Разорвать порочный круг (СИ)

С точки зрения беременности, при победе Рамси последовательность действий была бы наиболее легкой и не требующей особых раздумий: сообщить мужу и вынашивать ребенка. Все было бы понятно и очевидно. Если же Болтон проиграет… Все бы намного усложнилось. Первой мыслью было сразу же выпить порцию лунного чая и уничтожить не родившегося отпрыска Рамси, однако при ближайшем рассмотрении оказывалось, что не все так просто.

Если она избавиться от ребенка, то будет, условно, признана свободной для следующего замужества, и нет никакой заруки, что Сансу тут же не попытаются втянуть в очередной брак. На молодую хозяйку Винтерфелла могут слететься со всей округи коршуны, ищущие легкой добычи и желающие быстро пополнить свою казну монетой и обрести новые владения. Ежели Волчица откажется от лунного чая, то ситуация от этого решения не облегчится: одно дело родившийся здоровым (и не в отца) ребенок, другое — наследник, перенявший дурные крови Болтонов. Что тогда с таким делать? Придушить? А если отцовские черты проявятся гораздо позже, когда дитятко вырастет? Или, предположим, ребенок здоров, а у Сансы в определенный момент возникнет необходимость снова выйти замуж, и вот тут ее новый суженный решит избавиться от помехи в виде первенца жены, стоящего первым на звание Короля Севера, что тогда? Или вдруг лично Джон вмешается и начнет настаивать на том, чтобы сестра избавилась от потомка врага?

И, наконец, самый нежелательный вариант развития событий: гибель сразу двух бастардов, ведь тогда она окажется брошенной на произвол судьбы, лишится защиты и помощи. Она не умеет воевать и не разбирается в военном деле, не умеет командовать войсками и разрабатывать стратегии. Волчица мало с кем знакома и понятия не имеет, на кого можно положиться, а тут, как назло, восстание за восстанием, перевороты, измены… Одно дело, когда за тебя кто-то решает, ведь в таких случаях, если что-то пошло не так, можно махнуть рукой, сказать «Это тот дурак во всем виноват» или «Ну я же говорила» и жить своей жизнью дальше, обвиняя во всех неудачах того самого «дурака» и не беря на себя никакой ответственности. И чем тщательнее сейчас Хранительница Севера задумывалась над возможным ходом событий, тем сильнее переживала за свое будущее. Все было так неоднозначно и непредсказуемо…

А дни все летели, и на горизонте, возле кромки леса, где некогда останавливалось войско Станниса, мелькнул первый всадник, а за ним и еще несколько, ознаменовывая прибытие войска Джона Сноу.

========== Буря ветров ==========

С первыми лучами рассвета на развернувшемся перед Винтерфеллом запорошенном снегом поле начали формироваться военные построения Болтона, не оставлявшие Джону возможности оттянуть битву до более позднего времени. Войско Бейлиша не подоспело сюда ни вечером, ни ночью, что означало сражение армий бастардов один на один, и, глядя за активной подготовкой людей противника, Сноу тоже начал поторапливаться и приводить войска к боевой готовности.

У Болтона было численное превосходство, однако он ориентировался на этой местности гораздо лучше того и уже имел опыт сражений. Самым важным было не спешить и не нападать первым, дожидаться первого хода соперника, ведь это представлялось более выгодным положением.

Джону требовалось, чтобы противник пошел первым и, желательно, с конницей. Тогда его люди смогут сперва обстрелять издали приближающегося врага, а затем выдвинуть вперед и своих всадников, которые должны будут разбить остатки конницы Болтона и не допустить ее подхода к основному войску. Если всё пройдет успешно, то по завершению первого этапа битвы Джон потеряет лишь часть конных воинов и станет вновь дожидаться следующего хода второго бастарда. Коли понадобится, он будет дожидаться новых действий Рамси хоть трое суток, но сам вперед не двинется.

Нельзя было допустить победы Болтона, слишком многое зависело от исхода битвы и слишком многое было поставлено на кон. За время, проведенное за сбором войска, он многое успел обдумать и пришел к Винтерфеллу уже с четко поставленной целью: отвоевать замок. Это была великая крепость, способная вынести тяжелые и продолжительные бои, в ней могло укрыться достаточно большое количество людей. И Сноу осознавал, что после падения Стены, Винтерфелл станет последним убежищем и пристанищем для войск и простых людей. Это было место с повышенной военной значимостью и ценностью, это было Сердце Севера. Под этим замком развернутся ключевые сражения и под ним будет вершиться судьба этих земель; под этой крепостью придется в будущем давать отпор ходокам. И для этого Винтерфелл должен был быть отвоеван, должен был находиться в верных руках и сплотить в своих стенах дома Севера.

Решимости придавала и вчерашняя встреча с Болтоном и сестрой. Бастард, поднявшийся до лорда, был хамлив и заносчив, вел себя неподобающим образом и был вопиюще неуважителен и груб к Сансе. Он не клюнул на эти провокации и выбрал молчание вместо слов, не желая опускаться до уровня противника. Рамси пробовал его отговорить от нападения, обещал простить предательство и нарушенную клятву Дозора, говорил отступить и вернуться на Стену, однако он был непоколебим. Джон лишь еще больше уверился, что крепость надо было срочно отвоевывать и спасать сестру из лап нечестивого бастарда. Насколько сильно надо было запугать дочь Старка, что она не осмелилась произнести ни слова, только тоскливо поглядывала на них двоих. Она вообще во многом удивила Сноу — от внешности до так до неузнаваемости изменившемся взглядом. Хоть Санса и сидела на коне, однако это не скрыло, что она заметно подросла, стала еще выше. Интересно, по куда она будет ему? Огненно-рыжие волосы были собраны в красивой высокой прическе, а фигура девушки приобрела женственность. Несколько лет назад перед Сноу стояла девчушка, теперь — девушка.

Изумило его и поведение сводной сестры. Во время их встречи она предстала очень спокойной, даже немного равнодушной к происходящему. Внимательно слушала, что было сказано между двумя бастардами, и пристально наблюдала за ними. Сноу показалось, что ее не смутил ни нож, приставленный к ее горлу сидящим за ней мужчиной, ни угрозы Болтона как в ее сторону, так и в его сторону. Глядя на то, как обращались с Сансой в этом доме, хотелось завыть волком на луну, выкрасть ее и долго обнимать, никуда не выпуская из рук. Через что она прошла, пока он отсиживался на Стене, даже не имея понятия о том, что происходило в остальном мире?

И вот сейчас пришло время проснуться и взглянуть на мир вокруг себя широко раскрытыми глазами. Настало время принимать свои собственные решения и забыть о клейме бастарда.

○○○○○○○○○○

Зловещая тишина накрыла пустынное, зажатое между двумя армиями поле, по которому стелился поземный туман. Это был волнительный момент, когда каждый солдат осознавал, что в самом начале битвы будет задан ее исход. Один просчет, и можно было лишиться шанса на победу. Каждому было известно, что нельзя наступать первым, если не имеешь явного численного преимущества, ибо первая атака всегда была связана с большими потерями в рядах нападающего. В этот раз перевес в численности хоть и присутствовал, однако был не критическим — около пяти тысяч шестисот человек на стороне Болтона и чуть меньше четырех с половиной тысяч воинов у Джона. Стоило учитывать и преданность людей своим лидерам, готовность сражаться за них до конца. Из вчерашней встречи следовал вывод, что Болтон — скользкий тип, поведение и поступки которого не могли не вызвать неприязни, недоверия и недовольства у его людей. Захотят ли воины биться за него? Сомнительно.

Итак, час настал. Внутри все затрепетало от ликования и беспокойства, когда конница Болтона сорвалась с места, начиная сражение. Это как раз было то, что и требовалось Джону. Выполняя роль командующего армией, он громко закричал:

— Лучникам приготовиться!

Сейчас нужно было дождаться попадания скачущих всадников в зону поражения выпущенных из луков стрел и начать обстрел. У них было практически одинаковое количество лошадей: у обоих под тысячу триста людей и надо было срочно убрать это равенство. Войско врага первым двинулось в бой, что было просто замечательным, и теперь людям Волка оставалось убить издали как можно больше людей, а затем выдвинуть вперед свою кавалерию — добить оставшихся в живых всадников противника и не допустить их прохода до пехоты. Пока все складывалось, как нельзя лучше.