Замок Ист-Линн

— Если бы она не встала между нами, ты полюбил бы меня?

— Я не знаю. Откуда мне знать? Разве я не сказал тебе, Барбара, что я думал о тебе только как о друге, о сестре. Я не могу сказать, что случилось бы потом.

— Мне было бы легче вынести это, если бы о моей любви никто не знал. Весь Вест-Линн сплетничал о нас, а сейчас этим людям остается только жалеть меня. Лучше бы ты убил меня, Арчибальд.

— Я могу только выразить тебе мое искреннее сочувствие, — повторил он, — и надеяться, что ты скоро забудешь об этом. Давай не будем вспоминать об этом разговоре. Пусть память о нем исчезнет, как эта ночь, а мы останемся друзьями — словно брат и сестра. Поверь мне, — добавил он, — это признание нисколько не уронило тебя в моих глазах.

Он сделал движение, собираясь перебраться через перелаз, но она не пошевелилась: она молча плакала, и слезы стекали по ее мертвенно-бледному лицу, В этот момент в разговор вмешалось третье лицо.

— Это Вы, мисс Барбара?

Барбара вздрогнула так, словно в нее выстрелили. На другой стороне перелаза стояла Уилсон, их старшая горничная. Как долго могла она пробыть там? Служанка стала объяснять, что м-р Хэйр отослал куда-то Джаспера, и миссис Хэйр, решив, что не стоит больше ждать его возвращения, послала ее за мисс Барбарой. М-р Карлайл перебрался через перелаз и помог сделать то же самое Барбаре.

— Вам не нужно идти дальше, — сказала она ему тихим голосом.

— Я провожу тебя домой, — ответил он и предложил ей руку.

Барбара оперлась на нее. Они продолжили свой путь молча. Подойдя к задней калитке, выходившей на огород, Уилсон прошла вперед. М-р Карлайл взял Барбару за руки.

— Спокойной ночи, Барбара, Да благословит тебя господь.

У нее было время подумать, и сейчас, немного успокоившись, она понимала, сколь глупой и бессмысленной была эта вспышка. М-р Карлайл заметил, какой бледной и подавленной она выглядела.

— Мне кажется, я сошла с ума. Нужно быть сумасшедшей, чтобы такого наговорить. Забудьте обо всем.

— Я сказал тебе, что именно так и сделаю.

— Вы не расскажете об этом… Вашей жене? — спросила она задыхаясь.

— Барбара!

— Спасибо Вам. Спокойной ночи.

Но он не выпустил ее руки.

— Я верю, Барбара, что скоро ты найдешь кого-то, более достойного твоей любви, чем я.

— Никогда, — порывисто воскликнула она. — Я не могу так просто полюбить и разлюбить. Пройдут годы, я состарюсь, но по-прежнему буду Барбарой Хэйр.

М-р Карлайл удалился в задумчивости. Это признание было для него огорчительным, хотя, возможно, и лестным одновременно, поскольку он любил эту красивую девушку. Любил по-своему, не так, как она его, и не так, как он — свою жену.

Сейчас он спрашивал свою совесть, не было ли его отношение к ней чуть теплее тех чувств, которые мы дарим своим сестрам, и решил, что в этом могла быть доля истины. Однако он не мог и представить себе, к чему это может привести.

— Всем сердцем надеюсь, что она скоро найдет кого-нибудь и забудет обо мне, — подумал он наконец. — Что же касается того, чтобы жить и умереть Барбарой Хэйр, так это все вздор, сентиментальная чепуха, которой девушки…

— Арчибальд!

В этот момент он проходил мимо последнего дерева, того, что стояло ближе всех к дому, и именно оттуда его окликнул кто-то, чье лицо нельзя было разглядеть в темноте.

— Это ты, моя единственная?

— Я вышла встретить тебя. Ты задержался.

— Действительно, — он привлек ее к себе и зашагал рядом с ней. — У второго перелаза мы встретили одну из служанок Хэйров, но я проводил их до самого дома.

— Ты был очень дружен с Хэйрами?

— Да. Они состоят в родстве с Корнелией.

— Как ты считаешь: Барбара — красивая девушка?

— Очень.

— В таком случае, если вы были так близки, не любил ли ты ее?

М-р Карлайл рассмеялся; это был очень многозначительный смех, если вспомнить о недавнем разговоре с Барбарой.

— Так как же, Арчибальд?

Эти слова были произнесены тихо, но, как ему показалось, с волнением, и он изумленно посмотрел на нее.

— О чем ты, Изабель?

— Ты не любил ее?

— Любить ее?! С чего ты взяла, Изабель? Я никого не любил, кроме одной женщины, и на ней, одной-единственной, я и женился.

Глава 17

СМЕРТЬ ИЛИ ЖИЗНЬ

Наступил следующий год. Изабель была бы совершенно счастлива, если бы не мисс Карлайл; достопочтенная дама по-прежнему оставалась в Ист-Линне и отравляла жизнь его обитателей. Внешне она признавала леди Изабель хозяйкой, но на самом деле она хозяйничала в поместье, а Изабель была немногим более марионетки. Все ее порывы сдерживались, все ее пожелания встречали отпор, а все ее действия молчаливо осуждались властной мисс Карлайл. Бедняжка Изабель, с ее изысканными манерами, робким и чувствительным характером, не имела ни малейших шансов против энергичной дамы, в раздражающей зависимости от которой она находилась в своем собственном доме. М-р Карлайл ни о чем не подозревал. Бывая дома лишь утром и вечером, чаще всего наедине с женой, и будучи все более поглощен делами, навалившимися на него в конторе, он ничего не замечал. Однажды обе дамы сделали распоряжения по дому, противоречащие одно другому, чем вызвали полнейшее смятение среди слуг; мисс Карлайл немедленно отменила свое, но сделала это чрезвычайно невежливо, Изабель намекнула мужу, что они были бы счастливее вдвоем: она сделала это краснея, с бьющимся сердцем, словно совершая несправедливость по отношению к мисс Карлайл. Он предложил сестре вернуться в ее дом. Она обвинила его в том, что он действует по наущению Изабель, и он подтвердил это с присущей ему прямотой. Мисс Карлайл бросилась к Изабель и потребовала объяснить, в чем состоит ее провинность и почему это дом вдруг стал настолько мал, что в нем не было места для нее. Изабель, у которой не хватало духа обидеть кого бы то ни было, даже врага, разумеется, принесла свои извинения и попросила мужа забыть о том, что она говорила. Он выполнил эту просьбу, будучи по натуре человеком легким и не особенно мнительным, но если бы у него было хотя бы малейшее представление об истинном положении дел, он, не теряя ни секунды, освободил бы свою жену от рабства, в которое ввергла ее мисс Корни. Не проходило и дня, чтобы мисс Карлайл, посредством намеков и инсинуаций, не попыталась внушить леди Изабель мысль о том, как неудачно женился м-р Карлайл, какие разорительные для него расходы повлекла за собой эта женитьба.

У Изабель сердце сжималось от таких речей, и она постепенно проникалась убеждением, что для м-ра Карлайла брак с нею был настоящим кошмаром, во всяком случае, с материальной точки зрения. На рождество их приехал навестить лорд Маунт-Северн со своим маленьким сыном, и Изабель, стараясь казаться беззаботной, спросила его, не считает ли он, что брак с нею был для м-ра Карлайла разорительным, толкнув его на расходы и на поддержание такого стиля жизни, который в противном случае он счел бы для себя непозволительной роскошью. Увы, ответ лорда Маунт-Северна ее не успокоил: он ответил положительно и добавил, что Изабель должна быть благодарна мужу за его щедрость. Она вздыхала, слушая его, и с тех пор решила смириться с присутствием мисс Карлайл. Эта дама вносила большой вклад в ведение домашнего хозяйства и будет делать это впредь с таким же усердием, как в своем собственном доме. Она жила в Ист-Линне вовсе не для того, чтобы сократить собственные расходы, и поэтому избавиться от нее становилось еще труднее. Тратила ли она свои деньги в Ист-Линне или же нет — это не имело большого значения, поскольку все, что у нее было, должно было со временем достаться Арчибальду.

Робкая и чувствительная от природы настолько, что это почти невозможно себе представить, получившая в своем уединении более простое и спокойное воспитание, чем то, которое выпадает на долю большинства дочерей лордов, к тому же совершенно неопытная, Изабель не могла защитить себя в этом мире, не говоря уже о том, чтобы противостоять мисс Карлайл. Нищенское положение, в котором она осталась после смерти отца, отсутствие жилища, за исключением того, которое ей из милости выделили в Кастл-Марлинге, даже банкнота в сто фунтов, которую ей оставил м-р Карлайл — все это было для нее глубоко унизительным; по этой причине она вовсе не презирала ту относительно скромную жизнь, которую смог обеспечить для нее м-р Карлайл, а, наоборот, была ему искренне благодарна. Но она с горечью в сердце выслушивала постоянные речи о том, что он несет бремя непосильных расходов, что брак с нею разрушил его карьеру. Ах, если бы у нее хватило мужества на откровенный разговор с мужем! Он мог бы одним ласковым словом разрушить эти страхи, камнем лежавшие на ее сердце, и наполнить его радостным сознанием того, что эти проблемы существовали только в воображении его недалекой сестры. Но Изабель не могла решиться на это: когда мисс Корни принималась ворчать, она или молча слушала ее, или прятала пылающее лицо в ладонях, но никогда не возражала.