Это было у моря (СИ)

Так что сейчас в организованном университетом концерте он представил универсальный набор произведений, охватывающих любимые песни всех слоев и верований. Впереди предстояла зима — хотелось чего-то душевного и любимого. Зал был полон. Изучая от нечего делать толпу, Санса заметила в ней знакомые лица: учителей, учеников. Наверное, были и другие, но ей пока не хватило времени изучить окружение семьи Таргариенов.

В зале пригасили свет - действо начиналось. Санса повернулась к сцене. Арья все еще сидела уткнувшись в телефон. Санса вообще не могла понять, зачем вдруг сестра потащилась на концерт, если все это время прекрасно обходилась без этого удовольствия. Но объяснения Арья давать не пожелала: просто сообщила за ужином в субботу о том, что она идет и все.

Сансе пришло в голову, что это, возможно, как-то связано с Джоном, но каким образом, ей было сложно понять. Арья не делилась своими мыслями и переживаниями, хоть и любила любопытничать по поводу чувств других. А еще она без слов, к великой досаде Сансы, читала ее собственные ощущения, просчитывала возможные уже состоявшиеся или только зреющие в мозгу у сестры действия — и еще и комментировала. Видимо сказывалось их совместно проведенное детство: как ни крути, а полжизни они провели в одной комнате, деля радости и горести, обсуждая события и людей. Точки зрения у них совпадали редко, но обмена опытом хватило чтобы досконально изучить ход мысли друг друга. А досадно Сансе было от того, что Арья в ее отношении попадала в цель куда чаще, чем она сама. Емко, едко и весьма проницательно. Видимо, она, Санса была для большинства как раскрытая книга. Арья же привыкла хранить секреты - как от мира, так и от себя самой.

Санса покосилась на сестру: та наконец оторвала взгляд от экрана телефона и уставилась на сцену. Там как раз выходили солирующие музыканты, занимая поставленные для них полукругом стулья, рассаживаясь и настраивая инструменты. Дяди пока не было — на кого она так уставилась? Все были незнакомы — по крайней мере Сансе. Нет, вот прошел тот странный тип, что был у них позавчера на ужине. Тот, что с бело-рыжими патлами. Сансе он совсем не нравился. Вот вышел дядя — волосы он собрал в хвост, но все равно из всех музыкантов он самый красивый, загадочный и харизматичный. Санса взглянула на Лианну — та, не отрываясь, смотрела на мужа, не обращая внимание на то, что Эйк дергал ее за рукав, шепотом требуя носовой платок. Санса вздохнула и в который раз невольно позавидовала тётке — у кого-то и сбывается… Надо только верить — безделица, казалось бы. Но потом Санса вспомнила письмо Роберта, глянула на Джона и спросила себе — а кто платил за эту сбывшуюся мечту? И стоила ли игра свеч?

Она тихонько протянула Эйку платок и заставала себя сосредоточиться на произведениях и игре музыкантов.

2.

В перерыве все семейство разбрелось по холлу. Лианна пошла за кулисы — к мужу. За ней зачем-то увязалась Арья. Санса недоумевающе толкнула сестру в бок. Та дернула плечом и сказав: «Хочу посмотреть на инструменты» неуклюже косолапя в непривычных туфлях, прошествовала за теткой.

У Сансы закрались сомнения на счет правдивости ее заявления — но не спорить же с ней? Дети захотели мороженого, и Джон со страдальческим лицом повел их к стойке со снедью где уже змеилась нехилая очередь. Санса постояв там с ними минутку, решила, что может себе позволить прогуляться по холлу и посмотреть что тут и как устроено. Она глянула на висящие вдоль длинного помещения абстрактные картины, поднялась по лестнице в небольшую комнату, сделанную явно под приватные вечеринки после выступления. Сейчас там было пусто, и только странная скульптура на входе — музыкант с трубой — оживляла пространство.

Санса подошла к огромному панорамному окну — за стеклом тихо капало с крыши, и весь город плыл в тумане. Дверь на балкон была приоткрыта и ей захотелось вдруг вдохнуть влажного, не пахнущего кофе и жареными орешками воздуха. Санса тихонько выскользнула на просторную лоджию — и тут же обнаружила, что она там не одна. В углу притаилась высокая фигура с сигаретой. Сансу захлестнуло отчаянное ощущение дежа-вю — ну что, он теперь везде ей будет мерещиться? Мужчина оглянулся, и ощущение немедленно пропало. Он был полной противоположностью Сандору — и к своему ужасу Санса осознала, что она с ним знакома. Высокий блондин с карими глазами, весело поблескивающими от света падающего из освещенного окна. В последний раз она видела его за окном — но за другим. В далекой, оставшейся позади жизни.

— Привет, Санса. Не ожидал. Ну, то есть я тебя, конечно, заметил. Ты сидела в первом ряду…

— А вот я тебя — нет. Привет, Гарольд!

— Не Гарольд — Гарри, — помнишь?

— Не помню. Я вообще не хочу вспоминать про тот вечер.

— Да уж вечерок получился еще тот. Мне тогда набили морду — знаешь?

— Кто?

— Один бессмысленный ревнивец. За то, что я якобы облапал его девушку…

— Не могу сказать, что расстроена. А что, ты ее не лапал?

— Нет, почему, лапал, конечно. Но к чему такие реакции? Можно было и по-человечески объяснить… Да не такое уж она была приобретение, чтобы за нее потом неделю светить фонарем под глазом…

— Ну-ну. Тебе виднее. А что ты делаешь тут?

— Пришел послушать музыку. Между прочим, получили приглашение от твоего дяди…

— Да ну? Как это?

— А он пригласил мою тетку с семейством. А она захватила меня. Между прочим, и с ней ты тоже знакома.

— Да? И кто же это?

— Ваша директор. По совместительству моя родственница.

— Леди-стервятник? Ой, прости, я не хотела…

— Да что ты! Так и есть. Это же я придумал ей эту кликуху. Когда в школе учился — в той самой, куда ты теперь вынуждена ходить…

— Ты учился в моей школе?

— Ну да. Я же тебе говорил — я родом из предгорья.

— А сюда сейчас — в гости приехал?

— Ага. Завтра уже обратно — в столицу. К сессии готовиться…

Гарри засмеялся.

— Тетка за три дня уже успела прочесть столько нотаций, что на полгода вперед хватит. Зато вся одежда чистая. У моих горничная страшная как смертный грех, но зато дело свое знает. Все выстирала, выгладила — в кой-то веки пойду в институт не помятый. Уродливые женщины тоже нужны. У каждого в мире есть свое предназначение…

Санса поморщилась. Эта тирада была уж совсем мерзкой даже для Гарольда, и некстати напомнила ей речи Мизинца.

— Ага. А в чем же твое предназначение? А мое?

— Ну мое, видимо, в том, чтобы нести в мир свет науки. И еще — отличать уродливых женщин от симпатичных. Предыдущая-то горничная у тетки была ничего. Но летом я малость перестарался — она, кажется, залетела. Тетка ее была вынуждена уволить. А у тебя — дай подумать — ага, маячить вечным соблазном и сбивать с толку…

И на этих словах он попытался обнять Сансу за талию и прижать к себе. Та отступила к стене и залепила ему звонкую затрещину.