Дети ясной ночи (СИ)

Только сколько бы парни не обходили эти навесные мосты, найти, куда они уходят, возможности не было. Кажется, там был путь подняться ещё выше, и с земли в этой темноте уже ничего видно не было, лучи фонариков безжизненно терялись среди теней, и оставался лишь один путь.

Лави замер, под ступенью рассматривая под ногами обломки дерева, что когда-то, возможно, тоже были ступенями чуть ближе к земле. Затем он подпрыгнул, цепляясь руками за ступень, и тут же с воем скатился вниз, хватаясь за руки.

— Я забыл надеть перчатки! — рычал он, останавливаясь на коленях и вытягивая ладони перед собой. Несколько крупных щепок даже, а не заноз, безжалостно впились в беззащитные ладони и пальцы. — Я забыл грёбанные перчатки!

— Некоторые так и умирают от заражения… — пытаясь скрыть облегчение, холодно заметил Юу. Всё же кричал Лави, будто случилось что-то действительно ужасное.

— Да что б ты… — вырывая особенно глубоко погрузившиеся занозы, ругался парень. — А ты, Юу! Мог бы и поддержать для приличия!

— А нехрен лезть впереди меня!

— Ах, впереди меня..!

Лави замер, услышав подозрительный скрип. И он всё же слишком хорошо ориентировался в пространстве, чтобы сообразить:

— Это с кладбища.

Извлечение последних заноз и поспешное натягивание перчаток на окровавленные руки много времени не заняло. В это время Юу уже сам без особых проблем подтянулся на нужную ступень и помог забраться туда же Лави, здесь даже на этой незначительной высоте было немного не по себе. А уж когда они начали поднимать по этим старым, иногда прогибающимся под весом ступеням без перил, стало и вовсе страшно. Потому что всё, что их окружало снизу, сверху и сбоку,было кромешной тьмой. И только впереди с трудом можно выловить новые, не слишком надёжные ступени.

— Это довольно высоко, — отметил Лави, когда они, наконец, ступили на пол, так же сбитый из дерева. Вот где действительно было почти спокойно: вокруг какие никакие, а всё же стены и заборчики, пол под ногами, вроде бы, крепкий, и, несмотря на то, что порой кажется, будто вся конструкция заваливается на бок, кренится или встаёт на дыбы, здесь всё же было спокойно. Руки цеплялись за стены и перила, ноги проверяли каждую доску, на которую собирались опереться.

И люк наверх с верёвочной лестницей.

— Ты жил в Сайлент Хилле, — сжимая канаты в руках и дёргая, проверяя прочность их лестницы, заметил Юу и резко обернулся к Керру. — Ты жил здесь. Здесь работал твой отец, жили твои друзья, ты даже ходил в школу, не как Мояши же на домашнем обучении, ведь так? Тогда какого чёрта мы ориентировались именно на воспоминания мелкого?

— Так это же была его история, — уклончиво отметил Лави.

— Или ты не хотел акцентировать внимание на своих знаниях?

— Да нет там никаких навыков, не приписывай мне то, чего нет, в самом деле! Тут другое. Я вряд ли что дельное вам там бы сказал. Я не помню ничего этого.

— Ты до тринадцати тут жил. Мояши жил до десяти или что-то такое. И именно у тебя тут такая хорошая память. Где смысл?

— У меня отбило память в тринадцать, теперь рад? И нет, опережая вопросы, я не попадал в аварии или что-то иное. Я тупо никогда не знал, отчего это произошло.

— А сейчас?

— Старик говорил, что это травма психологическая. Все так говорили… от смерти отца, смены обстановки. Травм-то у меня не было. Ничего не было. Просто однажды… кто-то пришёл и забрал меня из дома, объявив, что отец умер. На самом деле, мне кажется, мне промыли мозги. Как раз мозгоправы из Брукхевена, которые общались со мной в дни после смерти отца. Два, вроде, дня я провёл с ними. Точно не скажу. Не помню. Я… я практически не помню эти места и свою ту жизнь и не знаю, что могло бы случиться со мной, если бы не старик. Ему обо мне никто не говорил, никто не звал, он сам пристально наблюдал за нами, говорит, опасался после пропажи дочери за мою жизнь.

— Какого чёрта здесь творилось? — тихо-тихо прошептал Юу, отворачиваясь. — По тебе не скажешь, что у тебя амнезия.

— Я, когда только к Старику попал, вообще почти ничего не помнил. Стал цепляться за те навыки и умения, от которых хоть что-то осталось в памяти. Кстати, поэтому он и не противился, когда я стрелять учился. Это то, о чём я всё же помнил. Редкое воспоминание, в котором помню отца. Хотя даже его лица нет. Это, знаешь ли, очень неуютно с моей отчётливой отличной памятью иметь вот такие вот дыры, где всё так размыто и неуверенно. Но со временем я смирился. На такие вещи гораздо проще не обращать внимания, делать вид, что проблемы нет. Кошмар какой, я ведь со Стариком так и не виделся с первого похода в город.

— Он хоть знает, что ты пострадал?

— Нет. Я же звонил ему, говорил, что всё нормально, отдыхаю. Думаю, он будет удивлён, увидев меня без глаза.

— Я во время этой встречи предпочту оказаться подальше. Например, на работе. — Он снова тряхнул лестницу, вздыхая. — На новой, чтоб её, работе. До экзаменов придется потянуть, а там посмотрим, смогу ли поступить.

— А почему ты на самом деле первый раз отчислился? Вроде, три года же проучился, или сколько? Я слышал версию, что у тебя конфликт с кем-то из преподавателей был, но мало ли.

— Сегодня ночь раскрытия секретов? Если эта лестница выведет нас в безопасное место, я расскажу.

С этими словами Юу, вцепившись в мокрые волокна посильнее, нашёл первую ступеньку ногой и начал подниматься. Как ни странно, лестница казалась довольно прочной и надёжной, впрочем, как и вся эта навесная конструкция, что повышало процент возможности найти здесь нужного им хранителя света. По сути, это было очень даже умно – разместить своё разросшееся в целую систему логово повыше от всех опасностей. Никаких летающих или обитающих на деревьях монстров Юу пока здесь не видел.

Вопрос были лишь в том, какую из себя опасность мог представлять этот самый любитель света. Недаром же сказочник так выделил слово «тихоня».

И можно ли с ним общаться, как со сказочником, в самом деле.

— Откуда здесь настолько разумные создания? Люди это или что? — наконец-то выбираясь на новый уровень, пробормотал Юу. Нет, он отлично помнил, что ему рассказали Сэм и Хизер о том, что в мире могут быть и фантомы, отражающие реально существовавшие личности, и – очень редко – другие реальные люди и монстры, сохранившие рассудок, и бесконечные монстры, дублирующие всего одного превращенного. Город мог использовать любые ресурсы: мысли, воспоминания, иллюзии, кошмары и мечты, переворачивая их с ног на голову, меняя местами, вылепляя в реальность, материализуя, играя с имеющейся плотью и камнем.

Глупо было пытаться определить происхождение каждого образа. Это не было его вопросом. Он всего лишь пришёл сюда в поиске Алмы Кармы.

Теперь узкая навесная тропинка с низко натянутыми канатами, за которые можно держаться руками, тянулась вперёд и назад. Конструкция держалась только за счёт свисающих сверху тросов.

— Итак, почему ты отчислился?

— Не поверишь, но были проблемы с преподом.

— Да ладно? Твой характер, конечно, не сахар, но…

— Но это была женщина.

— Эмм, — протянул Лави, начиная понимать. — Да ладно? То есть она… Какой ужас…

— Ну, она молодая была, только преподавать начала, — пожал плечами Юу. — И была довольно настойчива. Слишком, я бы сказал.

— А решить этот вопрос никак нельзя было?

— Очень настойчива — это значит, она нашла мой адрес, телефон, и это больше уже напоминало преследование.

— Ахренеть, — Лави рассмеялся, размазывая по щекам холодные капли и протирая глаза.

— Да, кстати, одно время нашего знакомства ты мне её напоминал, — протянул Юу, выбирая сторону и начиная продвигаться вперёд. — Когда караулил у квартиры и пытался добиться, чтобы я к тебе переехал.

— Ну, так я же был прав, и так оказалось удобнее! — конечно, обидно, когда твои лучшие порывы не оценивают, как следует. — Смотри, там сбоку, если присмотреться, такой же мост раскачивается, только он повыше!

— И почти параллельно нашему проходит. Тут и впрямь целый навесной город.