Дети ясной ночи (СИ)

Может быть, ему рассказал сказочник с третьего этажа больницы, нуждавшийся в ножах?

Но Юу не слушал дождь и не смотрел далеко вперёд. У него был повод взглянуть на уже пройденный путь, и он остановился.

Какая разница, если его время не ограниченно?

Какая разница, если здесь вообще вряд ли имеется такая штука, как время?

Часы стояли, показывая половину второго. Дня. Ночное небо усмехалось сверху, напоминая о том, что они находятся в аду. Но Юу не смотрел и наверх. Он смотрел пока что назад.

Лави уже пытался дёрнуть двери, но ни одной ручки на них не оказалось, так же как и трещины между дверцами. Керр задумчиво приподнял лом.

— Попробовать?

Юу не был уверен в том, что это следует делать. Они стремились вырваться наружу, чтобы после пытаться пролезть обратно?

— Нет… наверное…

Керр с размаху ударил, погружая острый край своего орудия в дряхлое дерево и почти наслаждаясь видом полетевших в стороны щепок.

— Её можно разбить! — и снова Лави обернулся к Канде. Мокрые волосы липли ко лбу, скрывая шрамы и повязку, глаз лихорадочно блестел, выдавая желание Керра хоть раз пойти вопреки навязанному им сюжету. Он всегда хотел пойти вопреки, и Юу хотел улыбнуться. Кто знал, что чтобы Лави начал вести себя как прежде, он должен вернуться туда, где ему пришлось худо?

Канда знал, что это предложение неразумно.

Канда кивнул.

Он тоже хотел хоть немного хотя бы видимой свободы.

Старые доски были тщательно отобраны кем-то для этой двери, чтобы служить годами и в непогоду, но против лома устоять им было не суждено. Уже через пару ударов в двери образовалась дыра насквозь, а там уже доломать тёмное, старое дерево не оставило большого труда. Развалив преграду почти полностью, Лави направил луч фонарика внутрь, тщательно приглядываясь и жестом подзывая Юу поближе. Внутри кроме пары жестяных вёдер и каменного пола ничего видно не было. Но, пригнувшись и шагнув внутрь, парень тут же ударился лбом о полку, и во второй раз влезал уже гораздо осторожнее. Помещение было небольшим и сильно захламлённым: полки заставлены пилами, плоскогубцами и похожими инструментами, бочки с тухлой, отвратительно воняющей жидкостью и дверной проём без двери, ведущий в тёмный коридор.

И снова шум, доносящийся из-под земли, будто кто-то дышит там, буквально под ногами, теперь уже совсем близко. Ещё немного, и Юу услышит биение сердца, если то, что там дышит, вообще имеет подобный орган.

Висящая в углу масляная лампа с треснувшим стеклом оказалась заполнена дохлыми мухами. Правда, рядом всё же стояла баночка именно с маслом, но крышка с неё, как ни старался прицепившийся Лави, не откручивалась. Остальные банки в большинстве своём оказались пустые, в других то, что пахнет отвратительно настолько, что хотелось обратно наружу под дождь, или зелёная краска. Зелёная краска, банки из-под неё, инструменты, так или иначе вымазанные в зелёной же краске, валялись всюду наравне со старыми засохшими кисточками разных калибров. Создавалось впечатление, будто где-то только что проводили малярные работы.

— Очевидно, это рай нашего приятеля, — Лави щёлкнул ржавыми плоскогубцами, перевёл взгляд на собственные руки в перчатках и, поморщившись, отбросил инструмент подальше.

— Очевидно, он сюда попасть не мог.

Пол в коридоре покрывали местами проломленные доски, под потолком жалко раскачивались разбитые лампы с выдранными проводами. Ни одного окна, только несколько дверей, с этого расстояния кажущиеся закрытыми.

— Если Алма выходил из больницы таким образом, он мог бы найти способ вернуться к вот этому зданию, — Лави отлично знал, как заставить друга продолжить исследования.

— Алма мог быть везде, вопрос в том, где же он сейчас. — Все действия почему-то казались лишними. Им следовало остаться в больнице и найти Алму там, шептало нечто глубоко внутри, в непроглядной темноте, что нельзя осветить никакими существующими средствами.

Он знал, что ему придётся вернуться. Если уж им и суждено где-то встретиться с Алмой, то именно в больнице.

Юу пошёл вперёд, тщательно освещая фонариком себе путь и ступая очень медленно. Он снова слышал этот шум. Под ногами что-то дышало, делая шумный, свистящий вдох, пропитанный жадностью и голодом, и бесшумно выдыхая. Юу оглянулся на Лави, но тот начинающим электриком даже и не думал смотреть под ноги, его взгляд приковала к себе покачивающаяся лампа.

Двери впереди стали казаться смертельно далёкими.

Ледяные пальцы сомкнулись, обвивая лодыжку, и дёрнули с нечеловеческой силой и скоростью, сбивая Юу с ног. Треск раздался сразу же со всех сторон. Глухое восклицание Лави, и фонарик парня откатился к стене – в попытке вырвать из цепких пальцев своё плечо не до фонарика было. Руки, бледные, тонкие, с длинными гибкими пальцами и подвижными запястьями продолжали вырываться из пола, будто прозвучала команда. Одна, другая, десяток, полсотни. И атаковали, хвататься за всё, до чего дотягивались, до боли впиваясь в запястья, царапая шею, вдавливаясь под рёбра, будто в попытке пролезь внутрь теплого живого тела. Доски трещали, вот-вот грозя провалиться полностью, развалившись, руки множились, вырастая одна на месте другой, откинутой или поверженной. Юу метался, пытаясь отцепиться и выползти обратно, стискивая холодные неживые пальцы и ломая их. Они ломались куда проще, чем человеческие. Сиплые вдохи раздавались сразу со всех сторон, сжимая круг. Он не мог даже подняться на ноги.

Ругань Лави заставила поторопиться, вырывая, наконец, лодыжку, за которую он и был повален. Рука, успевшая впиться в неё почти до мяса, окровавленная, недовольная потерей добычи, потянулась за уползающим парнем, и сразу несколько рук дёрнуло за волосы до искр в глазах, ударяя об пол. В жёлтом свете фонарика дико плясали зловещие тени, не видя ничего рядом, Юу вместо того, чтобы пробираться к выходу, двигался в обратном направлении. Ледяные пальцы продолжали пробиваться со всех сторон, сбивая с толку и не позволяя сориентироваться в сторонах. Поэтому стена и дверь, являющиеся единственным ориентиром, всё же приняты были Юу с благодарностью. А ещё из них ничего не лезло.

— Юу! — оклик Лави привлёк внимание парня всего на мгновение, но и того хватило, чтобы видеть зажатую в руке банку со злополучным маслом, которую парень швырнул вдаль, прямо за Юу. Всего одна искра, высеченная кремнем брошенной зажигалки, и, если бы эти руки могли кричать, они заорали бы вовсю…

Они не имели глоток и всё же не умели кричать. Пламя взвилось под потолок, жаром ударив в неприкрытое лицо, создавая впечатление, будто вот-вот вспыхнут волосы и брови. Однако расстояние было слишком большим, и огонь жадно облизывал дерево; руки в панике извивались в огне, мгновенно обугливаясь до костей, те, что были прямо под Юу и рядом, шмыгнули обратно под пол в попытке зарыться как можно глубже, и уже подскочивший Керр помог подняться, хватая за руку и вытягивая Юу в сторону выхода.

Как ни странно, оказавшись под холодной дождевой водой, пять волшебных минут вернулись, будто их и не было до этого. И парни, тяжело дыша, но, не желая и мгновения лишнего оставаться под крышей неприветливого здания, вдыхали свежий воздух, испытывая немыслимое облегчение.

— Может быть, нам всё же стоит… — что именно хотел сказать Лави, Канда не знал. Не успевал за его мыслями, погрузившись в собственные. Но кивнул в ответ, удивлённо принимая фонарик. Когда Керр успел подобрать его, Юу, конечно же, не увидел.

— Пойдём по тропинке?

Канда снова кивнул. Говорить прямо сейчас не только не хотелось, это было почти невозможно.

— Ты не слишком ли быстро пришёл в себя? — первым всё же делая шаг, продрал горло Канда.

— Я.. я… это было против правил – спрашивать меня об этом, Юу! Пошли вперёд, посмотрим, куда нас приведут теперь. И давая искать здания повыше?

— Да. Правда, я пока зданий вообще не вижу…

Они продолжили путь во тьме по узкой, не слишком надёжной тропинке, всё больше отдаляясь от здания, что когда-то было больницей, не желая разочаровываться в этом. Юу только задумался о том, как они вернутся обратно, если не могут попасть в старую больницу, но тут же сообразил, что способ попасть туда наверняка есть. Уж точно есть. Если что, они смогут его разузнать. Но, скорее всего, их путь закончится в совсем другом месте, и их выкинет с Алмой. Когда они сумеют ему помочь.