Это было у моря (СИ)

— А тетя повезла щенков и детей — у тех был сегодня короткий день по поводу пятницы — в зоомагазин на Форест-авеню. Там сегодня коллективный игровой час для щенят. Они даже Ним забрали. Надеюсь, что она там всех этих недорослей отделает…

— Фу, какая ты все же недобрая… Когда они вернутся?

Арья пожала плечами.

— Кто ж это знает? Джон и Бран вроде должны приехать к пяти. Про тетю — вообще непредсказуемо. С нее станется. Тем более дети… Пока щенки играют, они пойдут есть мороженое, покупать что-нибудь ненужное, потом окажется что взяли не тот размер и цвет, и им придется возвращаться…

— Ясно. Мне надо переодеться.

— Там обед на кухне. Тетя оставила. Суп и бутеры…

— Мне сейчас не хочется.

— Тогда бутеры я доем, а?

— Ну нет. Я передумала. Сейчас сниму эти тряпки и поем. Держи свои лапы подальше от моих бутербродов…

Когда Санса пришла к себе, обнаружила, что ее дневник упал с комода, и все рисунки раскиданы по полу. Она, кинув на пол школьные вещи, села на корточки и стала собирать бумажки, но невольно бросила на свое собственное творчество взгляд (а ты попробуй собери с десяток набросков, не взглянув на них) и дело застопорилось. Ей попался портрет Сандора. Тот, что она рисовала, пока он спал. Уж не Арья ли навестила ее комнату, пока она была в школе? Санса закусила губу. Нельзя было оставлять это несчастный дневник на виду. Надо будет носить его с собой, что ли…

В комнату без стука зашла вредина-сестра.

— Я все же схомячила один твой бутерброд. Очень есть хотелось…, а тебе, похоже, духовная пища все же ближе. Можно тогда я съем и второй? А то сыр и так уже теплый… Прогоркнет, жалко будет…

— Арья, ты заходила в моею комнату?

— Заходила, и что с того? Я тебе принесла дядиных дисков — чтобы ты ознакомилась с ними до его концерта в воскресенье. Чтобы избежать культурного шока. Положила их на комод — а там лежала эта твоя книжица — ну и все упало, видимо…

— Ты не смотрела…

— Я что, по-твоему, шпионка-любительница? — возмущенно спросила Арья. — Нет, конечно… Я в чужих вещах не роюсь. Только в чужих компах!

— По-моему — еще какая шпионка. Ну ладно. Ничего. Прости…

— Ну-ну. Ничего.

Но видно было, что Арья надулась — вышла из комнаты, ничего не сказав. Санса вздохнула и уставилась на рисунок… Она и вправду начала забывать. Не забывать — как бы отстраняться… Другие люди, другие проблемы, новые впечатления — ее жизнь начала наполняться событиями против ее воли. Событиями, не связанными с ним. Это было почти предательством — больше по отношению к самой себе.

«Он сам тебя отослал, помнишь? Хотел, чтобы ты шла вперед. Чтобы жила. Ну вот ты и живешь…»

Да, разумеется, все это было так, но легче от этого не становилось. Санса исходно не была согласна с правилами игры. Она думала, что если будет всей душой и телом сопротивляться — то Сандор это каким-то образом почувствует — и переменит решение. Но по всему выходило, что его взрослый план срабатывал, а ее — глупый и детский — нет. Санса опять посмотрела на картинку. Она почти забыла, как он хорош, когда спит. Еще бы… Сколько уже прошло… Три дня? Четыре? Надо начать вести дневник — тогда она хотя бы сможет записывать свои на эту тему мысли — и связь не прервется…

После ужина, — все собрались после длинного дня за общим столом чтобы съесть купленную Лианной уже пожаренную утку и полакомиться мороженым, что дети таки выклянчили по дороге — Санса убрала грязную посуду — как всегда — и вернулась к себе в комнату. Говорить ни с кем не хотелось. В столовой продолжался веселый разговор. Сегодня за ужином даже был гость. Рейегар пригласил свое коллегу-гитариста отужинать с ними. Тот тоже явно был не прост — одну прическу взять! С одной стороны, волосы были рыжие — с другой — почему-то белые. Этот тип так таращился на Арью, что Сансе стало не по себе. Имя у него было какое-то сложное — видимо иностранец. Арья отводила взгляд и перекидывалась шутками с Джоном. Санса поспешила ретироваться сразу после того, как они закончили с десертом, и можно было унести все ненужное на кухню. Она была сегодня не в настроении. Да и Сандор мог с минуты на минуту позвонить. Что он и сделал — она только успела закончить с формой. Привычно зажужжал телефон, лежащий на дневнике на комоде. Санса выключила музыку что негромко играла через проигрыватель компьютера (Бран выделил ей один из своих десктопов — для школьных надобностей и просто развлекухи «Все равно там мозги у матери такие слабые, что на ней только что фильмы смотреть. И то не самом мощном стриме. Играть, например, уже не получится…»

Играть Санса и не собиралась — хватит с нее игр — но записи дяди, принесенные Арьей она все же, захотела послушать. Виолончель в сочетании с гитарой и скрипкой звучала очень странно: привычные, знакомые с детства напевы преобразились и стали почти неузнаваемыми. То ли ритм был другим, то ли само протяжное тоскливое звучание дядиной виолончели придавало любой, даже веселой композиции оттенок обреченности. Очень удачный фон для их разговора с Сандором. Но рисковать Санса не стала, и музыка была выключена до того, как она взяла трубку.

Он бы странно оживлен. Даже как-то непривычно. Словно что-то задумал, но не хотел говорить. Санса не стала расспрашивать — все равно же не скажет. Он спросил дважды как прошел ее день — и, похоже, даже не запомнил ответов.

— Говорю же тебе — второй уже раз — все хорошо. Даже очень. Отпустили раньше с уроков. Сегодня —пятница. Завтра можно отдыхать — а в воскресенье мы идем на концерт к дяде. Все бы хорошо, если бы не платье…

Сандор хмыкнул в трубку:

— Тебя, Пташка я так чувствую там обложили юбками. То форма, то платье концерное. Ну на концерт-то можно пойти в брюках. Нет?

— Нет. Дядя очень следит за дресс-кодом. Он уже ругался на эту тему с Арьей.

— А, волчица уже попробовала? Кто бы сомневался. Если твое отношение с юбками понять трудно — такие как ты наоборот всегда напяливают что-то женственное — то волчонку хламиды не пристали…

— Что значит «такие как я»?

— Ну… женственные девушки. Понимаешь, есть «девочки-девочки», а есть «девочки-мальчики» Ты — явно относишься к первому типу. А твоя сестра — и Бриенна Тарт, к примеру, ко второму.

— Ага, значит я «девочка-девочка» Очень приятно, спасибо! Что еще хорошего скажешь?

— Да разве это плохое? С мужеподобными бабами только вискарь и пить по барам.

— А я что — готовлю ужин и обслуживаю в постели, получается? И детей ращу? И терпеливо жду, когда заблудший муж вернется из кабака, где он проводит время с «девочкой-мальчиком», делясь с ней наболевшим? Это моя роль? Ну спасибо тебе на добром слове…

— Да не заводись ты так, Пташка — ну просто с пол-оборота взвиваешься! Какая муха тебя укусила? Я не хотел сказать ничего плохого…

— Не хотел, но сказал. Я не хочу быть «девочкой-девочкой». Мне уже надоело кого бы то ни было ждать — и страдать… Я хочу быть тем — вернее той — которую ждут. Которую высматривают из окна — не идёт ли…