Вензель твой в сердце моем...(СИ)

«Относительно меня или вас?»

Алиса мечтала выпить чаю с Чеширским котом и помиловать пару десятков «шестерок червей», лично казнив после этого сотню. А потом выстирать, как обычно, свое черное платье, перевязать волосы и отправиться на променад с белым кроликом. Она хотела найти тех, кто не похож на остальных так же, как она сама. А в итоге встретила его.

Шахматноголовый. Странное существо, зовущее себя чем-то большим, нежели человек. Существо, принадлежащее к высшей расе и знающее слишком много о людской натуре. Тот, кто мог даровать силу, а мог погрузить в пучины безысходности. Она встретила его случайно. Он же искал ее целенаправленно.

Как не взять в личную армию девушку, мастерски владеющую двумя огромными ножами и Пламенем успокаивающего Дождя? Как не взять в качестве второго помощника ту, что в этом огромном мире может принести лишь беды, а в небольшом подземном убежище вымирающей расы станет «своей»? Как пройти мимо той, кто так не похож на серую массу, но порой слишком сильно напоминает тебя самого — замкнутого в собственном безумном мире, полном непреодолимых законов и безжалостной логики?

Он искал ее и нашел среди трупов. Она улыбнулась и просто пошла за ним — за человеком в клетчатой шляпе, серебристой маске и военном плаще. За тем, кто был не как все.

Чаепитие в темном зале, затеянное тремя безумцами, — что может быть лучше? Для нее — ничего. Правда, безумны они не были…

Тсуномичи странно смеялся, как обычно разливая чай по четырем чашкам: себе он всегда наливал две, говоря, что чай полезен для гибкой натуры. Шахматноголовый печально смотрел на своих подчиненных из-за прорезей маски и потирал виски, испещренные узорами в виде монохромных клеток. Алиса качалась на стуле, рискуя в любую секунду упасть, и думала о том, как было бы здорово отрезать помощнику ее Шляпника язык — чтобы не болтал слишком много. Ведь Тсуномичи и впрямь было слишком много, как и его болтовни. Так почему бы не убрать хоть кусочек?.. Шляпник запретил. Ну и ладно, что поделать. Сколько она уже так живет? Год, два? В кроличьей норе время бежит незаметно. Да это и не важно, ведь, главное, с ней рядом был тот, кто принимал и понимал ее. Кто научил виртуозно использовать Пламя Предсмертной Воли и давал задания по устранению врагов, не пугаясь огромных ножей. В такие моменты ей казалось, что она не Кэрроловская Алиса, а Алиса из компьютерной игры. И это тоже было неплохо. А главное, ее Шляпник был гораздо лучше, чем какой-либо еще. Только вот Тсуномичи несколько утомлял…

— А теперь сахарку, немного сахарку, фуфуфу, — проворковал гуттаперчевый человек с бледным лицом и странным смехом. А затем кинул в обе свои чашки по десять кусков сахара.

— Если думаешь, что глюкоза поможет твоим мозгам лучше работать, не обольщайся, — подколола его Алиса и опасно качнулась на стуле.

— Мне глюкоза не нужна, а вот тебе не помешала бы, — нараспев отозвался Тсуномичи и подмигнул девушке.

«Его глаза отлично смотрелись бы в вазочке с сахаром», — подумала Алиса.

— Даже не думай, — вздохнул Шляпник.

«Он всегда знает, о чем я думаю, даже когда не читает мысли», — улыбнулась про себя Алиса и рассмеялась.

— Так она всё-таки умеет думать? — притворно удивился Тсуномичи и кинул в рот зефирку.

— Каннибализмом промышляешь, белое гибкое недоразумение?

— Отнюдь, я не столь сладок. Хочешь попробовать, фуфуфу?

— Воздержусь, а то несварение заработаю.

«Его мозг точно поместился бы вот в этой сахарнице, я уверена. Она маленькая, но его мозг ни чуточку не больше».

— Даже не думай, — печальный взгляд человека с шахматным узором на щеках стал чуть суровее, и Алиса перестала качаться на стуле.

— Вы же знаете, это никогда не прекратится, — вздохнула она.

— Препираться — ваше любимое занятие, — кивнул Шляпник. — Но всегда надо помнить о грани, за которую выходить нельзя.

— Да-да-да, я важная персона, — вклинился Тсуномичи и вылил немного чая в блюдце. Подув на горячий напиток, он сделал медленный осторожный глоток.

— Чтоб ты обжегся, — на автомате пожелала девушка и сделала большой глоток. Горло окатило кипятком, но она улыбнулась: она не боялась боли. И это была еще одна причина, по которой Шахматноголовый взял ее к себе.

— Неужто вам не надоедает спорить? — вздохнул Шляпник.

— Отнюдь, — хором ответили его подчиненные и также дружно поморщились.

— Она просто выскочка, — пожал плечами Тсуномичи.

— Он мнит себя Мартовским Зайцем, а на деле не способен даже ответить на простейший вопрос, — фыркнула Алиса.

— Какой же? — поинтересовался Шляпник. Нет, ему не было интересно, и всё же ему было любопытно. Как так? Да очень просто! Ведь поверхностное любопытство и глубинный интерес не одно и то же.

— «Когда в лесу падает дерево, шумит ли оно, если его никто не слышит?» Когда человек умирает в агонии, шумит ли он, если его никто не слышит? Когда кто-то просит о помощи, слышно ли его, если все проходят мимо?

— Три вопроса, суть одна, — вздохнул Шляпник. — А ответ прост, как всё в этом мире: «Колебание звуковых волн не гарантирует, что тебя услышат». Но тебе не стоит этого опасаться, ведь теперь ты здесь. А значит, всегда будешь услышана.

— Всегда? — эхом отозвалась Алиса и с силой оттолкнулась ногами от пола. Черная лента среди светлых волос гротескной змеей расчертила воздух.

— А есть сомнения? — нахмурился Шахматноголовый.

Девушка закусила губу. Сомнений у нее не было, но была просьба. Вот только… задать вопрос или подождать? Но если прождать слишком долго, Король-Рыбак может быть уже не столь добр… Значит, надо рисковать: Грааль ведь у него всего один.

— Я не хочу оставлять Вас, но знаю, что не смогу быть рядом вечно. Вы вечны, я — нет. Даже Тсуномичи, притворяющийся Мартовским Зайцем, смертен.

В комнате повисла напряженная тишина, гуттаперчевый человек испуганно уставился на своего хозяина, а Алиса всё сильнее раскачивалась на стуле.

— И чего же ты хочешь? — спросил Шляпник, точно зная ответ.

— Вы ведь можете даровать бессмертие, — отозвалась Алиса будничным тоном. — Дать силу, забрать ее, и этим превратить человека в мумию…

— Эти мумии не умерли лишь потому, что их жизнь поддерживает Пламя Предсмертной Воли, мне неподвластное. Единственный элемент, который создан не моей расой, — Шахматноголовый знал, что трюк не пройдет. Он просто сбрасывал лишние карты.

— Но Вы можете поддерживать жизнь в мумии своими чарами.

— Это вечная кабала. Ты ведь знаешь правила: такие мумии становятся марионетками, неспособными нарушить приказ, и умирают, лишь только я лишу их энергетической подпитки.

Она рассмеялась. И даже Тсуномичи еле слышно расфуфуфукался. Он отхлебнул еще чаю из блюдца, а Алиса ушла на очередной крутой вираж, чуть не упав со стула.

— Я хоть раз ослушалась Вас, господин Шляпник? Или задала лишний вопрос? Или посмела обсуждать приказ? Вы абсолют в этом безумном мире застывшего времени. Мы с этим недо-Мартовским Зайцем знаем об этом лучше всех. Хотя он порой позволяет себе некоторые вольности…

Алиса метнула на Тсуномичи прожигающий взгляд и в который раз подумала, что его голова куда лучше смотрелась бы на блюде, а не на плечах. Но ее не успели одернуть — она продолжила говорить:

— Что до обрыва жизни, меня это не волнует. Вы умеете договариваться со временем, только Вы из всех нас. Если для меня оно оборвется, значит, я уже не буду нужна Вам. Это, право слово, достойно лишь одного финала. Зачем же продолжать жить, если чаепитие закончилось?

Она слегка покривила душой. «Если чаепитие с Вами закончилось» было бы вернее. Но Шляпник и так всё понимал. Без слов.

— Но тебе ведь всего двадцать пять, — вздохнул он. — Ты молода, красива. А подарить искусственную жизнь я смогу лишь высохшей мумии, чья кожа держится на ребрах изодранными лоскутами. Неужто тебя и это устраивает?

Тсуномичи рассмеялся:

— Так ее натура будет отражена во внешности!

— А мне скрывать нечего, в отличие от тебя, плут из плутов, лгун из лгунов, — парировала девушка, нисколько не злясь на выпад заклятого коллеги.