Мы будем жить (СИ)

- Не спится, Снейп?

Друзьями они с Блэком никогда не были. В прежние времена Блэк считал ниже своего достоинства общаться с полукровками, смотрел на Снейпа также как и большая половина Слизерина – со снисхождением и долей презрения. Северуса спасала сначала опека Малфоя, а потом он сумел заставить однокурсников себя уважать. И побаиваться.

Регулус Блэк пришел к Темному Лорду едва справив семнадцатилетие. И, в отличие от Снейпа, его приняли с радостью, в кругу других чистокровных отпрысков он был своим. Регулусу пожимали руку, выражали свое одобрение, справлялись о здоровье его родителей, а некоторые даже заискивающе улыбались. Держался Блэк превосходно! Он был умен, блестяще воспитан и если бы его руки не тряслись, когда Блэк выпускал свою первую Аваду, то Северус даже позавидовал бы ему. Но Регулуса чуть не вывернуло, когда он увидел кровь, поэтому Снейп мог себе позволить наслаждаться собственным превосходством.

- Вижу тебе тоже, – недружелюбно огрызнулся Снейп, когда Блэк нацепил на лицо надменно-холодное выражение. С детства, что ли, этих чистокровных учат корчить подобные физиономии! Сразу чувствуешь себя человеком второго сорта, а причислять себя к этой категории Северус не собирался.

- Я всего лишь пытался быть вежливым, – Регулус расслабленно откинулся на спинку кресла. – Тебе бы тоже не помешало. Иногда полезно поддерживать с людьми нормальные отношения. К тому же мы теперь в одной лодке.

Вместо ответа Снейп сначала снова уткнулся в книгу, потом все-таки отложил ее, решив, что в словах Блэка есть доля правды.

- Могу я предупредить тебя, Северус? – все с тем же холодком продолжал Блэк. – Сделать жест доброй воли.

Уже давно успевший усвоить, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, Снейп напрягся.

- О чем? С чего это вдруг?

Блэк едва заметно улыбнулся.

- Просто так. Если это дойдет до Темного Лорда, то ты можешь поставить крест не только на своих планах, но и на всей своей жизни.

В груди у Снейпа нехорошо похолодело. Он внимательно всматривался в непроницаемое лицо Регулуса Блэка, стараясь понять, о чем тот думает и к чему нужно готовиться.

- Вот как, – с деланным спокойствием усмехнулся Снейп в ответ. – Интересно…

Забросив ногу на ногу, Блэк прищурился.

- Сейчас тебе станет еще интереснее. Прекрати ходить по пятам за этой рыжей магловкой.

Ощущение было таким, словно на Северуса вылили ведро ледяной воды. Он дернулся, сжимая кулаки, побелел, сделал вдох, заставляя себя немного успокоиться, и приподнял брови.

- Не понимаю, о чем ты, – равнодушно бросил он.

- Прекрасно понимаешь, – чуть громче чем прежде, отчеканил Блэк. – Пока это мало кто замечает, но если ты будешь продолжать в том же духе, то плохо кончишь.

В тоне Блэка было столько уверенности, что Снейп, перепугавшись, подскочил, разом теряя все свое хладнокровие. Его глаза лихорадочно заблестели, а бледность сменилась нездоровым румянцем.

- Ты шпионишь за мной? – он нащупал волшебную палочку, готовый сейчас на любую отчаянную глупость.

Коротко хохотнув, Блэк покачал головой.

- Мерлин с тобой, Снейп! Если ты это скрываешь, то прилагай больше усилий. Хотя бы перестань делать такой страдающий вид, когда она проходит мимо. У тебя что, было что-то с ней? – с легкой брезгливостью спросил Блэк.

После такого очень хотелось треснуть Регулуса проклятием. Как он смеет… в таком тоне… о Лили…

- Мы общались прежде. На младших курсах, – сквозь зубы цедил Северус. – Сейчас даже не здороваемся. Ты ведь не думаешь, что я свяжу себя отношениями какого-либо рода с гриффиндорской гр.. гр..грязнокровкой? – выдавил он с трудом.

Языки пламени в камине танцевали рыжими всполохами.

- Плохой спектакль. Тебе нужна практика. А вообще ты зря все это. Глупо так убиваться из-за чужой девушки. К тому же, у вас все равно ничего не выйдет. Не из-за Поттера.

И в эту секунду Снейп взорвался. Сначала ему озвучила свои выводы Стоун, потом Поттер, а теперь еще и этот аристократишка, возомнивший о себе невесть что! Кто он такой, чтобы судить? Считает, что ему известно о жизни все? Да ему ничерта о ней неизвестно!

- Слушай, Блэк, а что тебе вообще нужно?! Я как-нибудь сам разберусь, что мне делать! Только я знаю, что будет дальше! И лучше не лезь ко мне со своими советами!

Блэк провел по волосам, копируя жест старшего братца.

- Остынь. А я считал тебя умным, Снейп. Ну, и как ты после того, как пришел к Темному Лорду представлял себе свою жизнь с ней?

А он и не представлял. Такие мечты казались слишком смелыми. Но сейчас в голове всплыла картинка, заставившая сердце забиться сильнее. Маленький светлый домик где-нибудь в деревенской глуши, подальше от любопытных глаз, окруженный большим красивым палисадником и фруктовыми деревьями. Повзрослевшая Лили, одетая в домашний халатик, немного растрепанная и пахнущая домашней выпечкой, встречает его на пороге, затем накрывает на стол, садится напротив. На окне белые накрахмаленные шторы, цветы в керамический горшках, а там, на улице, сладкая сиреневая весна…

- Как дела, дорогой? Сколько грязнокровок ты сегодня замучил Круциатусом? – вторгся голос Блэка в фантазии Снейпа. – Утомился, наверное… Отдыхай.

Снейп устало провел рукой по лицу. Хотелось, чтобы Блэк заткнулся. Потому что где-то глубоко в душе Северус понимал, что Регулус прав.

- Не так просто прикасаться к любимой женщине руками, которые ты полчаса назад отмыл от чужой крови, – синие глаза уже который раз за вечер внимательно и пытливо прищурились.

Странно, но глаза Регулуса Блэка, носившего на своей руке Черную Метку, были гораздо мягче, спокойнее и, пожалуй, даже добрее, чем у Сириуса. Взгляд старшего Блэка, прямой и цепкий, мало кто мог выносить, казалось, что он прошивает насквозь.

- Теперь понимаешь? – Блэк хрустнул пальцами.

Шумно выдохнув, Снейп шагнул к Регулусу, продолжая злиться.

- А не пойти ли тебе в…

Не выразив и доли волнения, Блэк пружинисто поднялся на ноги.

- Остынь, – отрезал он.

Пружиня шаг, Блэк неторопливо пошел к входу в спальни. Несколько секунд Снейп гипнотизировал прямую широкую спину, а затем, не сдержавшись, крикнул вслед.

- Эй, Блэк! Раз ты такой умный, то зачем сам в это ввязался?

На середине лестницы Регулус обернулся, оставаясь таким же спокойным. Он повел плечом и невесело улыбнулся.

- У меня свои причины. Спокойной ночи.

Следующий день Снейпа не заладился с самого утра. На завтрак подали овсянку, которую Северус с детства терпеть не мог, его тошнило от одного только запаха, какой-то мелкий вертлявый первокурсник задел локтем стакан сока и, разумеется, все это угодило на брюки Северуса. Вторым испытанием была совмещенная с Гриффиндором Защита от Темных Искусств. Со стороны Дамблдора было крайне глупо сталкивать два враждующих факультета именно на этом предмете, но никто никогда не понимал, что делается в голове у директора. Снейп подозревал, что старикашка, не смотря на все свои многочисленные таланты, стал выживать из ума.

Снейп цеплялся в книгу побелевшими пальцами, на семь раз перечитывал один и тот же абзац, изо всех сил старался не видеть и не слышать, но смех Лили был слишком звонким. Блэк, собрав вокруг себя слушателей, читал анекдоты из журнала, дополняя их своими комментариями, Люпин, Лонгботтом и Петтигрю хохотали, сгибаясь пополам. Лили забрасывала подбородок вверх, на ее шее билась голубая жилка, она постоянно смотрела на дверь, пока порог не переступил Поттер. Петтигрю вскочил, освобождая стул рядом с Эванс. Поттер наклонился, мягко целуя девушку в губы, сел и забросил руку ей на плечи. Сначала тоже слушал своего дружка, потом скучающе зевнул, вытащил заколку из рыжих волос и запустил в них пальцы. Не сдержавшись, Снейп отвернулся. Иногда, украдкой или как будто случайно он тоже проводил ладонью по ее мягким гладким локонам. И еще помнил эти ощущения… И запах ее духов.

Затянутый в черный костюм мракоборца, профессор Моррисон вошел в класс приветствуя всех поднятой рукой. Зашуршали пергаменты, застучали отодвигаемые стулья, перебрасываясь короткими фразами, студенты сели. Учитель снова был не в духе. Он швырнул на свой стол стопку письменных работ, верхняя из которых была испещрена красными чернилами и, с силой давя на мел, стал записывать на доске тему урока. Класс дружно вздохнул, готовясь к скорой буре. Моррисон редко молчал долго. Обычно только копил раздражение, чтобы выплеснуть его на первого же студента, нарушившего дисциплину или давшего неправильный ответ на вопрос.