Разорвать порочный круг (СИ)

Заметив краем глаза изменившееся выражение лица жены и мгновенно заволновавшись, что она могла не так понять его, Болтон забегал рассредоточенным взглядом из стороны в сторону и заторопился продолжить говорить, вгоняя своими словами в изумление и еще большее недоумение Волчицу:

— Я не хотел ничего из этого, не хотел, чтобы ты уходила, не хотел оставаться одному, а желать, чтобы… чтобы ты исчезла, заставляла меня боль… и страх. Но скорее, — он вновь перевел взгляд на колени и, замолкнув на мгновение, затем договорил: — скорее та боль… Я сам не понимаю.

Последние слова были произнесены почти неслышимым шепотом, а подавленный своей несвязной речью Рамси повесил голову на грудь, избегая смотреть на жену. Было беспокойно, что Санса сейчас просто засмеется над ним и, ничего не сказав, уйдет из покоев, решив заняться чем-нибудь другим. От мыслей о таком возвращалась боль и становилось страшно… Ему обычно никто не был нужен, но не в этот раз, не сегодня.

Пока же, к радости Рамси, Волчица с места не сдвинулась и только спросила, чуть морща лоб:

— Боль? У тебя сильно болела нога?

— Нет, не нога, — ответил бастард, слегка покачивая головой и думая над тем, как объяснить, что чувствовал тогда. Он вспоминал, что ощущал в тот момент и пытался определить, что же все-таки это было. Собравшись с мыслями, он продолжил говорить, чуть запинаясь и переживая за то, что сейчас хотел сказать: — Эта боль… исходила изнутри. Нет… это было… словно это ты несла ее.

Морщинка на лбу жены стала заметнее, на лице появилось выражение озабоченности, а до этого прикованный к Болтону взгляд потупился и устремился в пустоту. Затем же девушка, что-то надумав у себя в голове, вновь посмотрела на выжидательно глядящего на нее исподолба мужа и, встретившись с ним взглядом, смягчилась в лице и тихо спокойно произнесла, выжидательно взирая на него:

— Что ты имеешь в виду? Я пока не особо понимаю, — сказала она, будто оправдывалась.

Рамси задумался, нахмурился. Как такое можно было объяснить? Как можно было рассказать о том, что и ему казалось странным и невероятным? Поверит ли она вообще в подобное? Внутри что-то болезненно сжалось.

Набираясь духа и вновь сглотнув подкативший к горлу ком, он с пробившейся в голосе неуверенностью заговорил:

— Когда… когда ты подходила ко мне, мне становилось, — горло внезапно сжало, внутри больно закололо и снова появилось желание заплакать. Преодолевая порыв, Рамси с трудом продолжил, затрачивая на каждое слово огромное количество усилий, — всё больнее и больнее. Я не мог думать ни о чем другом, кроме этой боли.

Понимая, что не сумеет более сказать ни слова, он замолк, чувствуя, как внутри опять начала зарождаться боль. Будто в его теле была натянута струна, при каждом прикосновении к которой, боль разносилась по всей ее длине. Чувствуя себя совсем плохо и неловко, Болтон слегка отвернул голову вбок и опустил ее, пряча лицо за спавшими на лоб прядями волос.

— С Гильдой… той женщиной произошло точно так же?

От заданного вопроса вдруг полегчало, стало намного спокойнее, и потянуло к Санса еще больше. Вернулось и желание рассказать ей всё.

— Да, — тихо начал он, но потом поправился: — Нет, было… было намного страшнее…

Рамси замолчал, погрузившись в свои мысли, однако был вырван из них последовавшим вопросом Сансы.

— Такое когда-нибудь с тобой происходило? — с тревогой сказала она, внимательно всматриваясь в его лицо, словно искала ответы на свои вопросы. — Тебе… больше не страшно? Стало лучше?

Отвечать на вопросы становилось все сложнее, но Рамси не собирался отступать, не мог даже подумать о таком или предположить, что можно было отказаться говорить дальше или просто промолчать. Всё внутри пихало его продолжать говорить дальше, не сметь что-либо скрывать от Сансы, и он все-таки произнес:

— Не знаю, но сейчас не страшно. Нет, ничего подобного со мной до этого не случалось.

— А вчера… то же было и вчера? Когда ты вдруг… заплакал там?

— Да.

Бастард нахмурился, начав вспоминать прошлый вечер. Вчера он действительно ощущал что-то похожее, только было там и еще кое-что. Что-то другое, что до сих пор не давало ему спокойствия, одновременно притягивало к той ночи и отталкивало. Что-то, о чем не хотелось вспоминать одному.

Его задумчивость и угрюмый вид заметила Старк и, с беспокойством посматривая на него, участливо спросила:

— Что-то не так, Рамси? Что-то случилось?

Болтон внутренне сжался от того, что в груди в очередной раз заныло и глаза начало жечь от желающих вырваться наружу слез. Рамси молчал, чувствуя себя слабым и ни на что не годным, знал, что если сейчас заговорит, то непременно заплачет, и поэтому выжидал, когда внутри всё уляжется и появится возможность говорить дальше. Он ни о чем не думал, боялся, что если начнет думать, вспоминать, то точно не сможет сдержать слез, и поэтому сосредоточился на том, чтобы успокоиться и переждать это нытье в груди.

Когда же все прошло, бастард сказал терпеливо дожидавшейся от него ответа Сансе:

— Я… я не знаю. Я что-то видел… будто бы в один момент оказался в другом месте.

Перед глазами непроизвольно поплыли размытые картинки, краски, пятна, что никак не хотели приобретать четкость и выразительность.

— В другом месте? — вывела из ступора мужа Волчица. — Звучит странно, — на её лице появился задумчивый вид. Было заметно, как она отрешенно смотрела перед собой и сосредоточенно о чем-то думала. Затем она взглянула на Рамси и с просьбой в голосе произнесла: — Ты можешь рассказать мне об этом чуть больше?

Кивнув головой, Болтон неторопливо заговорил, вспоминая тот вечер и пытаясь описать, что чувствовал тогда:

— Я словно был около того дома и одновременно с тем был в другом месте. Это… что-то всплывало пред глазами… — в голове внезапно стала возникать та же размытая картинка с преобладанием темно-коричневых цветов и прорисовывающимися очертаниями крупных предметов, а он медленно продолжил говорить: — Я… будто жил там и тут, чувствовал здесь и там, только… только то, что ощущал там и принадлежало мне, и нет, — вместе с произносимыми словами нахлынули хоть и притупленные, ослабшие, но те ощущения. Внутри все сковало страхом, покрылись холодным потом ладони. Захотелось остановиться и не произносить более ни слова, однако Рамси хрипло говорил дальше, желая дойти до конца. — И… и было очень страшно. А потом… потом все смешалось.

Он все-таки затих, поняв, что не сможет говорить дальше. Тем более, что это щемящее ощущение в груди никуда не уходило, а когда он начинал говорить — только усиливалось. Наверное, стоило еще немного помолчать и подождать, пока внутри все успокоится.

В это время заговорила Санса, которая до этого момента внимательно слушала мужа, а теперь посчитала нужным высказаться самой:

— Никогда не сталкивалась с чем-то подобным. Что, — она сморщила лоб, — что ты тогда увидел?

Делая глубокий вдох и запасаясь вместе с воздухом решительности, бастард произнес:

— Там… в видении я был не на дворе, а… в каком-то помещении. Не могу вспомнить деталей… Всё размыто.

Повисла тишина. Рамси продолжал вспоминать, а Волчица сидела в молчании, явно пребывая в замешательстве от происходящего и услышанного. Через пару секунд ее внимание обратилось к продолжившему говорить Болтону.

— Еще… еще я видел женщину…

— Женщину? — немедленно встрепенулась Санса и с любопытством посмотрела на мужа.

— Да… она тоже была размыта, но место и она сама показались мне знакомыми.

Что же было это за место? Он точно его знал, точно там был, но никак не мог вспомнить… Что-то постоянно ускользало из вида, а чем отчаяннее он пытался вспомнить, тем больнее становилось внутри и к глазам подкатывали слезы. Это было неприятное ощущение…

— Странно, что ты видел… это. Точно не можешь… вспомнить, что это была за женщина? Место? Что происходило?

Болтон пытался вспомнить, однако вместо воспоминаний и лица женщины внутри начинало щемить, и он тихо проговорил: