Начать жизнь заново (СИ)

Походив по рядам, но так ничего и не выбрав, я сдался, купив только булку хлеба и пакет молока. Уже возле кассы взгляд зацепился за полку с журналами. Посмотрев несколько, наткнулся на какой-то про кошек, типа, какие бывают, как ухаживать, чем кормить, чтобы не сдохли.

Мелькнувшая мысль стала навязчивой идеей – я сгрёб все имеющиеся выпуски в корзину и пошел, чтобы оплатить покупки.

Вместе с этим взял пачку «Эклипса» и большой прочный пакет.

А выйдя, тут же направился в книжный неподалёку. Там был целый склад, так что по-любому нашлось бы то, что я ищу.

И вправду, таким энциклопедиям отводился целый стеллаж. Толстые и тонкие книги пестрели красочными обложками. Поставив пакет на пол, я открыл первую энциклопедию…

Выбирал часа два, в итоге купив целую кучу. Сказки, советы для начинающих хозяев, познавательный материал… Удивительно, как ещё без потерь добрался до дома и меня не свезло на скользких ледяных участках дороги.

Собаки встретили совместным лаем и дружно полезли мордами внутрь пакета.

- Для вас там ничего нет. Только попробуйте надгрызть какую-то обложку - лично заставлю сожрать всё до последней страницы! - строго предупреждаю, освобождаясь от груза.

Не знаю, то ли угроза подействовала, то ли они потеряли интерес к содержимому – хлеб они принципиально не ели, а молоко упаковано в пакет, – но отошли, смывшись в столовую, там сейчас теплее и уютнее всего.

Немного подумав, я упаковал часть книг в рюкзак – тот самый, оставшийся после моего необдуманного «путешествия» автостопом, – а те, что не влезли, положил в небольшую крепкую сумку.

Обычно время знакомства, или как его называют иностранцы, «время заботы» проходит не так – после утвердительного решения. Насчёт опекунства будущие родители навещают выбранного ребёнка десять дней и разговаривают с ним в присутствии представителя защиты прав ребёнка. За границей «время заботы» вообще длится год. А у меня – месяц. Причем, как вчера объяснил по телефону Слава, я могу забирать Ярослава погулять, но до девяти вечера обязательно приводить обратно. Мне тут же вспомнились посещения отца и матери, пока я был в лагере, там правила очень схожие.

При этом с бумагами они всё уладят. Даже не представляю как, но уверен, им всё удастся. Хорошо бы, чтобы при этом в моём паспорте не появилась какая-нибудь левая печать, типа «гражданский брак». У меня тогда вообще инфаркт будет – не откачают.

До приюта можно свободно дойти пешком, чем я и занялся.

У ворот по счастливой случайности встречаю ту самую полную женщину, разнимающую двух лохматых дерущихся пацанят. В конце концов те были усмирены, отруганы и выгнаны «в угол».

- Ищете Ярослава? Он был где-то здесь, - придирчиво присматривается. – Но если хотите его куда-то забрать, то, пожалуйста, расписочку.

- Нет, мы здесь поговорим, - уже присматриваю одну из небольших беседок, схожих с теми, что у меня во дворе, только без крыши.

Необходимый мне мальчишка стоит как раз возле неё.

- Ярослав, - окликаю.

На меня, вместе с нужными, обращаются ещё несколько пар детских глаз.

- Ты?! – заявляет так, будто я какое-то редкое ископаемое, неожиданно обнаружившееся прямо под носом.

- Я, - весело отвечаю, подходя ближе. – Не ожидал?

- Конечно, - ничуть не смущается. – Такое только в сказках бывает или в кино. Чтобы видел – и хоп, решил усыновить. Нормальные люди так не делают.

Торопливо отряхивает одежду от снега.

- Пойдём сядем, - киваю в стороны беседки. – Я принёс кое-что интересное.

Дети вокруг – и старше, и совсем малыши – несколько секунд изучающе рассматривают, а после возвращаются к своим заботам. Скорее всего, потому, что посетители здесь не редкость. Это радует.

- Угу, - недоуменно рассматривает рюкзак и пакет.

Внутри смахиваю со стола остатки снега и достаю стопку из пакета.

- Выбирал самые лучшие – те, что интересные и со смыслом.

Другие сироты всё-таки обступили нас с разных сторон – особенно те, кто поменьше, – всем интересно, какие принесли гостинцы, и любопытство, как всегда, пересиливает настороженность к незнакомцу.

- Дядь, а можно посмотреть?..

- Ой, какие картинки…

- Это только Ярику? Нече-е-естно…

И много других наивных вопросов.

Прерываю поток слов, отчаянно замахав руками. Когда всё более-менее стихает, говорю:

- Всё к Ярославу. У тебя когда день рождения будет?

- В марте. Тринадцать… - рассеянно отвечает, добираясь до первой книги.

- Вот и будет тебе подарок на день рождения… - задумываясь, добавляю: – Прошлый.

Так же рассеянно кивает и вдруг начинает перебирать лежащие книги, будто не веря своим глазам. Подрагивающими, не знаю, от холода или волнения, пальцами, перелистывает страницы. По-прежнему не веря, поднимает на меня удивлённый взгляд и резко вскакивает из-за стола, расталкивая других. Дергает за мой рукав, заставляя следовать за собой.

Ничего не понимая, послушно позволяю себя тянуть, а сзади раздаются крики о том, кто первым будет читать ту книжку. Но Ярославу, похоже, на это совершенно наплевать.

- А расписочка?! – протестующе заверещала воспитательница, когда мы дошли до ворот.

Вслед ей Ярослав послал пару таких сочных выражений, что уши завяли бы даже у бывалого моряка. И где такого набрался?

Куда мы идём, я спрашивать не стал, оно и не понадобилось. Далеко не ушли – всего лишь за соседний дом. Вокруг безлюдно, большинство людей отдыхали в последний выходной день недели.

Но закоулок «обжитый» - везде семечки, окурки от сигарет, пара банок из-под пива. Видимо, старшие сюда на перекур заходят.

- Ты вправду хочешь меня усыновить? – спрашивает очень серьёзно, пристально глядя в глаза.

Мне всегда это напоминало какой-то важный древний ритуал, пришедший к нам с тёмных средневековых времён.

- Правда. Хочешь, повторю столько раз, сколько захочешь.

- И Мурку? - кажется, он говорит о кошке.

Больше не о ком.

- И Мурку удочерю, зря, что ли, книжки тебе покупал. Будешь за ней ухаживать.

- Это хорошо, - поджимая губы, кивает. – И заберёшь нас отсюда?

- Мурку хоть сейчас, а тебя смогу только через месяц.

Произношу все словно в режиме «Предельная честность». Будто душу навыворот, широко распахнув рваную рубаху.

- Почему?

- Понимаешь, нельзя так просто кого-то усыновить. Нужно, чтобы были некоторые требуемые условия, пару из которых я не смогу выполнить даже если очень постараюсь. Но у меня есть… друг, он хороший человек и согласился мне помочь, если я сделаю так, как он говорит.

- Понятно… Но, если не получится, ты обязательно забери Мурку, а то она замёрзнет совсем.

- Всё получится, - твёрдо уверяю.

Кивает. Какой-то странный, отрывчатый диалог у нас получился.

Мальчишка достаёт из кармана помятую сигарету и дешевую зажигалку. Зубами стягивает тонкие перчатки на снег и независимо чиркает жигой.

Тихо хмыкаю: а то я не заметил брошенный украдкой короткий испытывающий взгляд.

Быстро выхватываю его заначку изо рта, и только Ярослав собирается возмутиться, протягиваю ему нормальную, целую, марки поприличней.

И сам от своей зажигалки прикуриваю огонёк.

Он давно не ребёнок, в таких местах всегда взрослеют втрое быстрее. Хочет казаться взрослым, выставляясь, наоборот, сущим дитём, но в этой голове смалу мелькают далеко не детские мысли.

Докуривает в тишине – я не стал, засунув руки в карманы и бессмысленным взглядом скользя по многочисленным следам на дороге. Сколько ещё таких недовзрослых будут обсуждать здесь не новые фильмы, популярные игры, красивых девчонок, а что-то другое, более жесткое и жестокое?

Стряхивает пепел. Последняя затяжка, и использованный фильтр отправляется следом.

Смотрит на меня хмуро, сосредоточено и совсем не по-детски. Недовзрослый, недоребёнок. А кто тогда?

- Ты меня усыновишь, да?.. Значит, это хорошо, что я родился?..

Со свистом сквозь зубы вдыхаю воздух.