Разорвать порочный круг (СИ)

Дверь, в которую вошел Болтон, распахнулась, и во двор вышел бастард, что еще издали громко произнес, спускаясь по лестнице:

— Остаемся здесь. Сейчас расседлаем коней и сможем поесть.

Настроение мгновенно поднялось, и коротко кивнувшая головой мужу Санса передала ему двух коней и направилась с ним к конюшне. По пути она водила рукой по мощной шее животного в благодарность за то, что рыжий исправно возил ее на своей спине весь день, и с почти незаметной улыбкой на губах поглядывала на него, про себя желая как можно скорее освободить животное от упряжи и дать ему отдохнуть после дороги.

Присматривать за своим четвероногим спутником приходилось Волчице самой, и та уже успела привязаться к рыжему, нянчилась с ним, словно с малым ребенком и приобрела привычку разговаривать с ним, когда муж был занят другими делами и не обращал на нее внимания. Хотя, собеседник из рыжего выходил никакой, разве что были свободные уши и Санса была преисполнена желанием поговорить. Помогала ухаживать она и за двумя другими лошадьми, ведь не мог милорд все делать один, поэтому всю необходимую работу и разбивали на двоих.

Разобравшись с конями, упряжью и фуражом, дочь Старка проследовала вместе с мужем в основное здание постоялого двора, где на первом этаже хозяйского дома находилось что-то наподобие таверны. Судя по отсутствию людей в таверне и лошадей на конюшне, постоялый двор сегодня пустовал, и единственным постояльцам здесь являлись она с милордом. Отведав приготовленной хозяевами еды и эля, они, насытившись и разомлев в тепле, в скором времени отправились наверх в свои покои.

Это была небольшая комната, одна из стен которой прилегала к дымоходу, проходящему с первого этажа до крыши и обогревающему прилегающие к нему стенами покои. Однако таких комнат здесь было всего две, одну из которых отдали Волчице с мужем, а вторая же сейчас пустовала. Скорее всего, свой личный камин был только в спальне хозяев этого двора, а гостям уж как повезет.

В маленьком пространстве покоев уместились столик, табурет, наполненный водой умывальник да узкое окошко, что скорее походило на бойницу, чем на окно в гостевом дворе. Около одной из стен стояли две сдвинутые вместе кровати, застеленные сверху выцветшим покрывалом. На столе стояла свеча, которую милорд принес сюда, а их вещи были уложены на табурет и пол, заняв собой почти все свободное место.

Присевшая на кровать Волчица водила рукой по колючей ткани и посматривала на милорда, что сейчас снял с себя верхнюю одежду и опустился на корточки около сваленных на пол пожитков.

— Ложись, дорогая, — произнес он, беря в руки полотенце и подходя к умывальнику.

Получившая руководство к действию, Санса поднялась с кровати и начала раздеваться, мимоходом задаваясь про себя вопросом, на какую половину кровати ей можно будет прилечь. Избавляясь от вещи за вещью и оставшись наконец в одной пододевке, она развернулась к Рамси и проговорила:

— Милорд, мне раздеться для вас полностью?

Голос жены оторвал мужчину от умывания, и тот, вытерев лицо и обратив свое внимание к жене, отложил полотенце в сторону и, ничего не говоря, направился к ней. Подойдя вплотную и пристально, жадно глядя на нее своими голубыми глазами, притянул к себе для глубокого мокрого поцелуя. Тут же ответившая мужу и поддавшаяся телом ему навстречу Волчица ощутила, как начала мгновенно заводиться и как стали подкашиваться ноги, так и намекая скорее перебраться с милордом в постель и развести их в стороны, позволив Рамси войти во власть над ней. Однако поцелуй был внезапно разорван, и послышался голос милорда:

— Не сегодня, дорогая.

Санса послушно кивнула головой и почувствовала, что огорчилась разорванному поцелую и решению милорда отложить постельные утехи на потом. Сейчас бы она была не прочь ощутить Рамси в себе и расслабиться не телом, так мыслями и душой под милордом. Может, Санса понапрасну надеялась на повторение того, как вел себя с ней Болтон во время их последнего раза в одном из постоялых дворов, но не могла не возвращаться в мыслях к той ночи.

Первые толчки Болтона в ней были, как обычно, грубыми и размашистыми, резкими и болезненными, но затем милорд внезапно перешел на другой темп, совсем не свойственный ему. Двигаясь в ней в приятном ритме — не слишком быстром, но и не слишком медленном, Рамси стремился проникнуть в Старк поглубже и задержаться в ней подольше. Она же ему в этом содействовала, принимала более удобную для них двоих позу, прижималась бедрами к паху милорда и с силой сжимала его достоинство лоном, не желая выпускать из себя. Размеренный темп и глубокое проникновение сделали тогда свое дело, и стонущая от удовольствия Волчица приоткрывала губы, молчаливо прося мужа поцеловать ее. И он ее целовал жарко и властно, показывая, кто здесь был главным.

Однако к превеликому разочарованию Сансы, Рамси затем отстранился и, встав перед ней на колени и разведя ее ноги, продолжил вбиваться в нее в быстром темпе, который больше вырывал из девушки звуки, чем приносил ей наслаждение. Вопреки этой перемене, дочь Старка получила в ту ночь ни с чем несравнимое удовольствие от соития с мужем и потом еще на протяжении долгого времени лежала, придавленная им к постели, и даже не мыслила о том, чтобы милорд поскорее скатился с нее — было приятно ощущать его разгоряченное подтянутое тело на себе, и Санса не пыталась сдвинуть ноги или немного выползти из-под мужа. Наоборот, она прильнула к Болтону и, подвигав тазом, прижалась пах пахом к нему, после чего некоторое время так и лежала с милордом, приводя в порядок сбившиеся дыхание и не жалея о том, что оправилась в эту поездку. Впервые они были совсем одни, и впервые Волчица чувствовала себя столь непринужденно.

Свежие и такие живые воспоминания о той ночи да подаренный милордом поцелуй только усилили желание испытать те ощущения вновь, снова доставить удовольствие себе и милорду. Так оно и произойдет, но только не этим вечером. Сегодня же они просто переночуют здесь, а завтра выдвинутся в путь.

Болтон накрыл губы Сансы своими и, мягко поцеловав и разорвав затем поцелуй, проговорил, удерживая руки на талии жены:

— Я найду для тебя время завтра утром, — он обежал внимательным спокойным взором лицо девушки и добавил: — Давай ложиться спать.

Рамси отодвинулся от жены и перевел свое внимание на постель, а дочь Старка, накрытая с головой волной радости, потупила свой взгляд вниз и улыбнулась самой себе, вдруг почувствовав себя намного лучше и начиная предвкушать завтрашнее утро. Странно, но в последнее время она все чаще ощущала внутри умиротворение и легкость, словно не существовало у нее никаких забот, а поездка представлялась забавным приключением, позволяющим взглянуть на мир еще один раз. Присутствие же рядом с ней Рамси нисколько не смущало и не тяготило Старк.

Вопреки всему, что происходило между ней и милордом, Волчица последнего не боялась, уже не боялась. Помнила, что он сделал с ней, но ничего к этому не чувствовала: ни ненависти, ни злости, ни прощения. Оно просто было, однако осталось позади и пока не собиралось возвращаться или напоминать о себе. И Санса была готова до определенной поры закрыть глаза и двигаться дальше, как говорил Мизинец, «смотреть вперед, в будущее. Что было — того не вернуть».

Санса медленно обернулась к кровати и смиренно взглянула на забравшегося в нее Рамси, который, оставшись в одной рубахе и штанах, забрался под одеяло и улегся набок возле теплой стены. Старк последовала его примеру и улеглась на своей половине, невольно вздрогнув от соприкосновения с сырой постелью. Закутавшись посильнее в одеяло и поджав под себя ноги, повернувшаяся лицом к мужу Санса шумно вздохнула и устало взглянула на милорда, ощущая, как с каждой секундой ее веки становились все тяжелее. Ее руки не были ничем скованы или связаны и сейчас покоились у девушки под щекой, а закрывающиеся на ходу глаза были устремлены к Рамси, что, в свою очередь, смотрел на нее.

Единственная в покоях свеча догорала на столе за спиной дочери Старка, и в стоявшем в комнате полумраке обычно голубые глаза Болтона казались черными и поблескивали в тусклом свете. В сон тянуло все сильнее, но провалиться в темноту пока не удавалось, и Волчица поежилась от холода под покрывалом, стараясь побыстрее согреться. Рядом послышался шорох. Приоткрыв глаза, Санса увидела, как Рамси вытянул на постели к ней руку и поманил к себе. Предложение выглядело заманчивым и одновременно с тем слегка волнительным, ведь милорд подзывал ее к себе чаще всего неспроста, а с какой-то целью.