Мы будем жить (СИ)

Решив, что с него хватит, Джеймс резко поднялся на ноги.

- Сядь! – заорал Моррисон, стукнув кулаком по столу.

Хватило всего одной секунды, чтобы растерянность внутри Джеймса сменилась на гнев.

- Кто вам дало право судить обо мне? – теперь Джеймсу уже было наплевать, он намеревался высказать учителю все, что давно вертелось на языках у семикурсников. – Вы демонстрируете всем свою форму, а сами спрятались от войны в Хогвартсе, укрылись за спиной Дамблдора, вы струсили, а я…

Лицо Моррисона побледнело. Он, размахнувшись, занес руку. Джеймс инстинктивно отшатнулся, врезаясь спиной в парту.

- Закрой рот! – вряд ли кому-то из учеников удавалось довести его до такого состояния. Джеймс никогда не считал себя слабым, но сейчас многое отдал бы, чтобы оказаться подальше от своего преподавателя. Моррисон, сделав глубокий вдох, медленно опустил поднятую руку, провел ладонью по лицу и вдруг посмотрел на Джеймса без прежнего раздражения, без привычного пренебрежения и издевки. Почувствовав себя увереннее, Джеймс выпрямился, надеясь, что на его лице не успел отразиться быстрый испуг. Напряженное молчание нарастало, Моррисон все еще внимательно смотрел ему в глаза, Джеймс упрямо не опускал голову.

- Что сказал бы на это ваш отец, Поттер?

Наверное, момент, когда при упоминании родителей у Джеймса внутри все перестанет переворачиваться, не наступит никогда. Ему вдруг стало душно, Джеймс потянул узел галстука и, не сумев скрыть удивления, переспросил:

- А причем здесь мой отец?

Август, 1977

На кухне пахнет оладьями, рисовой кашей и кофе. Мама, одетая в свою любимую нежно-голубую домашнюю мантию, кажется совсем молодой: ей идет новая стрижка, она улыбается, моет крупные красные яблоки и наполняет ими стеклянную вазу. Джеймс и Сириус жуют завтрак, перебрасываются шутками, иногда позевывают и потягиваются. Карлус Поттер, вернувшийся с ночного дежурства, выглядит усталым, но не подавленным. Он смеется, рассказывает жене о каком-то общем знакомом, который собирается жениться в четвертый раз. Эльф, обвязанный цветастым фартуком, приносит мистеру Поттеру газету и утреннюю почту. Папа тут же принимается листать «Пророк». Все эти маленькие ритуалы происходили изо дня в день, давно стали привычными и обыденными, но без них не было бы ни уюта этого дома, ни свежести августовского утра, которое на этой кухне всегда доброе.

- Как вчера все прошло? – потихоньку спрашивает Джеймс, склоняясь к Сириусу.

Сириус фыркает.

- Ее родители были дома. Она, конечно, пыталась затащить меня к ним, познакомить, но, – Сириус вновь усмехается, – я же не идиот… Поэтому и вернулся так рано.

Это тоже давно перестало удивлять. Каждое лето Сириус заводит себе подружку, а уже в сентябре с легкостью забывает о ней.

- Ты смотри там, осторожнее, – насмешливо предупреждает Джеймс. – Ее старший брат – здоровенный детина, правда, мне кажется, что он ненормальный, как-то я его видел в костюме со здоровенными желтыми пуговицами, вот здесь на плечах какие-то штуки, и круглый значок на груди приколот…

- Она что-то говорила о брате, он солдат, кто-то вроде наших мракоборцев, а еще у него есть такая железная дудка, которая плюется огнем, это называется…

Резкий, странно натянутый голос Карлуса Поттера прерывает их разговор. В руках он держит конверт с министерской печатью.

- Джеймс, что это?

Внутри екает, Джеймс дергает письмо из рук отца.

- Это мое!

Сириус вытягивает шею. На столе лежит еще один такой же конверт, но взять его прямо из-под ладони мистера Поттера Сириус не решается.

А Джеймс уже торопливо пробегает глазами по строчкам.

«Уважаемый мистер Поттер! Министерство Магии рассмотрело вашу заявку… ваша кандидатура… при определенных условиях… не ниже «выше ожидаемого» по Защите от Темных Искусств и... при успешной сдаче… Мракоборческая Академия оставляет за собой право…»

Радостная улыбка появляется сама собой. Но мистер Поттер сурово сдвигает брови, миссис Поттер торопится коснуться плеча мужа ладонью.

- Когда ты отправил запрос? – продолжает отец. – Хотя нет, спрошу иначе. Как тебе могло в голову прийти подать документы в Мракоборческую Академию?

Тон папы ставит Джеймса в тупик. Он рассчитывал на другую реакцию, ожидал, что получит похвалу, одобрение, ведь он собирается по его стопам, собирается сражаться за будущее магической Англии, помогать людям, спасать их!

- Папа, а почему ты…

Отец поднимается на ноги.

- И думать забудь, ясно? – он игнорирует возмущение Джеймса. – Сириус, тебе я запретить не могу, но надеюсь на твое благоразумие. К тому же я догадываюсь, кому из вас первому в голову пришла эта идея, – Карлус смотрит на сына.

Сириус тут же торопливо вставляет:

- Я сам! Мистер Поттер...

Больше ничего сказать Сириус не успевает. Джеймс растрепывает волосы и запальчиво выкрикивает:

- Прекрасно, папа, а моей жизнью ты можешь распоряжаться?

Теперь вступает мама.

- Родной, ну зачем тебе это? Ты ведь всегда мечтал играть в квиддич, у тебя отлично получается, ты сделаешь блестящую спортивную карьеру!

- Верно, послушай маму…

И тут терпение Джеймса с треском лопается.

- Просто замечательно! – кричит Джеймс. – То есть вы считаете, что мне лучше спрятаться и переждать, пока все закончится?! Думаете, я смогу играть в квиддич, пока мои друзья будут рисковать жизнью?! Чудесно! Вот какого вы обо мне мнения! Спасибо, папа! Спасибо, мама! – он раскланивается. – Мои собственные родители толкают меня на подлость! Вы каждый день твердите, что нужно быть смелым, честным, учите справедливости, а сами… Значит, пусть гибнут другие, пусть все горит огнем и рушится, лишь бы я был в безопасности? Так, пап? Да ты просто лицемер! – бросает Джеймс в лицо отцу.

Злило, что родители были заодно, злило, что они оспаривали его очевидную правоту, еще больше злил Сириус, молчащий как рыба. Мог и поддержать! Друг называется!

Миссис Поттер сердито сверкает глазами.

- Как ты разговариваешь с отцом, Джеймс?

С папой Джеймс спорит часто. Папа вспыльчивый, но отходчивый. Покричит, а через минуту уже смеется и забывает про ссору. Мама – другое дело. Порой ей даже говорить ничего не нужно, так посмотрит, что сразу язык проглотишь и замолкнешь. В отличие от папы, она почти никогда не повышает голос, наоборот, говорит тихо, четко, медленно, но Джеймс всегда моментально понимает: дело плохо. Но сейчас Джеймс бросается в бой.

- А как он со мной разговаривает? Вы… – он задыхается. – Я все решил! Даже не пытайтесь меня переубедить! А если будешь мне мешать, – он поворачивается к отцу, – я тогда вообще уйду из дома! Я думал, вы нормальные, думал, вы меня поймете, а вы…

Он смотрит на родителей, потом отшвыривает в сторону вилку и выбегает из кухни.

- Джеймс… – миссис Поттер пытается схватить его за рукав, но не успевает.

- Джеймс!!! – рявкает Карлус.

Миссис Поттер всплескивает руками, переглядывается с мужем, затем решительно обращается к Сириусу, который все еще сидит на своем стуле.

- Сириус, хоть ты послушай…

Но Сириус встает, пятится боком к двери и бормочет:

- Извините… мне нужно…

Уже спустя секунду мистер и миссис Поттер слышат, как он взбегает вверх по лестнице, спеша догнать друга.

Вздохнув, Дорея садится на стул, устало трет виски и вновь вздыхает.

- Вот! Полюбуйся! Полюбуйся на его поведение! Мы всегда слишком много ему позволяли! И вот результат. Нельзя это так оставлять! В этот раз он заслужил наказание. Чем ты так доволен?! – теперь Дорея сердится уже на мужа.

Карлус действительно улыбается, его карие глаза, окруженные сеткой мелких морщинок, сияют.

- Да-да, ты права, – кивает он, – мы действительно слишком много ему позволяем. Но, знаешь, я им так сейчас горжусь! Мы воспитали настоящего человека, настоящего мужчину. Ты ведь сама понимаешь, что наш сын может думать и говорить только так. Потому что он наш сын, – он ласково берет Дорею за руку.