Мы будем жить (СИ)

— Да-да, мы тоже скоро… придем.

Когда дверь за Хвостом закрылась, Джеймс подвинул свой стул поближе к Лили.

Мелкие золотистые завитки пушились у ее ушей и шеи, глаза мягко сияли, а розовые мягкие губы подрагивали. В последние недели, увлеченные учебой и постоянной зубрежкой, они проводили вместе мало времени и практически не оставались наедине.

 — У тебя чернила на щеке, — Лили потянулась к нему. Джеймс поймал ее руку и поцеловал теплые пальцы. Затем несколько раз коснулся губами шеи, неторопливо развязал галстук, обжигая дыханием мочку уха.  — Я соскучился…  — Сейчас кто-нибудь войдет, — слабо воспротивилась Лили. Он, не глядя, махнул палочкой. Клацнул дверной замок, озарившись синей вспышкой.  — Не войдет, — шепнул он, торопясь расстегнуть ее блузку. 2.

Утро дышало чистотой и свежестью. Взволнованные студенты, разбившись на небольшие компании, толпились у плотно запертой двери. Отглаженные брюки и юбки, сияющие белизной воротнички школьных рубашек, начищенные туфли, скромные косы девочек и старательно приглаженные вихры на головах мальчиков. Одни суетливо шуршали книжными страницами, другие сыпали вопросами, стараясь наспех заполнить пробелы в знаниях, кто-то паниковал, а некоторые просто молчали и прижимались к стене, бледнея с каждой минутой.

Когда в начале коридора появились экзаменаторы, возглавляемые мадам Спраут, голоса, словно по команде, смолкли. Семикурсники во все глаза разглядывали декана Пуффендуя, облаченную в красивую светло-голубую мантию, незнакомого сурового старика с острой бородкой и улыбчивую пухленькую волшебницу, которая уже была знакома многим после сдачи СОВ. Троица, поприветствовав учеников, вплыла в класс и дверь снова закрылась.

— Я сейчас умру, — Алиса схватилась за Лили. — Мерлин мой, я ничегошеньки не помню! — она в панике зажала рот ладонями. — Я провалюсь, вот увидишь, провалюсь!

На самом деле Лили было ничуть не легче. Ее бросало то в жар, то в холод, пальцы нервно подрагивали, сердце колотилось как сумасшедшее. К тому же ночью она поспала чуть больше двух часов, во время завтрака ее подташнивало, в результате она не смогла съесть ни кусочка и сейчас желудок неприятно сжимался.

Неподалеку маячил непривычно сосредоточенный и мрачный Джеймс, растерявший всю свою самоуверенность и запал. Хвост сделал попытку с ним заговорить, но Поттер рявкнул так, что студенты, стоявшие рядом, шарахнулись в разные стороны. Мэри МакДональд старалась засунуть в туфлю серебряную монету, староста Пуффендуя торопливо рассовывал по карманам ворох шпаргалок, слизеринцы изо всех сил продолжали делать вид, что они выше всего этого, но сложно было не заметить их перепуганных глаз и белых лиц. Спустя еще пару минут, Анна Кроссман из Когтеврана, пошатнулась и осела на руки Бруствера. Пока остальные когтевранцы суетились и хлопали одноклассницу по щекам, стараясь привести ее в чувства, кто-то успел сбегать за мадам Помфри и та, озабоченно покачивая головой, сунула девушке под нос клочок ваты с резким запахом.

Джеймс и Сириус оказались в числе пятерых семикурсников, которые первыми перешагнули порог кабинета. Оказавшись внутри, они удивленно завертели головами. Обычный школьный класс больше напоминал оранжерею, наполненную диковинными растениями, свисающими со стен, потолка, стоящими на партах, подоконниках и в огромных ящиках на полу. Учительский стол удлинили в два раза и накрыли алой бархатной тканью, поверх которой аккуратными рядами были разложены билеты. За столом, удобно устроившись на мягких стульях, восседали экзаменаторы.

Взяв свой билет, Джеймс еще несколько секунд не решался его перевернуть. Мадам Спраут кашлянула. Вздохнув, Поттер вгляделся на витиеватые буквы.

— Абиссинская смоковница. Ее свойства и применение плодов в зельеварении, — внутри все возликовало, а Джеймс вспомнил, как сильно он любит Лили.

Практическое задание требовало от него отыскать среди буйства зелени прыгучие луковицы и рассадить их по отдельным горшкам. Положив перед преподавателем Травологии свой гербарий, доклеенный вчера вечером, Джеймс сел за парту, встретил взгляд Блэка и показал ему большой палец. Сириус в ответ довольно ухмыльнулся и склонился над своим листком.

В целом экзамен по Травологии прошел вполне спокойно, если не считать раненого пальца Северуса Снейпа — его здорово цапнула зубастая герань. Возясь со своими луковицами под пристальным вниманием старика из Министерства, Джеймс краем уха слышал звонкий уверенный голос Лили, которая отвечала на дополнительные вопросы, затем успел увидеть, как Фрэнк Лонгботтом тайком показывает Алисе на нужную грядку, а Люпин шарахается от огромного бубонтюра.

Взмыленные и все еще страшно взволнованные ученики вываливались в коридор, попадая в объятия одноклассников. Парни громко хлопали друг друга по спинам, крепко пожимали руки и сверкали улыбками, а девчонки подпрыгивали от переизбытка эмоций, восторженно пищали и хлопали в ладоши. Но вот из класса, понурив голову, вышла пуффендуйка, заревела и закрыла лицо ладонями.

Через три дня, в такое же прекрасное солнечное утро, пришло время сдавать Трансфигурацию. Здесь Джеймсу и Сириусу не в чем было себя упрекнуть, поэтому они прогуливались по рекреации, посмеивались и шутили над Питером, который, казалось, готов был вот-вот разрыдаться от ужаса. Он до смерти боялся Минерву МакГонагалл и в ее присутствии напрочь терял способность сотворить даже самое простое волшебство. Лунатик пытался Хвоста успокоить, хотя ему самому тоже было несладко. Римус без конца тер волшебную палочку краем мантии, стараясь убрать несуществующие пятна, шептал под нос самые сложные формулы и нервно озирался по сторонам. У окна он заметил Эмму, которая торопливо стягивала кудряшки в тугой узел. С того дня они больше не разговаривали, Люпин мог видеть ее только за когтевранским столом во время общих обедов и ужинов. Римус каждый день приходил в библиотеку, надеясь встретить ее там, но видимо Уэйн предпочитала сидеть в своей гостиной. Подавив искушение подойти к ней, Люпин снова обратил все свое внимание на Питера.

МакГонагалл прежде чем войти в класс, быстрым внимательным взглядом пробежалась по лицам студентов, особенно пристально разглядывая гриффиндорцев. Осуждающе покачала головой, заметив вихор на затылке Поттера и длинные волосы Сириуса Блэка, ободряюще улыбнулась перепуганным МакКиннон и Эванс, коснулась плеча Стоун. Сегодня она переживала едва ли не больше, чем студенты, но это невозможно было заметить по ее строгому лицу, только голубые глаза за стеклами очков блестели ярче, чем обычно. Поздоровавшись с коллегами из Шамбратона, приехавшими принимать экзамены у хогвартских студентов, МакГонагалл положила на стол ведомость с фамилиями учеников и взмахнула палочкой, раздвигая занавески и впуская в помещение потоки света.

Ученики тянули билеты, чье-то лицо тут же словно солнцем озарялось, кто-то горько поджимал губы, а потом класс наполнился скрипом перьев и шорохом пергаментов. Отвечать первым вызвался Поттер. МакГонагалл напряглась, но Поттер не зря слыл на редкость талантливым студентом и ее любимчиком (впрочем, декан Гриффиндора изо всех сил старалась этого не показывать). Джеймс четко и коротко дал определение детрансфигурации, не забыв упомянуть, что она делится на три вида, подробно описал простейшую детрансфигурацию, продемонстрировал умение исполнять заклятие Фините Инкантем, хотя теоретическая часть экзамена этого не требовала. Затем превратил китайский кувшин в великолепную тропическую птицу, птицу в огромную ящерицу, ящерицу — в бабочку, бабочку — в изящную заколку для волос и также легко вернул все обратно. Напоследок Джеймс, уже по собственной инициативе, прямо из воздуха сотворил два букета фиалок и, со шкодливой улыбкой, поднес своему декану и молоденькой преподавательнице из Шамбратона, которая порозовела от удовольствия. МакГонагалл была так горда, что не смогла как следует разозлиться на Поттера. С такой же легкостью справился с заданиями Блэк, превратив свою руку в лохматую собачью лапу и заставив старые черновики вспорхнуть с парты стайкой маленьких разноцветных птичек. Петтигрю перепутал заклинание, и его мышь окрасилась в желтый цвет и начала раздуваться как воздушный шар, на панцире черепахи, над которой колдовал Люпин, остался синий рисунок, Лили Эванс испуганно подпрыгнула, когда обезьянка, вместо того, чтобы стать кувшином, попыталась стащить с ее пальца серебряное кольцо.