Tell yourself (СИ)

Улыбка Орихиме померкла. Она склонила голову. Её подруги обменялись взволнованными взглядами. Улькиорра вздохнул, сохраняя самообладание, и провёл пальцами по её ладони.

—Следи за собой, женщина. Не надо киснуть, когда ты разломила эти доски так аккуратно.

— Прости, — прошептала она, — меня занесло…

— Не надо извиняться за свои порывы. Я уже давно всё это принял.

— Ух ты, — невозмутимо произнесла Татсуки, — какой обаяшка.

Комментарий к Моя гордость и остальное ущемлённое

от переводчика: дорогие мои, у меня для вас не очень хорошие новости. В связи с надвигающейся зимней сессией перевод фанфика снова уходит на перерыв. Но не волнуйтесь, я обязательно вернусь!

========== Предел ==========

Свободная комната, в которой находился Улькиорра, была одновременно знакомой и незнакомой: незнакомой, потому что она не принадлежала человеческому миру; знакомой, потому что он уже был здесь пять раз по разным поводам. Она была расположена где-то в штаб-квартире четвёртого дивизиона, что не прибавляло ситуации смысла. Если они хотят обследовать его, то почему бы не сделать это в двенадцатом дивизионе, где учёный капитан-садист препарировал бы его в считанные минуты? Едва ли он считал женщину с заплетёнными волосами устрашающей, но, похоже, он был единственным, кто так думал.

Кстати, комната не была такой уж и комфортабельной. Здесь недоставало мебели, и единственное окно, которое хоть и выходило на симпатичный задний двор, было перегорожено решёткой. Также на Улькиорру всё время нападало чувство, словно за ним следят, но нужно было ещё время, чтобы понять, как работает система надзора синигами. Она была придумана для того, чтобы раздражать его — уж это он знал. Синигами всегда оставляли его одного на некоторое время, чтобы посмотреть, поддастся ли он паранойе и начнёт ли проделывать дыры в стенах. Но, если он был прав, период изоляции должен закончиться в считанные…

Донеслось шуршание открываемой двери, и в комнату вошёл Бьякуя Кучики, чьё выражение лица зеркально повторяло всё то, что прятал Улькиорра за своим бесстрастным: недовольство из-за прерывания дня бесполезной встречей. Капитан зашёл внутрь комнаты и без приветствий и кивков занял место напротив Улькиорры. Он достал кисть, краску и бумагу, выложил их на пол. Он начал практиковаться в каллиграфии, элегантными мазками проводя кистью по холсту.

Улькиорра следил за движениями кисти. Капитан рисовал знак бесконечности, начинавшийся и заканчивавшийся в одном месте. Он рисовал этот знак снова и снова, заполняя им страницы, словно кодом. Сначала Улькиорра подумал, что это и вправду зашифрованное послание, но он не мог вникнуть в его суть. Может, это сигнал для внешнего мира? Всё в порядке? Почему тогда бы не использовать более уместный символ?

Так продолжалось, пока он не осознал, что целиком и полностью расслабился, и тут его осенило. Бьякуя Кучики, который ни смотрел, ни говорил и вообще никаким своим видом не показывал, что принял Улькиорру, пытался сохранить его спокойствие. Чем больше Улькиорра наблюдал за движениями кисти, тем лучше ему становилось. Его напряжение отступало назад.

Интересно, как часто капитан Кучики использует эту технику на себе?

Дверь распахнулась. Улькиорра оглянулся, и раздражение снова нахлынуло, как злобный дух: шумная подруга-синигами женщины ввалилась в комнату.

— Йо, — сказала она Бьякуе, — на сегодня ты закончил. Моя очередь нянчиться!

Бьякуя собрал вещи и с сожалением посмотрел на сад прежде, чем выйти. Дверь захлопнулась, и Рангику Матсумото плюхнулась перед Улькиоррой, занимая нагретое Бьякуей место. С их последний встречи с Улькиоррой она постриглась.

— Давненько не виделись, эм… Как я тебя называю? Господин Шиффер? Да? Можешь поправить меня, если я ошибаюсь, — Улькиорра ничего не сказал. Губы женщины изогнулись. — Ой, да ты не обязан со мной разговаривать, — она завела руку за складки своей одежды и вытащила небольшую бутылку сакэ, которую открыла и из которой тут же отпила.

— Ты можешь пить на работе? — спросил её Улькиорра.

— А? О да! Знаешь, я в тысячу раз полезней, когда я подшофе, так говорит капитан Креветка. Хотя, наверное, это был сарказм, — пожала плечами Рангику, отпила ещё и протянула бутылку Улькиорре. — Хочешь?

— Я не пью, — он отклонился от неё на пару дюймов. Рангику убрала бутылку.

— Какая жалость. Уверена, в пьяном состоянии ты был бы забавным. Но насколько забавным? — она задумчиво погладила стакан. — Вот я злюсь. Начинаю кричать и ввязываться в драки, ломая предметы. Ужас самый настоящий. В моём любимом баре команда уборщиков на быстром наборе только из-за меня. Можешь в это поверить? Тем не менее, обычно я самый счастливый на свете человек… Полная противоположность пьяной меня. Тогда думаю, тебя будет тянуть поговорить. О! Может, ты захочешь выговориться и поплакаться?

Дальше слушать бессмысленные предсказания синигами Улькиорра перестал, размышляя над тем, что бы он мог делать этим днём. Естественно работать: экзамены женщины стоили денег, и раз уж она платила из своего кармана, то он мог хотя бы оплачивать счета, за которые обычно отвечала она. Также он хотел посетить местный синтоистский храм, прочитав в книге по истории, как однажды он послужил укрытием для знаменитого…

— Как там у вас дела с Орихиме?

— Что ты имеешь в виду? — Улькиорра моментально снова переключился на Рангику. Она убрала губы с бутылки сакэ.

— Ну ваши отношения, — на это он ничего не ответил. Она ждала. Улькиорра смотрел на неё. — Ты серьёзно не скажешь мне? — то, как долго он мог не моргать, нервировало её. Она поставила бутылку с сакэ на пол и взъерошила свои волосы медового оттенка. — Позволь, я буду с тобой честна, Шиффер. Я понимаю, почему Сообщество душ не доверяет тебе. Единственное, что мы знаем о пустых, — они пожирают души, а наша работа не позволять этому случаться. Сначала я сама не могла начать тебе доверять. Когда Орихиме защищала тебя, я подумала, что она сошла с ума.

Улькиорра помнил этот день так отчётливо, словно это случилось на прошлой неделе. Он видел, как женщина стояла перед ним, используя всех своих духов, чтобы загородить его от судей Сообщества душ, рискуя всем, ставя на то, что в нём ещё осталось что-то хорошее. Даже он сам не знал, было ли в нём это что-то.

— Когда всё уладилось после пленения Айзена, Орихиме вызвали сюда, чтобы она описала всё то, что произошло с ней в Уэко Мундо. Капитан Унохана выдала ей лист бумаги, сказав, чтобы она представила, будто пишет запись в дневнике. Затем её доклад анализировали на предмет наличия психологической травмы, и, когда ничего такого обнаружено не было, его зачли вслух всем нам. Я не знала, что делать с этим. Я беспокоилась за Орихиме, боялась, что она держит свои страдания внутри себя. Есть у неё такая плохая привычка.

— Я в курсе, — ответил Улькиорра. Рангику кивнула в знак согласия.

— Тем не менее, когда ты показался в мире людей, в моей голове затрубили тревожные звоночки. Что ты там делал? Зачем ты искал Орихиме? Ты следовал приказам, злоупотребляя вашими, какими бы они там ни были, отношениями, сформированными в Уэко Мундо? И что куда важнее, как она смогла принять того, кто убил её возлюбленного и ранил одного из её друзей? Верила ли она в то, что это всё неважно, раз закончилось хорошо? Признаюсь, я была одной из первых, кто молился, чтобы тебя кинули в тюрьму, просто чтобы держать тебя от неё как можно дальше.