вред». На Андрея тогда смотрели со скептическим «И ты, Брут», специально кладя руку на тот карман, где неизменно хранилась пачка-другая.

Во-вторых, всё было небрежно отставлено по углам, беспорядочно накинуто друг на друга, а на полу лежали какие-то кисточки, краски, палитра и большая законченная картина со скромной белой именной подписью в углу.

И картина приводила в восхищение – это было именно то, что надо, хотя Андрей до этого момента и сам не представлял, что там надо.

Как воплотившееся в жизнь осеннее видение, потусторонний контакт, позволяющий древнему лесному духу на время завладеть рукой, кистью, разумом, чтобы передать образ стыдливых нимф-листьев, самозабвенно танцующих вокруг первозданной стихии водопада-огня. И ирреально, и нет – если не присматриваться, всё кажется обычным незамысловатым пейзажем.

Невольно внимание привлекла ещё одна висящая на стене картина. Даже несведущий в искусстве Андрей не мог её не узнать. «Ночь перед шабашем» - художник со времени выставки никому её не показывал, хотя мог бы через аукцион сколотить на ней целое состояние. Так почему? Ждет, пока картина ещё больше обрастёт тайнами и загадками, или что-то другое?

Оторвавшись от созерцания необыкновенных полотен, психолог удивлённо спросил:

- И ты можешь здесь спать?

По его мнению, не задохнуться тут невозможно.

- Как видишь, сплю уже, э-э-э… много ночей. Сам точно не помню сколько. Но обычно компанию мне составляют только собаки.

Встретившись с ним взглядами, Андрей понял, что тот всё прекрасно знает и понимает.

- И как давно?

Хмыкает, подталкивая внутрь:

- Как приехал из России. По-моему, ничего не заметил только далёкий от темы Ярослав.

Да уж, после той поездки вместе с Яром они вернулись очень мрачные, но если мальчишка отошел быстро, то Михаил выкуривал раза в три больше, чем обычно, совершенно не заботясь о своём здоровье. Объяснять, в чём дело, он отказывался, запретив говорить об этом и приёмному сыну, а сам лишь пробормотал, что: «Здесь уже ничем не поможешь… блять, хренов старик».

- Он ещё не знает?

- Нет, ему и не нужно. Придёт время – сам догадается. Спросит – я отвечу.

- А ты…

- Слушай, хочешь поговорить? Я как-то не настроен, а ты?

Андрей растеряно покачал головой. С Мишей почему-то не получалось ощутить себя дипломированным психологом, спецом своего дела, да и вообще взрослым тридцатилетним мужиком. Так сложилось, что они полностью оказались на равных, а то и Нишовский казался старше – жизненный опыт помогал: больше теоретических знаний и нескольких полезных эпизодов из практики.

Тихо вздохнув, Андрей обнял Мишу, притянув того за талию для поцелуя. Руки молодого человека запутались в чужих волосах, а губы вытворяли что-то совершенно дикое и жаркое с губами психолога. Михаил не был неопытным, что казалось бы странным при его возрасте и бывшем любовнике, обзываемом Димой, но ощущался как доминант, без какой-либо слабости. Прохладные пальцы забрались под тонкий свитер, и только оба мужчины хотели переступить картину, чтобы добраться до кровати, как у художника зазвонил телефон. Тот хотел сбросить вызов, но психолог настоял:

- Возьми трубку, успеем ещё.

Из-за всех этих неожиданностей нужна была какая-то передышка. Совсем небольшая: чтобы немного прийти в себя.

Досадно хмыкнув, «клиент» послушался:

- Вечно всё не слава Богу. Алло?

Голос из динамика услышали бы даже на первом этаже:

- Михаил! Ты почему не на занятиях?! У тебя экзамен через полтора часа!

- Какой экзамен, Эль, говорили же, что на следующей неделе.

- Перенесли. Давай, езжай сюда. Даже если у тебя ангина или похороны любимой троюродной тётушки по отцовской линии.

Отключается и, будто извиняясь, проводит рукой по чужой щеке:

- Придётся поехать. У меня всегда как что-нибудь хорошее, так сразу прерывают. Я уже не удивляюсь.

- Ничего, время есть, - мужчина прижал холодную ладонь к своей.

И оно было, даже не раз. Миша, чуть смутившись, признался, что терпеть не может пассивную роль, но Андрей сразу решил проблему, корректно согласившись на роль боттома. Ему было плевать, хотя в другом случае он бы воспротивился. До этого, если что-то похожее и случалось пару раз, то за актива оставляли именно его. Но ведь «актив» не означает, что второй обязан лежать бревном, а если партнёру так удобнее, то какая, собственно, разница.

Главное, они вместе.

Как, например, сейчас, когда Миша, сидя на заднем сидении авто, дремлет, склонив набок голову. Опять в их, кхм… учебном заведении очередные экзамены, проверки, отсевающие самое слабое звено. Именно из-за этого Андрей всё-таки сдал на права и купил машину, признав байк художника негодным для езды в таком измученном состоянии. Тот упирался, но знал, кто из них двоих прав, поэтому согласился с чужим решением.

- Мих, может, ты сядешь нормально?

Будить не хотелось, но вид бессознательного хозяина дома на заднем сидении определённо не наведёт охранников на положительные мысли.

И то, что водитель – тот, кто появляется у хозяина чуть ли не ежедневно, ничего не меняет. Может, это коварный злоумышленник, жаждущий прибрать к рукам шикарную жилплощадь. Приберёт, не приберёт – дело самих хозяев, но ответственность всё-равно ляжет на дежурных сторожей.

- Угу, - неохотно открывает глаза. – Добраться бы до кофе.

Андрей тут же вспоминает, что надо уменьшить запасы, отослав парочку-другую своему коллеге.

Ваня, когда перестал относиться к психологу, как к крайне подозрительному субъекту, рассказал несколько интересных фактов. Они все: бывшие одноклассники, те же друзья, - протестовали против вредных привычек Миши, утаскивая сигареты, кофе или делая что-то полезное, но неугодное художнику. Поначалу думали, что, когда тот узнает, взбесится и устроит скандал, но крупно просчитались. Миша, к их удивлению, только подкалывал шуточками, типа: «Всё мои плюшки таскаете?» - а когда спросили напрямую – честно ответил, что не дурак и знал всё с самого начала.

Андрею по секрету Юля с Викой признались, что Михаил - самый удивительный и непредсказуемый человек из всех, кого они знали. Слишком уж сложно предположить его дальнейшую реакцию – он мог быть и мягким, и твёрдым, и слабым - пусть очень редко, и сильным. Единственное, что оставалось неизменным - его честность.

Какая-то странная, иррациональная, теоретически невозможная. И от кого такая взялась?

Когда Андрей познакомился с родственниками любовника, всё равно не нашел ответа на этот вопрос. Мать – обыкновенная заботливая женщина, искренне переживающая за сына, отец – типичный работоголик, спокойный, понимающий, наплевавший на ориентацию сына. Сестра – среднестатическая симпатичная девчонка со своими закидонами.

В принципе, Миша красивый, но не настолько ослепительно-блестящей красотой, как, например, модели или голливудские звёзды: в сравнении с ними парень изначально проигрывал по всем критериям.

Мишка просто… обыкновенный. Самый что ни на есть обыкновенный, но никакая моделька даже мечтать не может о том, чтобы заиметь такой же глубокий яркий внутренний мир.