Это было у моря (СИ)

— Партнер, любящий пострадать? Ну так ты дашь ему отличный повод. Он будет страдать. Очень-очень сильно. Он будет думать о тебе еще последующие десять лет. Рыдать. Выть на тебя, как на луну. Молчать. Хранить тебе верность. Или, напротив, изменять тебе — и это даст ему очередной повод для самоуничижения. Ведь это никоим образом не нарушает его кредо. Беда в том, что, если останешься с ним, в плену этих болезненных отношений — он всё равно выдоит эту свою порцию страданий. Но тогда мучиться будешь еще и ты сама. Так что решать тебе. Мне всегда был интересен другой вопрос — воспитуемы ли такие субъекты? И если да — то сколько период полураспада? Вот ты мне об этом и расскажешь — если дерзнёшь. Потому что, милая моя девочка, несмотря на романтичность и абсурдность, у этих ваших отношений нет будущего. Лучше взять паузу. Лучше — для вас обоих… Ты слишком запуталась. Он — слишком верен своей роли. Клигану предстоит долгий путь — от мученика к человеку. Выдержит он его — вот уже не знаю. Выдержишь ли ты? Думаю, да. Ты же дитя севера — а у вас длинные зимы…

— И что, с вашей точки зрения, потом можно вернуться назад? Войти дважды в одну реку?

— Нет. Но река выберет новое русло. Если не пересохнет, конечно…

— Но если…

— Значит, тому было суждено. Подыхать, так с музыкой. Ты сможешь отнять у этих товарищей все: время, возможности, силы. Но до чего ты не сумеешь дотянуться — это до их жажды страданий. И изворотливости в реализации удовлетворения этой потребности. Хоть как. Я в этом ничего не понимаю, признаться. Не люблю лишний драматизм. И нафиг это надо? И так жизнь сама по себе — уже повод пригорюниться… И нагнетать ни к чему…

— И что же мне делать?

— Не знаю, милая. Идти вперёд, полагаю. Не оглядываясь назад… Хочешь страдать вместе с ним или хочешь жить? Если второе - тебе придется сделать выбор. И закрыть дверь. Захлопнуть, я бы даже сказал. А там — сесть под ней, и прижавшись ухом к гладкой поверхности, надеяться, что за ней выжили… А потом встать и идти своей дорогой — уповая, что в крови еще не разлился этот болезненный пламень — жить через страдания… Ты знаешь — жизнь, хоть и ужасна, но временами хороша. Не стоит тратить ее на это дерьмо. Потому что она — конечна… Если вам суждено — вы еще встретитесь. И тогда уже не будет иметь значение, второй ли раз ты заходишь в одну реку или нет. Оно просто случится. И если это любовь — ты все равно не отвертишься. Я вот сейчас пытаюсь понять: моя спутница — тоже любительница этого верескового меда — или просто жертва обстоятельств. Я полагаю, все же второе. Обрати внимание, оба — и Бриенна, и Клиган — похожи. Оба с детства жили как парии, отвергнутые всеми, даже собственной семьей. Но Бриенна прошла более мягкий, щадящий вариант. Возможно, это ее спасло. Теперь она стоит на ногах. А вот твой верный Пес — боюсь, нет. Твое присутствие дает ему надежду — и вместе с тем убивает. Он всегда будет думать, что ты слишком хороша для него. И это будет изнутри его разрушать, пока не уничтожит окончательно. А у тебя слишком много совести — в отличие, к примеру, от моей сестры, чтобы закрывать на это глаза. Поэтому это уничтожит еще и тебя. Беда в том, что любовь — это всегда отказ от себя, всегда жертва. Но Клиган этого не понимает. Ведь для него это все в первый раз…

— Как и для меня.

— Да, но ты начала раньше. И ты не была аутсайдером. Ты плывешь вперёд и всегда так делала. А его извлекли со дна — как одну из этих рыб, что живут под давлением. Вынеси ее на поверхность — и она взорвется. Как минимум, нужен период перекалибровки. Адаптации, постепенной и неспешной. Иначе — беда…

— Как-то все грустно выходит, по вашим словам…

— А жизнь — она вообще такая… Об том и поем….

========== XIV ==========

And who by fire, who by water,

who in the sunshine, who in the night time,

who by high ordeal, who by common trial,

who in your merry merry month of may,

who by very slow decay,

and who shall I say is calling?

And who in her lonely slip, who by barbiturate,

who in these realms of love, who by something blunt,

and who by avalanche, who by powder,

who for his greed, who for his hunger,

and who shall I say is calling?

And who by brave assent, who by accident,

who in solitude, who in this mirror,

who by his ladyʼs command, who by his own hand,

who in mortal chains, who in power,

and who shall I say is calling?

Who By Fire

Leonard Cohen

После второго круга сигарилл они наконец зашли в дом. Санса уже пожалела, что пошла курить — разговоры Ланнистера, вроде и веселые, почему-то незаметно вогнали ее в тоску. Руки покраснели от холода — злой ветер пронизывал до костей, словно стремился сорвать не только одежду, но и плоть. Даже ее чудесная белая новая кофта не спасала. Санса недовольна подула на ладони — ее собственное дыхание ударило ей в нос переизбытком табака. Кто тут некурящий, подымите руку! Огромная женщина-продюсер?

А мужеподобная женщина меж тем, пока Джейме философствовал на морозе, успела разобрать сумки с привезенной ими снедью, аккуратно накрыть на стол и разогреть индюшку, что они притащили в багажнике в фольге. Птичка теперь красовалась посреди стола, создавая квазипраздничное настроение. «Пир во время чумы», — подумалось Сансе. Чума не чума, но есть все же хотелось. Особенно с мороза — заесть проклятые сигариллы Джейме, оставившие во рту стойкий привкус слишком крепкого для нее табака — это почти довело ее до тошноты…

Сандор ковырялся с бокалами, споласкивая их — нафиг это вообще надо? — и расставляя на столе. Санса поморщилась. У всех есть дело. У всех — кроме нее. Вон и Ланнистер туда же — повязавшись полотенцем, схватил огромный нож в одну руку, двузубую вилку для барбекю — в другую и бочком подступается к индейке. Санса поневоле фыркнула. Тоже еще выискался охотник на жареных пернатых… С ним, конечно, веселее. Да и Бриенна вполне ничего, вот только видно, что стеснительная, несмотря на габариты и возраст. А может быть, именно поэтому. В застенчивости Санса понимала больше, чем кто бы то ни было — сама была по уши там.

Санса понимала, что надо быть вежливой девочкой — подойти к суетящимся, предложить помощь. Но, во-первых, они и без нее отлично справлялись. А во-вторых — ей невыносимо было сейчас взаимодействовать, вливаться в общий поток, перекидываясь репликами, смеяться, шутить. Нет, не то чтобы между остальными тремя царил полный мир и унисон — Сандор, как всегда, угрюмо молчал и, похоже, происходящее нравилось ему еще меньше самой Сансы. Даже удивительно, как он не начал еще на всех бросаться. А виновата, выходило, опять она. Или же нет? Санса прикусила губу. В голове прозвучали, как колокол, слова Ланнистера: «Некоторым людям нравится страдать. Они словно рождены для этого. Из любого события, из любых отношений они умудряются сотворить повод для нечеловеческих страданий»… Что это, шутка со спрятанной в ней, словно орешек в пироге, горькой, как недозрелый миндаль, ядовитой правдой?

И тут же, словно услышав ее мятежные мысли, возле стола отозвался Джейме:

— Санса, детка, не могла бы ты дать тарелки и какие-нибудь приборы? А то я нарезал птичку, а голодный народ сейчас того и гляди налетит и начнёт вырывать друг у друга лучшие куски — причем руками. А мы тут все такие воспитанные, даже бокалы споласкиваем по сто раз — чтобы надираться из незамутнённого стекла… Нельзя допустить, чтобы произошло такое лиходейство…