Tell yourself (СИ)

Слова на странице книги разбежались, как маленькие чернильные мышки. Его взгляд медленно переместился с перемешавшегося абзаца на телевизор, затем на женщину, использовавшую его плечо как подставку под голову. Она смотрела вперёд, её лицо выражало самую обыкновенную заинтересованность в эстрадном шоу, каким-то непонятным образом превратившееся в конкурс поедания пирогов.

Книга опустилась на скрутившийся в узел живот Улькиорры и была уже почти закрыта, как Улькиорра понял, что это вызовет разговор, что было не самым идеальным вариантом в ситуации, когда один из них не мог выдавить ни слова. Так что книга снова распахнулась, и его глаза встретились со словами, которым он позволил разбежаться. Он так и не мог понять, что там было написано. Действие женщины было вопросом, ожидающим ответа, и он не успокоится, пока не даст ответ, который он посчитает удовлетворительным.

Орихиме начинала же понимать, что раздражает Улькиорру. Напряжение, вызванное тем, что она подсела к нему, никуда не испарилось; он не двигался. Через пару минут он вытянул руку, взволновав Орихиме. Но прежде, чем она успела промычать извинения, он опустил руку между диваном и её спиной, кладя пальцы ей на талию, и притянул её к себе. Последний дюйм, разъединявший их, был стёрт.

Теперь уже Орихиме сидела неподвижно. Ей было нужно его плечо, и она его получила, плюс её бедро касалось его бедра, и её колено стукнулось об его. Его взгляд был обращён на страницы под большим пальцем, которые, как она наконец заметила, он уже давно не переворачивал. Затем, словно прося её не начинать разговор, он лениво провёл пальцами по кончикам её волос, наматывая и разматывая шелковистые пряди.

Орихиме слышала о женщинах, которые «тают» от прикосновений своих возлюбленных, но не понимала, что это могло бы значить, до этого момента. Она припала к Улькиорре, не в силах да и не желая двигаться, и поняла, что прослушала всё шоу. А Улькиорра, который наконец смог сконцентрироваться на том, что читал, перевернул страницу, чувствуя успокаивающий стук своего сердца, которое мешалось в горле.

========== Моя гордость и остальное ущемлённое ==========

— Химе, без обид, но я не думаю, что это хорошая идея, — Татсуки уселась на край своей кровати, жалея о том, что не может выдернуть Орихиме из её гардероба. К сожалению, она до сих пор не оправилась от сданных на этой неделе экзаменов. А вот как её лучшей подруге удавалось быть такой живучей, было за гранью её понимания. Может, в этом как-то замешана любовь? Сидящая рядом с Татсуки, Чизуру наслаждалась видом извивающейся пятой точки Орихиме и улыбалась так же, как это делает хозяин, любующийся своим питомцем.

— Не слушай её. Она просто не любит веселиться! Ты же должна защитить свою гордость, да? — ворковала она.

— Именно! — крикнула Орихиме.

— Женщина, — произнёс Улькиорра, который стоял у двери спальни с закрытыми глазами и руками в карманах, — я не хотел задеть твою гордость.

Родители Татсуки уже привыкли к оживлённости девушек. Это был далеко не первый раз, когда Чизуру и Орихиме врывались в дом вместе с их дочерью, кланялись им и продолжали болтать, поднимаясь по лестнице. Но это был первый раз, когда их сопровождал парень, а именно парень, представленный как молодой человек Орихиме. И как любые родители, беспокоящиеся о благосостоянии осиротевшей одноклассницы их дочери, они частенько проходили мимо двери, останавливаясь на секунду или две в надежде уловить хотя бы крохи разговора. Улькиорра прекрасно слышал их шаги со своего места.

— Ты сказал, что не веришь, что я могу сломать доску голыми руками! — Орихиме обернулась, надув щёки.

— У меня нет доказательств твоей компетенции в сфере боевых искусств. Едва ли ты можешь обвинять меня в сомнении. К тому же, я не бросал тебе вызов, поэтому советую послушать Арисаву и прекратить поиски, — как об стену горох. Орихиме снова очутилась в шкафу, а Чизуру уже готовилась истечь кровью из носа. Мгновением позже она издала триумфальный крик и крутанулась, поднимая вверх деревянную дощечку.

— Нашла! Видишь, я же говорила, что полезно будет сохранить парочку, — Орихиме протянула дощечку Чизуру, которая бросила её на колени Татсуки, испуганно хмыкнув.

— Это обязательно? — простонала Татсуки. Орихиме проигнорировала её, указывая на Улькиорру дрожащим пальцем.

— Готовься извиняться! — прокричала она достаточно громко, чтобы он съёжился. Татсуки встала с кровати и вышла в центр комнаты. Орихиме глубоко вздохнула и начала концентрироваться на задании. Дощечка была поднята перед Татсуки, выражение лица которой продолжало отражать всё её нежелание принимать в этом участие, она всё ещё надеялась, что Орихиме изменит своё решение. В конце концов, уже давненько последняя не практиковалась в карате; скорее всего, эта авантюра закончится тем, что она пойдёт домой, изувечившись.

— Вперёд, Химе! — подбадривала её Чизуру, замерев, когда Орихиме встала в стойку.

Теперь глаза Улькиорры были широко открыты: любопытство пожирало его изнутри, хотя он до сих пор был раздражён и не видел причин извиняться. Он также мог чувствовать, как один из родителей Арисавы пристроился у двери, естественно, интересуясь, почему разговор внезапно прекратился.

Тишина затянулась. Никто не двигался. Затем без промедления Орихиме вскинула руку вперёд и с яростным криком разбила дощечку на две. Чизуру разразилась аплодисментами. Татсуки осмотрела обе стороны дощечки.

— Хех, я думала, что ты давно не практиковалась, — сказала она, кинув их на кровать. Выражение лица Улькиорры не изменилось, но Орихиме могла сказать, что он был слегка удивлён. Она подплыла к нему, ухмыльнулась и ткнула его пальцем в грудь.

— Хочешь что-то мне сказать?

— Повторяю в последний раз, женщина, я не хотел тебя оскорбить.

Улыбка с её лица спала быстрее пушечного ядра. Она с топотом кинулась обратно к шкафу и продолжила рыться в нём.

— Ой, неужели так сложно сказать «прости»? Она же поранится! — выпалила Татсуки. Она знала, какой упёртой порой может быть Орихиме, а учитывая стоический характер Улькиорры, удивительно, что они не ссорились чаще. Орихиме вышла из шкафа и сжала две дощечки в руках. — Ты уже ему всё показала!

— Женщина…

— Это всё твоя вина, — сказала Чизуру Улькиорре.

Орихиме встала в стойку, очистила разум, нацелилась на точку за дощечками и с криком ударила. Обе дощечки развалились напополам. Татсуки чуть не потеряла равновесие, но всё же удержалась на ногах, а потом упала на пол. Довольная, Орихиме сложила руки и кивнула своей лучшей подруге, а Чизуру свистела и хлопала в ладоши где-то там на фоне.

— Кто это тут давно не практиковался? — подразнила её она.

— Не ты, — ответила Татсуки, бросая на пол деревянные дощечки. Улькиорра перестал рассматривать стену и подошёл к Орихиме. Её поведение сменилось с гордого на самое что ни на есть дерзкое, и она выпрямилась, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Что теперь скажешь?

Как всегда, выражение его лица не менялось, но исходила от него какая-то злобная аура, из-за которой Татсуки не знала то ли ей встать между ними, то ли отбежать в сторону. Улькиорра потянулся вперёд и осторожно взял Орихиме за руку, чтобы осмотреть её поближе. Незначительного вздрагивания было достаточно, чтобы отпустить её.

— Тебе не надо ломать свою ладонь, чтобы что-то мне доказать, — прошипел он настолько низким голосом, что Татсуки и Чизуру практически не слышали его.