В обятиях прошлого. Часть 2

Элизабет повадилась столь часто наносить визиты молодой семье, что хорошо воспитанный Пьер-Анри, первое время молча и стойко переносивший присутствие своей тёщи, которая вызвала у него неприязнь с первой минуты знакомства, наконец не выдержал.

Маргарет, твоя мать случайно не подвержена ностальгии по своей родине ? Если бы она надумала переехать жить обратно в Россию, я бы горячо приветствовал такое решение ! – раздражённо сообщил он жене после совместного семейного ужина, за которым Элизабет позволила себе очередную непотребную выходку.

Под самым красивым павлиньим хвостом всегда находится самая обычная куриная задница ! – громко и насмешливо заявила Элизабет, едва Пьер-Анри горделиво закончил свой рассказ о том, как он, будучи в тот день в ударе, блистал красноречием на переговорах, за что удостоился похвалы заместителя министра.

Но переезжать Элизабет никуда не собиралась, тем более теперь, когда обнаружила в лице своего легко провоцируемого на ссоры зятя неиссякаемый источник собственного вдохновения.

Однажды Элизабет появилась в гостях у Маргарет и Пьера-Анри бледная, как смерть, и поведала, что с ней приключилось, когда она ехала от своего дома на такси.

Я сразу поняла, что он сумасшедший ! – взволнованно рассказывала она про водителя, доставая из сумочки успокоительные капли. – Он так быстро лавировал между машинами, 
в последний момент увиливал от грузовиков, проскакивал прямо перед носом у прохожих и дважды проехал на красный свет !

Маргарет пыталась изобразить на лице сочувствие и внимание к рассказу Элизабет, но у неё это не слишком получалось. Пьер-Анри страдальчески закатил глаза к потолку, осознавая, что и его аппетит, и сегодняшний вечер, безвозвратно испорчены, и что это становится обыденностью.

Но по-настоящему я испугалась только потом ! – продолжала возбуждённо и громко вскрикивать Элизабет. – Когда мы доехали до вашего дома, что бы вы думали ? Он достал лупу, 
чтобы как следует разглядеть показания счётчика !

Я бы посоветовал вам сменить вид транспорта, Элизабет, – с серьёзным и понимающим видом заговорил Пьер-Анри, – вам не следовало бы больше ездить на такси…

Что же вы предлагаете ? – едко осведомилась Элизабет. – Уж не намерен ли заботливый и почтительный зять наконец-то присылать за тёщей свою посольскую машину ?

Нет, ни в коем случае, – спокойно продолжал Пьер-Анри, как будто излагая свою точку зрения по какому-то служебному вопросу. – Во-первых, я не намерен подвергать моего шофёра столь непростым моральным испытаниям, а, во-вторых, у вас прекрасно получится перемещаться по Лондону на метле.

Элизабет гневно выпрямилась и уже приготовилась дать Пьеру-Анри достойный отпор, но вошедший дворецкий не дал ей такой возможности.

Madame est servie²¹, – торжественно объявил он.

Прошу за стол, – пригласила всех Маргарет.

За ужином Элизабет, подчёркнуто игнорируя присутствие Пьера-Анри, вела с Маргарет беседу о пластической операции лица, которую она собиралась сделать, очевидно рассчитывая в этом плане на деньги своего состоятельного зятя.

Я должна подтянуть кожу под подбородком и убрать морщины вокруг глаз ! – не умолкала Элизабет. – И тогда я буду выглядеть на двадцать лет моложе !

Маргарет натянуто улыбалась.

Элизабет, если позволите, то моё мнение таково, что я бы не рекомендовал вам ни идти на риск, сопутствующий подобного рода хирургическим вмешательствам, ни нести связанные с этим немалые расходы, – неожиданно обратился к тёще Пьер-Анри, который до этого в полном молчании занимался каре ягнёнка с зелёной фасолью.

Та, не удостоив зятя даже поворотом головы в его сторону, продолжала общаться с Маргарет.

Какой же это ремонт ! – уже другим, более фамильярным тоном продолжал свою речь господин Морель. – Фасад дома вы, конечно, обновите, но канализация-то всё равно останется старой !

Маргарет не сдержалась и фыркнула от смеха. Элизабет одарила Пьера-Анри таким взглядом, что тот невольно поёжился и вспомнил ядовитую змею из давно прочитанной им книги Киплинга²², которая шипела: «Бойся меня потому, что я и есть смерть».

Je vois que la courtoisie française n'est plus ce qu'elle était²³, – с трудом напрягая память, вспомнила Элизабет уроки французского из своего далёкого детства.

*   *   *

Так продолжалось без существенных изменений почти восемь лет, пока в конце 1968 года, после известных событий и, в том числе, загадочной смерти Сюзанны, супруги Морель не договорились между собой о сохранении иллюзии семьи, в которой у каждого из них будет своя личная жизнь.

О том, как всё это отразится на их только что появившейся на свет дочери Энн, ни Пьер-Анри, ни Маргарет вообще не думали, доверив её воспитание гувернантке.

*   *   *

Завершался 1971 год. Энн подрастала: ей скоро должно было исполниться три года.

Мысли Пьера-Анри не были заняты ни маленькой дочерью (которую он видел редко и, в основном, спящей), ни супругой (что после их договорённости трёхлетней давности было, в общем-то, понятно), ни, тем более, франко-британскими взаимоотношениями (на развитие которых он, как советник-посланник, всё равно не оказывал почти никакого влияния). Что же касается отношений с Элизабет, то Пьер-Анри, теперь почти всегда возвращавшийся домой очень поздно, не видел её порой по несколько месяцев. Это лишало его склочную тёщу возможности втравливать его в скандалы и ссоры и вынуждало её срывать своё плохое настроение на прислуге и гувернантке Энн.

Более всего Пьер-Анри был в это время озабочен грядущим прибытием нового посла: из министерства уже сообщили, что в начале следующего года пожилого генерала Жоржа Шамо де Куржет должен был сменить Жан Делавэ-Маррон де Бонмарше. Впрочем, Пьер-Анри нисколько не сомневался в собственном таланте понравиться любому, даже самому вздорному и привередливому начальнику.

Таким образом, ничто не мешало господину Морель вести активный образ жизни. А он у него всегда был неразрывно связан с прекрасным полом. Успеху Пьера-Анри неизменно способствовало то впечатление, которое производили его внешность, эрудиция и ораторские способности на хорошеньких студенток. Пьер-Анри всегда был готов со вниманием отнестись к их проблемам с учёбой, в свою очередь, рассчитывая с их стороны на понимание скромных желаний одинокого грустного преподавателя, каковым он им представлялся в частной беседе.

Что же касается Маргарет, то она тяготилась материнскими обязанностями и старалась, насколько это было возможно, переложить их на гувернантку. Более того, она совершенно не ощущала потребности общаться с маленькой девочкой, недавно появившейся на свет.

Зачем, по чьей воле и с какой целью она родилась ? – спрашивала себя Маргарет, не находя ответа на эти вопросы. – Разве я этого хотела ?

Ей неприятно было признавать, что это произошло с ней по той же причине, по какой это происходит у миллионов людей, которые создают семью и заводят детей, сами не зная, для чего и лишь только потому, что так принято, лишь потому, что так поступают все. Ей приходилось смириться с тем, что она оказалась одной из тех, которые спустя некоторое время осознают всю нелепость, абсурд и трагедию случившегося, одной из тех, кто связал свою жизнь с чужим ей человеком, а потом мучался от этого долгие годы.