Гордость и предубеждение (СИ)

“Милая Кейт!

Прости, что не писал тебе несколько дней, я просто не мог заставить тебя переживать то, что происходит со мной. Три дня назад, в отсутствие Одри, я получил через слугу тайное письмо от Джорджины, и оно столь взволновало меня, что я не мог ни есть, ни пить, пока Генри не вернулся в поместье. Я не стал скрывать от него строки того письма, однако тебе не буду передавать их точный текст. Скажу лишь, что письмо такое, попав в чужие руки, могло бы скомпрометировать юную девушку. Мистер Одри, к чести его сказать, беспрекословно поверил мне, что я непричастен к этому, однако ситуация все ещё остаётся нерешённой. Я счёл за нужное не отвечать на послание, тем самым не давая пустых надежд, и провожу все своё время в отведённой мне комнате за чтением. Но скрывать то, что я должен скрывать… Это тяжело, Кейт. Прости, что и на тебя возложил эту долю. Милая сестрица, не волнуйся за меня, все разрешится благополучно, я надеюсь.

С любовью,

Уилл”.

***

Уилл Томсон сидел за книгой в кресле у окна. Осторожный скрип двери он не заметил, и в комнату вошёл Одри. Он пару секунд любовался молодым человеком из тени, а затем сделал звонкий шаг вперёд.

- Генри! - воскликнул Билл, откладывая книгу и вскакивая с кресла. - Когда ты приехал?

- Только что, моя радость, - размыкая объятья для юноши, улыбнулся Одри. Он выглядел уставшим, а волосы и лицо были мокрыми от растаявшего снега. Уилл словно окунулся с головой в морозный вечер, прижимаясь к мужчине. Он задрал голову, мягко целуя того в подбородок, и разомкнул объятья. - Ничего не случилось за время моего отсутствия? - спросил Генри, снимая пальто. Он уселся в кресло и тут же притянул к себе Билла, который привычно примостился на его колене.

- Мы с Джорджиной играли в молчание в библиотеке. Я - по твоему настоянию, а Джорджина из девичьей скромности. Позже я слышал звуки пианино, а сам провёл день за изучением закона Англии. Должно быть, то письмо - единственное, на что ей хватило смелости, я лишь не знаю, чем я приглянулся такой красавице, - в сомнениях закончил Уилл.

Одри чуть сильнее сжал его колено.

- Я знаю, что не должен ревновать, тем более я люблю вас обоих больше всего на свете, но во мне остаётся этот страх, когда я выезжаю за пределы поместья. Ведь ты и Джорджина - вы молодые пташки, а я, как суровый школьный учитель, взираю на вас с высоты своего возраста. Мой милый, ты…

Уилл прервал его речь, положив ладонь на губы.

- Генри, твоя сестра - прекрасная молодая девушка, блестящая партия для такого молодого человека, как я, родом из деревни близ Лондона. Её знаки внимания и стеснительность вызывают в моей груди нежность, но нежность братскую. Я смотрю на неё и вижу перед собой Кейт несколькими годами младше. А её брату, равно как и брату Кейт, нужны лишь они оба, поскольку они уже нашли себе превосходную партию в лице друг друга, - Уилл рассмеялся, целуя Генри через ладонь, но тот быстро убрал его руку, затягивая в долгий страстный поцелуй.

- Мне безумно жаль этого мистера Томсона, который на свою дурость не хочет смотреть на молодую девушку, а смотрит лишь на её брата, - снова засмеялся Билл, пытаясь увернуться от поцелуев, которыми осыпал его лицо Одри.

- А мне не жаль, - жарко прошептал Генри ему на ухо, забираясь под рубашку холодными руками. - Ни его, ни её брата, которого поймали в самые крепкие сети на свете.

Уильям тоненько застонал, когда его крепко обхватили руками и усадили поудобнее в кресле.

- Ты закрыл дверь? - тихо спросил он, выгибаясь навстречу мужчине.

- Теперь я всегда закрываю дверь, - успокоил его тот, стягивая с юноши штаны. Грубая ткань соприкоснулась с разгоряченной кожей Уилла, и он придвинулся плотнее, где чувствовал эрегированный член мужчины. Нежный шёпот на ухо возбуждал его ещё сильнее. - Приподнимись, моя радость, - Генри расстегнул свои брюки, освобождаясь и проводя головкой по внутреннему бедру юноши. Тот нетерпеливо поерзал, кусая его в шею, затем приподнялся и медленно насадился на Одри. С грохотом упала книга из ослабевших рук Томсона. Он приподнялся и снова опустился вниз, тонко постанывая. От фрикций задрожало кресло, Генри откинулся глубоко назад, делая толчки бёдрами и с упоением глядя, как скачет на нем молодое поджарое тело. Уилл вскрикнул, сжимаясь внутри и выплескивая сперму в собственный кулак. Сквозь пальцы медленно просочилась белесая жидкость. Мужчина выскользнул из обмякшего тела, рукой доводя себя до оргазма и с тихим хрипом излился. Пара капель попали на лицо Уилла, который сидел на полу в расстёгнутой рубашке. Очень пошло, глядя в глаза мужчине, он собрал их чистой рукой и облизнул с пальцев.

- Ты убиваешь меня, - застонал хозяин поместья Памберли, жестом призывая Уилла приблизиться.

- Значит, тебе все-таки жалко брата этой милой девушки за то, что его поймали в самые крепкие сети? - усмехнулся он, кладя подбородок на колено Генри.

- Ни за что на свете, мой милый. Ни за что на свете.

========== Глава 18. Салон. ==========

- Тебе следует учиться, - сказал как-то утром Одри Биллу, который сидел в кресле и читал очередную книгу. – Романы это прекрасно, но тебе следует получить должное молодому человеку образование. Я взял тебя с собой еще и в надежде, что ты заинтересуешься моими делами и получишь знания в этой области. Кроме того, остаются точные науки, которые могли бы тебя заинтересовать.

- Ты прав. Я тоже считаю, что мне надо учиться. Моя проблема лишь в том, что я не знаю, какую область следует выбрать. Базовые знания по точным наукам я также имею. Могу ли я и правда сопровождать тебя в поездках? Такой некомпетентный помощник тебе пригодится? – честно ответил Уилл, откладывая книгу. В самом деле, недели бездействия в поместье Памберли развращали его – он занимался одним и тем же, что претило ему. Да, общество было прекрасным, территория поместья огромной – но скука!

- Я буду только рад, мой милый! – обрадовался Генри. Пытливый ум Уилла мог бы немало помочь в делах. Генри часто выезжал за пределы поместья, решая финансовые и земельные вопросы, а также просто на званные ужины. Естественно, как молодого любовника, Уилла на них представлять нельзя было. Поэтому Уильям оставался дома. А если бы он был его помощником, настоящим помощником, который не спасовал бы перед знатью, все стало бы в разы лучше и легче.

- Тогда можно ли мне попросить тебя обучать меня? – скромно поинтересовался молодой человек. Природное смущение преодолеть не так просто, а потому его отношения с Одри развивались с каждым днем. Единственное, что действительно волновало юношу – это Джорджина. Однако, они старались обходить эту тему стороной. Девушка, получив выговор от брата, посчитала, что Уилл предал ее доверие, и больше не делала попыток сблизиться.

- Разумеется. Возможно, ты согласишься сегодня поехать со мной в Салон? Возможно, тебе понравится, поскольку подобные мероприятия, напротив, вызывают у меня отторжение. Но я должен присутствовать, - предложил Одри. Честно говоря, Салоны он терпеть не мог, потому задавал вопрос с тайной надеждой.

Конечно, Уильям хотел. В Салонах он не бывал. После деревенских балов и приемов, ему все казалось, что жизнь здесь сильно отличается. Он был бы сильно удивлен, узнав, что Лондон и его жители являются гротеском на деревенское общество: еще больше, еще жеманнее и еще строже. Однако Генри не спешил его разочаровывать данным фактом.

Решив таким образом, молодые люди снова углубились в чтение. Они находили необычайно приятным тот факт, что могли находиться в обществе друг друга и не произносить при этом ни слова. Подобное можно было позволить только в таком уединении, поскольку было бы неприлично помалкивать в обществе. Этикет требовал поддержания разговора, но когда они находились рядом, им не нужно было слов, чтобы не чувствовать тишины. Оба молодых человека любили тишину.

Уединение их, однако, прервала Джорджина, заглянувшая в библиотеку. Ей минул шестнадцатый год, и это был расцвет ее юности. Тонкая, изящная, с копной таких же темных, как и у Одри, волос, она обладала еще и подобными ему темными пронизывающими глазами. В ней сквозило это внешнее превосходство над другими, закрепленное ее положением и внешностью, однако стоило Джорджине заговорить – и вы не могли бы найти создания милее и обходительнее. Брат постарался с ее воспитанием: она знала несколько языков, великолепно играла на фортепиано, вышивала, ездила верхом и очаровывала окружающих. Богатое приданное делало из нее завидную невесту, Одри поведал Уильяму, что каждую весну к ним в поместье как бы по пути в город или в другие усадьбы, заезжает очередной молодой человек, а то и несколько, желающие просить руки Джорджины. До сих пор девушка не приняла ни одного предложения, поскольку Одри всегда желал ей одного – счастливой жизни. Уильям тогда подумал, насколько положение Джорджины отличается от положения его сестер, за приданным которых охотников нет, да и за сердцами тоже.