Это было у моря (СИ)

От принятого наконец решения Сандору сразу стало легче. Это зрело уже много дней — и от откладывания размышлений на тему становилось только гаже. Пташка, надо заметить, его успешно отвлекала — когда у них все шло хорошо, было сложно думать о дальнейшем — голову словно туманом заволакивало. Но когда начинался раздрай — ясность мыслей поражала. Все к лучшему…

Сандор стряхнул с волос снег и зашел в дом. Наверху голосил Ланнистер. Похоже, Бриенна подсунула ему приятный сюрприз в виде женского недомогания. Сандор не мог не порадоваться на тему. Не все коту масленица. Другое дело, это означало что этот фат не уберется в койку, а засядет внизу и будет доставать. Ну, а ему-то что, впрочем? Пойдет себе наверх, ляжет спать. Пусть Джейме говорит сам с собой. Или с мышами, которых он так любит. Одну реплику за себя — другую за мышей…

А вот и он сам. Не слишком уже твердо стоящий на ногах, Ланнистер спускался со ступенек, продолжая негодовать и орать. Так-так, как и предполагалось, в его планы входило догоняться выпивкой внизу и спать на диване. Отлично, пусть себе забирает это кожаное убоище. А последняя комната наверху достанется Сандору. Поэтому ни спорить, ни доказывать он Джейме ничего не стал, спокойно дожидаясь, пока неудачливый повеса спустится вниз.

— А, вот ты где, Пес! А я ору, ору…

— Зря орешь. На твои вопли скоро медведи из лесу придут. С ними и будешь миловаться — у них-то, небось, цикл не сейчас… Опять же, в берлоге удобнее, чем на диване — и мышей там тоже нет…

— А ты почем знаешь, уже бывал, что ли? И вообще, за что такое ерничество? А где мужская солидарность?

— Какая на хрен солидарность? Много ее было у тебя, когда ты беседовал с девочкой на улице? Чего ты ей наговорил?

Джейме проплелся к дивану и шлепнулся на него, попутно сцапав со стола Сандоров бокал с виски.

— Ничего такого, что стоило бы обсуждения. Сказал ей, что ты — прекрасная партия, и как только она отправит на тот свет Мизинца, ей тотчас же нужно будет выскочить за тебя замуж — и вы будете жить долго и счастливо…

— Очень смешно. Стакан отдай — не твое.

— Ну, налей мне тогда, жадина.

— Сам себе налей. Развалился тут…

— Вот сволочь! Видишь, мне грустно… Обломали в лучших моих побуждениях…

— Ага, как же, в лучших. Сама природа восстала против твоих побуждений, Ланнистер. Почему меня это не удивляет? Зачем тебе эта Тарт? Поглумиться хочешь? Разве она тебе ровня?

— Ну да, ты-то все знаешь и про ровню, и про то, куда и кому. Вот что я тебе скажу — не суди по внешности. Ни ее, ни меня. Уж, казалось бы, ты-то должен понимать. В обратную сторону это тоже работает, не только по части уродства и увечий. Знаешь, как надоедает, когда на тебе заранее ставят клеймо — пусть бы и красавца-вертопраха? Я из актеров в режиссеры пересел поэтому. Надоело играть одну и ту же роль в разных ипостасях.

— Твои проблемы — одно расстройство, Ланнистер, я погляжу.

— А ты не ерничай. А то и я ведь могу. Ты мне вот что лучше скажи — ты спал с моей сестрой?

Сандор поперхнулся виски. Очень уместно, седьмое пекло!

— Чего?

Джейме протащился к столу, забрал с него бутылку и пустой стакан и вернулся обратно на диван.

— Что слышал. Не придуривайся. То я не знаю, какие у нее повадки. Сам был в тех же силках…

Вот оно что. Значит, его подозрения все же имеют под собой почву. Тьфу!

— Если тебе очень хочется знать, спроси у нее сам.

— Да ведь не скажет она. Да и соврет — недорого возьмет. Это мне Тирион сказал — про то, кто у нее в фаворитах ходит. Он ее, в отличие от меня, видит насквозь. А для меня она — как отражение в зеркале. Внутрь я заглянуть не могу… Я даже не знаю, кто реальный отец ее детей. Мне она говорила одно, Роберту другое — а правду, похоже, не знает даже она сама. Одно сплошное вранье. Да я с ней уже давно завязал. Просто так, из общих соображений, для истории.

— Ну, если для истории… я скажу тебе — если ты мне скажешь, что ты наговорил Сансе, идет? Мне тоже — для истории…

— Мы уже сползли на пакты? Ну, лады. Идет. Выпьем же за этот достойный договор!

Они чокнулись. Джейме лениво потягивая виски, устроился поудобнее на диване.

— Ну давай уже, рассказывай, Ланнистер. Не тяни резину. Я спать хочу.

— А мне выгодно ее тянуть-то. Скучно тут одному…

— Пожалуй, я свалю прямо сейчас. Не так уж это все и важно…

— Да-да, как же. Если бы было неважно, ты бы и не спросил. Половину сцены-то мы с Бриенной слышали. Чем вот кончилось, непонятно. Видимо, скверно, если ты начал любопытствовать. Ладно, ладно. Что я там ей наболтал, припомнить бы… Сказал, что у тебя перманентный синдром страдальца — как у покойного Роберта. Что если она останется с тобой, ты не дашь ей продыху — ревностью, терзаниями и прочим вздором. Что в конце концов ты скиснешь окончательно — а она ожесточится и станет чем-то вроде Серсеи. Или вообще будет вынуждена уйти. Что, короче, будущее у вас херовое. И — уже от меня личная, не построенная ни на чьем опыте ремарка — что иной раз неплохо переждать. Дать времени время. Что если оно настоящее — выживет…

— Ну, спасибо тебе, дружок. На добром слове. А позволь полюбопытствовать — зачем ты все это ей поведал?

— Да потому что это правда. Нет, понимаю, что правда эта тебе неприятна. Но давай и я уже спрошу — а сам-то ты что думаешь? Небось, тоже все пытаешься ее убедить, что пора уже вперед — и подальше? Что ты ей не пара, что будущего у вас быть не может, что ей надо возвращаться к нормальной — можно подумать она у нее может быть теперь — жизни? Ходить в школу, встречаться с ровесниками, еще какая-нибудь бредятина в этом роде… Нет-нет, ты прав. Я бы тоже так сделал. Я и сделал в свое время. Что возвращает нас к твоей части договора. Итак, я свое условие выполнил. Успокойся — повода для ревности у тебя нет. Я не смотрел проникновенно в ее дивные глаза, не оценивал размер груди под белой ее кофтой — твой, кстати, подарок? — не раздумывал над тем, как она будет выглядеть без одежды… Черт, я на нее даже не дышал, пока поджигал ей сигарету! Странно, почему у меня до сих пор не начали прорезываться крылья… Просто поговорили — и все. Без обид. Кто-то ведь должен ей поведать, как жизнь обстоит на самом деле…

— Ты олух. Она дико нестабильна, а ты еще масла в огонь подлил. Спросил бы сначала, прежде чем начинать обличать. Все это и так уже говорено…

— Тогда какая разница?

— Такая, что момент неподходящий. И она винит себя в смерти Роберта, похоже…

— Зачем? Все равно же он помер, какая теперь разница? Виновата сигарета, что Роберт назло взял у Серсеи. Или его запой. Вообще — виноват он сам. Или ты уже, как я и предполагал, заразил девочку манией страдать и себя жалеть? Или — о, боги, нет — может, это она тебя ею заразила? Оба, я так чувствую, тут хороши…