Окутанная тьмой (СИ)

-В сторону критин, отошла инфузория, разошлись эмбрионы недоразвитые, Шарли, твою ж налево, готовь палату, времени мало! – розововолосая женщина грубо порасталкивала, не забывая сказать напоследок пару ласковых, всех, кто ей мешал и кто не мешал, пока пробилась к «рожающей», на ходу раздавая указания. Запыхавшаяся, раскрасневшаяся от бега Шарли вновь, еле перебирая ноги, рванула вниз и быстро, всего за несколько секунд, весь балкон Фейри Теил опустел и, наконец, до ведущих дошло, что ушли даже те, кто должен был драться сегодня.

-Как же так? Выходит, что сегодняшний бой отменяется из-за родов миссис Рэдфокс? Какая досада, что ж, ничего не поделать! – разочарованно протянул Чапати, а после крутанулся в кресле, отвернувшись от разочарованных зрителей, которые что-то недовольно кричали и до сих пор ждали реального, занятного боя, а в итоге потратили деньги в пустую и теперь эти драгоценные им, похоже, никто и не вернет.

Леви смачно покусывала очередное яблоко, лежа на просторной больничной койке, Гажил сидел рядом, заботливо вытирая мокрые яблоки чистым, белым полотенцем, дабы лишний раз убедится, что на них не осталось никакой гадости или обычной грязи. Полюшка зло расхаживала перед ними, попутно рассказывая поучительную лекцию, что такими вещами, мать вашу, не шутят. Но после их краткого рассказа, где они объяснили, ради чего пошли на такой обман, женщина смягчилась и даже пообещала, что когда начнутся настоящие роды, примет их и, ни за что не отдаст МакГарден в руки этим криворуким идиотам в белых халатах, которыми она называла всех врачей из больниц поголовно.

-И что делать теперь? – Гажил протягивает Леви следующее яблоко, попутно стягивая с себя куртку, стало как-то слишком душно им троим в одном помещении или это он просто волнуется?

-Ждем вашего неугомонного дракона, пошли, хватит лежать!

Комментарий к Предательство, часть 1: Ее выбор... Писать диалоги на 8 страниц?! Люблю, умею, а потом ох*еваю...

Все, что я хотела написать, как всегда, не влезло, за это дико извиняюсь.

====== Предательство, часть 2: Дитя Смерти, лучшее творение тьмы... ======

Стадион вновь зашумел, но в этот раз негодующе, отовсюду слышались недовольные возгласы людей, которые требовали принятия каких-либо мер по разрешению этой ситуации. Однако на все это ведущий, продолжая крутиться в кресле, только невинно улыбался, не зная как вообще можно успокоить буйствующую толпу. Он в отличие от своих соседей по балкону не волновался, ведь знал, что, так как королевский балкон рядом, то и у их двери тоже стоит стража, а значит, никто их ведущих не пострадает. От этого хоть немного, но все же становилось легче, хотя осадок в душе оставался и довольно-таки неприятный, ведь зрители были обижены и разочарованы в них. Нужно было что-то делать, вот только он не знал что. Король оглянулся, морща лицо, задумчиво прикрыв глаза – его народ был, мягко говоря, недоволен таким поворотом событий и если уж судьи не могут усмирить их, то придется его Величеству подумать, как поступить сейчас. Ему так же не нравилось, что люди чувствуют себя обманутыми и оскорбленными. Нефрита стояла справа от отца, тяжело вздыхала, тоже чувствуя, что нужно что-то сказать, успокоить всю толпу, но ее размышления прервал Король, подозвав к себе, он стал что-то нашептывать ей на ухо, чтобы пока никто не слышал его мысли. Принцесса, выслушав все, довольно улыбнулась и, одобрительно кивнув, в сопровождении верных стражей, направилась на судейский балкон. Чапати так же крутился в кресле, иногда поднимаясь и проговаривая в микрофон, что произошел форс-мажор, и они ни в чем не виноваты и вообще все из-за миссис Рэдфокс, которой приспичило рожать именно в такой важный день. Но как бы он не пытался перевалить вину на хрупкие плечики бывшей МакГарден, толпа продолжала негодовать, требуя справедливости.

Нефрита вот уже минуту стояла позади Чапати в ожидании, когда же тот, наконец, прекратит кричать всякую ересь в микрофон и обратит на нее свое внимание. Принцесса недовольно сложила руки на груди, нахмурила тонкие брови, чуть кашлянула в кулачок, однако ее так никто и не заметил, и это уже начало выводить девушку из себя. Один из мечников стоял справа от нее и, увидев на себе решительный взгляд Нефриты, только коротко кивнул, сделал шаг вперед и медленно, с характерным звоном для стали, стал вытягивать из ножен меч. Лола замер, косо глянул за спину и резко обернулся, глядя большими, выпученными от страха, удивления и неожиданности глазами на острие и сам меч, который стражник держал как какую-то пушинку, легко подкидывая в воздух и ловя, описывая им круги в пустоте, а в конце приставив его к горлу Чапати. Тот посмотрел на принцессу так жалостливо, как только мог, но ее лицо как было, так и осталось недовольным и решительным одновременно. Поняв теперь, что Лола не отвлечется ни на кого более, Нефрита легко махнула рукой, и стражник послушно отступил, не забыв поклониться ей, теперь девушка могла начать серьезный разговор. Чапати на все ее слова, фразы и вопросы просто махал головой и поддакивал, ведь не дай бог сказать ей что-то поперек – меч до сих пор находился в руках стражника и убирать его в ножны тот еще не собирался.

-Надеюсь, что вы все поняли, многоуважаемый Чапати. Люди недовольны, а ваша задача, как ведущего, вернуть им былые улыбки, спокойствие и радость. Думаю, что мы друг друга поняли, верно? Будьте добры, не подведите Короля, выполните его просьбу достойно, – резко развернувшись на маленьких каблучках аккуратных сапожек, принцесса с чувством выполненного долга направилась на свое место, к отцу. В этот момент, когда девушка и ее сопровождение скрылись за дверью, Лола судорожно вздыхал, истерично хихикая, как настоящий сумасшедший, затих он только тогда, когда поймал на себе взгляд Нефриты, полный злости и негодования. Принцесса стояла около отца и мысленно метала в него одну молнию за другой, будто надеясь, что хотя бы одна, да долетит до него, ей не нравилось, что ее приказ не выполняют – об этом говорили ее глаза и ее губы, вытянутые в тонкую линию вместо теплой улыбки.

-Дамы и господа, спешу радостно сообщить всем вам приказ Короля и его дочери Нефриты! На финальный бой все, кто только желает, приходят бесплатно! Будем рады видеть вас здесь снова! – голос Чапати дрожал, однако пронизывающий взгляд принцессы тут же заставлял его продолжать свою речь, на которую толпа отреагировала намного лучше, восславляя всю королевскую семью. Лола же, закончив говорить, рухнул на кресло с глупой улыбкой на лице.

Люси еще стояла у перил, так же крепко держась руками за железные и безумно холодные прутья, вьющиеся одинаковыми узорами по всей своей длине. Наверное, уже давно стоило уйти и забыть или хотя бы попытаться все, что было здесь, что было так дорого, но она лишила себя этого сама и винить больше некого. Сколько раз она уже еле ощутимо отталкивалась от перил, собиралась уйти, но что-то не пускало, и Люси вновь цеплялась за эти узоры, будто это могло ее здесь задержать, остановить. Она причиняла своему сердцу боль, хотя все, что можно было разбить, сломать, разорвать, сжечь раз и навсегда, бесповоротно, внутри – она уже сделала. Холодный ветер раздражал Хартфилию до глубины души, он постоянно пытался стянуть капюшон, выставить на всеобщее обозрение светлые волосы или хотя бы выбить одну прядь и в этот раз ему это удалось, но девушке уже стало глубоко плевать на все происходящее вокруг. Люси уже не боится возвращения малышек, ее малышек, которых она просто бросила, оставила одних – она прекрасно знает, что их оттуда никто после столь долгого отсутствия не отпустит. Как ни прискорбно это осознавать, но Хартфилия стала для них предателем, ведь не смотря на все обещания и все еще повторяющиеся в ее голове клятвы, она оставила их. В душе, наверное, должно было появиться чувство радости, гордости и счастья за них, за будущее, которое теперь перед ними. Они, наконец, получили все то, что Люси так бессовестно, эгоистично отняла, держа их при себе. Но, увы, вместо всего этого, появилась только черная зияющая дыра, которую казалось уже невозможно заполнить никогда, да и нечем. Что у нее осталось теперь? Уже в который раз Люси оборвала все узы, сожгла бесповоротно все мосты за собой и отреклась ото всех. Теперь было только противно, горько и гадко, уже в который раз она поступает так, причиняет им боль, хотя в глубине души и не хочет этого делать. Для этого она сбежала, для этого столько лгала, а в итоге опять ничего не вышло, ничего хорошего. Теперь у Хартфилии совсем ничего нет. Дом давно заменили маленькие гостиничные номерки на день-два, чтобы только выследить демона и убить, а потом дальше. Семью – Адриана, Райто, ее духи и остальные знакомые, заслужившие ее доверие, немногочисленные демоны, которые, к счастью, останутся с ней. Любовь, радость, счастье, сострадание, жалость, забота – все эти светлые чувства давно заменили ненависть, презрение, злоба, жестокость, кровожадность, боль. Люси все чаще, с каждым днем, все больше казалось, что она медленно превращается в такого же пустого, потерянного демона без смысла жизни – чем меньше вокруг нее воспоминаний из прошлого, тем страшнее становится за свое завтра. Кто остановит ее, если все же ею овладеют ее же демоны? Вместо нее будет настоящий убийца с алыми, как кровь, глазами, которые постоянно вызывали восхищение у других демонов и страх у людей, дрожь по всему телу. Сострадание, жалость, добро – она еще немного чувствует их, они есть в ней, где-то в ее душе, они таятся в самом темном уголке среди ее боли и ярости. Все свое прошлое Люси обрезала как фотографию ножницами, оставив только себя, не жалея. Так она видела их защиту, хотя и понимала, что в одиночку она против множества демонов – никто. Как бы ее не боялись, как бы ее не называли за спиной, как бы они не были наслышаны о демоне в ее душе, все равно – ей не победить. И если она однажды все же превратиться в одного из монстров, которых сама так ненавидит и презирает, считает бродячими псами – Хартфилии остается только надеяться, что найдется такой же демон, как и она ранее, и без сожаления вонзит ей в грудь когти, вырвет это чертово сердце со столь омерзительной черной кровью.