Нотами под кожу (СИ)

========== -1- ==========

POV Герман

— Твою мать, вырубите свет! — ору осипшим после концерта голосом. Я, блять, спать хочу, а они мало того, что свет врубили, так еще и шумят, и это, сука, в моей же квартире. Вчера я надрался, как последняя тварь, в ход шло не только бухло, там и травка была и вроде таблетки, благо до иглы не дошло, иначе продюсер точно выпер бы меня из группы, как и обещал.

— Гера, вставай, у нас, вероятнее всего, будет интервью в два часа, плюс ко всему тебе надо в универе до обеда появиться и узнать, в какую ты, сука, группу попадешь.

— Он что, серьезно меня на очное перевел? — в мгновение ока просыпаюсь. Я думал, он пугает, стебется, в конце концов, уж это сделать он способен, но вот так взять и в самом деле перевести меня на третьем курсе с заочки на очное обучение — по-моему, совершенный перебор.

— А ты думал! Он грозился больше чем полгода назад это сделать, если ты за голову не возьмешься.

— Прекрасно, мать твою.

Встаю, скинув с себя плед, и плетусь на кухню. Беспредел, что творится по всей квартире, привычен, так же как и абсолютное отсутствие личного пространства. Дома один я не бываю никогда. Во-первых, потому что тут всегда моя группа тусуется. Во-вторых, это не просто квартира, я в свое время выкупил весь этаж, по правую сторону блок из двух квартир переделан под тату-салон, в котором я работаю частенько, либо же мои ребята, которых я нанял. Это скорее хобби, чем прибыльный заработок, это мой способ расслабиться от тяжелого графика концертов и съемок. С другой стороны находится еще один блок, только из трех квартир, полностью переделанный под одну жилую площадь. В будущем я планирую выкупить и верхний этаж, но это пока планы, ведь на деле мне и имеющегося хватает.

Позавтракав хлопьями с подкисшим молоком и выкурив сигарету, я вываливаюсь из дома, направившись в ненавистный универ. Естественно, на улицах меня не узнают, да и не смогут, по-хорошему. Мало того, что я без привычного всем разукрашенного лица, так еще и в широковатой толстовке, свободных джинсах и капюшоне, скрывающем большую часть моего лица. Пирсинг я не снимаю, кольца с рук тоже, так что лишь самые ярые могут угадать и то скорее подумают, что я сошедший с ума фанат, чем настоящий Фил из известной рок-группы.

— День добрый, — пафосно здороваюсь в приемной. — Я Филатенков. Пришел узнать по поводу группы и начала занятий. Меня вроде как на очное перевели, — надув огромный пузырь жвачки, хлопаю его с громким звуком. Ожидая ответа, утыкаюсь глазами в женщину средних лет, что глядит на меня в явном шоке, видимо, так с ней еще никто не разговаривал. Давлюсь смешком, конфликт мне не нужен, тем более продюсер по головке не погладит и так вон заставил волочиться пешкарусом сюда. Даже менеджеру приказал сидеть на месте ровно, мол, я не малое дитя, должен сам в своей жизни порядок наводить. И кому я плачу бабки, е-мое?! Если за меня даже элементарщину делать отказывается мой любимый, чтоб его, менеджер.

Выйдя из ступора, тетка все же нашла мои документы, кивнула что-то там сама себе, прочитав фамилию, подняла украдкой глаза и, написав все подробно на каком-то бланке, всунула его поспешно мне.

— С завтрашнего дня в группу №304, кабинет на третьем этаже, №142, но там вроде как перебор и так учащихся… — концовку пробурчала себе под нос и начала делать вид, что очень занята работой. Ну, мне же лучше, стоять тут целую вечность и слушать нудятину я не горел желанием. Неаккуратно сложив листок и засунув в карман джинсов, решаю, что надо бы наведаться в одно заветное место, так сказать, пометить. Хмыкнув и всунув в ухо наушник с ревом нашей группы, я шагаю вдоль по коридору, обычно где-то ближе к концу делают сортиры. Искомое место я быстро обнаруживаю и, резво зарулив в него, пинком открываю дверь и влетаю в блондинистого парня.

— Сорри, чувак, занесло, — отмахнувшись, проскальзываю мимо и захожу в кабинку. Опорожнившись и подпевая себе под нос, иду к умывальнику, тщательно мою руки, мало ли что тут делают гребаные студентики. Вытираю руки салфеткой и поднимаю глаза. А за моей спиной чинно себе стоит, опираясь на кафель, тот самый светловолосый и рассматривает меня словно гориллу, блять, в клетке. Они тут что, дикие? Когда видят лицо незнакомое, стоят и таращатся? И что мне прикажете делать? Упасть замертво или поклон отвесить?

— Че встал? — грубо спрашиваю, презрительно ухмыльнувшись. Я еще так-то после вчерашнего не отошел. Голова шумит, алкоголь присутствует в крови, да и накурка оставила след. Мне бы сейчас бутылку пива да сигаретку и, развалившись на кожаном диване, стонать от ласк грудастой бабы. А я тут стою в общественном туалете под взором неизвестного мне пацана. Кстати, о нем, выглядит он вполне себе внушительно. Золотистый блондин, их вроде так называют, виски выбриты, на затылке волосы собраны в хвост, по шее тату плетется, и, судя по всему, плечи да спина с руками у него тоже забиты. Глаза холодные, надменные, смотрит свысока, кривит полноватые губы. Рослый, выше меня на полголовы примерно, чуть шире в плечах, да и видно, что спортом он занимается. Были бы в школке, я решил бы, что он капитан местной сборной, но мы так-то в универе, а здесь по идее подобных тупорылых заморочек быть не должно.

— Хамло, — равнодушно выдает, осмотрев меня с ног до головы. Зашибись.

— Послушай, чувак…

— Чувак — это кастрированный козел, — кривится он, склонив голову. Блять, бесит. — Ты кто такой?

— Нынче поссать нельзя без допроса? — чуть тряхнув головой, чтобы челка слетела, и глаза открылись, смотрю на него нагло. Дожился — я, звезда, мать его, стою и терплю такое обращение. Пф-ф-ф…

— Повторю вопрос: ты кто такой? — отлипает от стены, встав у двери. Я че, отчитываться этому кретину должен? Щаз… ага.

— Конь в пальто, — меня это откровенно подбешивает, и я, оттолкнув его с прохода, вываливаюсь из туалета. Вразвалочку плетусь по коридору, скривившись от громкого звонка, а после, смешавшись с быстрорастущей толпой, и вовсе выхожу из здания. Надо Паше сказать, что я нахрен не хочу сюда ходить! Не хватало мне еще вот таких вот индивидуумов в группе.

Придя домой, застаю картину маслом. Паша сидит верхом на Максе (ударник наш) и засасывает того по самые гланды. Я, офигевший неслабо, замираю на месте, хлопая глазами. Ключи аж из рук выпали, и дар речи пропал. Приехали. У меня в группе пидорасы, оказывается? Фу… Желудок, согласившись со мной, сворачивается, и я поспешно отвожу глаза от столь страстного поцелуя. Тянет взблевнуть и, желательно, на виновников. А после выгнать их и никогда не видеть и не слышать.

— Вы че, ребят, ебу дали? — хрипло спрашиваю с начинающейся истерикой. Мне теперь нужно не только похмелиться, а как минимум нажраться, ибо ударника Колька (продюсер) наш менять не станет, он скорее меня выпрет. Менеджер-то хер с ним, но, бля, как я с пидором в одной группе буду? Пусть и другом… Да я же теперь шуганным стану, пусть только посмотрит в мою сторону лишний раз!

Услышав меня, побледнели оба. Знают ведь мое отношение к секс-меньшинствам. Отпрыгнули друг от друга, чуть не пошлепавшись на задницы. Забавное, если честно, зрелище, но мне как-то не до смеха сейчас.

— Гера… я все объясню, — первый отмирает Пашка. Нервно облизывает губы и классическим жестом проводит по короткому ершику волос.

— Да что ты, это лишнее, мой голубой друг, я уже все, что надо, увидел, — с издевкой произношу. Пытаюсь совладать с собой, чтобы не размазать их обоих по паркету. Не, ну в моей квартире! Интересно, как часто они жарили друг друга тут? А может, еще и на моей кровати?

— Гер… — опа, и Макс очнулся. Только вот он выглядит почти зеленым на фоне бледного Паши.

— Вы что, суки, себе позволяете? В моей, блять, квартире!

— Гера…

— Что «Гера»? Если я узнаю, что вы, гандоны штопанные, на моей кровати…

— Нет-нет-нет, — быстро стали мотать те головами.

— Как давно?

— Что как давно?

— Как давно вы оба… сп… тр… ебете друг друга?