Лунные пряхи

— Да, побывала. — Голос мой вдруг осип, и я откашлялась. — Идти по тропинке оказалось совсем не трудно, а церковь действительно стоило посетить — в этом вы были совершенно правы. Жаль только, что я не захватила с собой фотоаппарат.

— Ах да, фотограф у вас — это мисс Скорби, если не ошибаюсь?

И снова в его ровном голосе прозвучала какая-то неуловимая нотка, не поддающаяся определению. Черные глаза пристально смотрели на меня. Признаться, мне всегда было трудно прочесть выражение глаз у греков; сейчас же глаза Стратоса казались совершенно непроницаемыми, точно скрытыми за дымчатыми стеклами.

Я улыбнулась, глядя в эти ничего не выражающие глаза, и положила еще один кирпичик правды в стену своей невиновности, которую пыталась построить.

— Сегодня утром мы чудесно поснимали — и кинокамерой, и фотоаппаратом — наверху, среди полей. Пожалуй, снимок, запечатлевший вашу сестру рядом с мельницей, завоюет какой-нибудь приз. Она рассказала вам, что стала кинозвездой?

Очень трудно было заставить себя не смотреть на дверь его кабинета. Из-за нее снова послышались причитания Софьи. Веки Стратоса дрогнули, и он повысил голос.

— Да, Софья мне об этом рассказывала. Полагаю, она провела вас внутрь мельницы.

Причитания за его спиной резко стихли, перейдя в невнятное бормотание; потом я услышала, как негромко и настойчиво заговорил Тони.

— Надеюсь, вас это заинтересовало, — любезно добавил Стратос.

— О да, очень. Жаль только, что нам не удалось посмотреть, как она работает, но это, наверное, происходит лишь тогда, когда кому-то требуется перемолоть зерно?

— Возможно, это произойдет еще во время вашего пребывания здесь.

Тон его остался прежним, однако глаза внезапно ожили и смотрели внимательно и настороженно.

И тут я поняла. У него еще не было времени обдумать и оценить все случившееся. Тони, наверное, только что рассказал ему, что Колина больше нет в мельнице, а Софья, сбитая с толку и напуганная тем, что обнаружила нож Джозефа у меня в кармане, пытаясь разобраться в ситуации, решилась пойти посоветоваться и наткнулась на град обвинений. То, что я сейчас слышала из-за двери кабинета, должно быть, являло собой финал премиленькой сцены. И, судя по всему, сам Стратос основательно взволнован; он сбит с толку, встревожен и готов ринуться в бой, однако пока что осторожничает и сдерживается. Пока что он не решается играть в открытую — ему требуется время, чтобы все обдумать. А от меня в данный момент ему надо всего лишь получить подтверждение по двум пунктам, а именно: что не случилось ничего такого, что могло бы вызвать у меня подозрения и сделать меня опасной для них, а также, как следствие этого, что я собираюсь и дальше преспокойно оставаться в Агиос-Георгиос под его неусыпным надзором до тех пор, пока не подойдет к концу мой отпуск. Одно предполагало другое. Мне оставалось только надеяться, что он останется удовлетворенным своими наблюдениями.

Как можно спокойнее я заметила:

— Что ж, если это произойдет, надеюсь, вы мне сообщите.

Я еще раз улыбнулась ему и повернулась, чтобы уйти, но он сделал едва заметное движение, словно желая остановить меня.

— Скажите, мисс Феррис…

Но ему помешали. Дверь кабинета открылась, и оттуда вышел Тони. Далеко он не ушел — мягко прикрыл за собой дверь и остался на месте, прислонившись к косяку, — раскованный и грациозный, как всегда. Он курил, сигарета торчала из уголка его рта. Не улыбнувшись и не поприветствовав меня, он просто стоял, а когда заговорил, то даже не потрудился вынуть изо рта сигарету.

— Ты спрашивал мисс Феррис насчет рыбалки? — произнес он.

— Рыбалки? — Грек резко обернулся, и взгляды мужчин встретились. Затем Стратос кивнул. — Я как раз собирался. — Он снова повернулся ко мне. — Помнится, вы расспрашивали меня насчет рыбалки.

— Рыбалки?

Теперь наступила моя очередь прийти в замешательство.

— Вы говорили, что хотели бы отправиться на рыбалку, разве нет?

— Ах да. Да, говорила. Конечно.

— Как насчет того, чтобы порыбачить сегодня ночью?

— Сегодня ночью?

На мгновение я лишилась способности мыслить и говорить. Голова вдруг стала легкой и пустой, словно мыльный пузырь. Потом меня вдруг осенило, как надо ответить. Что бы он там ни подозревал и ни пытался выяснить насчет меня, будет только полезно прояснить интересующие его факты не отходя от кассы. И я сказала:

— Конечно, с радостью! Спасибо вам большое! Вы имеете в виду ночную рыбалку с огнями?

— Ну да.

— Но ведь лодки уже вышли.

А, так вы их видели? Я с ними не хожу. Я же говорил вам, что рыбачу ради удовольствия, а не ради промысла. И держусь близко к берегу. Так вы пойдете?

— Буду рада, — с энтузиазмом подтвердила я. — А как же Франсис?

— Я с ней уже говорил. Она не хочет.

— Понятно. Но тогда…

— Я составлю вам компанию.

Тони наконец-то вынул изо рта сигарету и, улыбаясь, смотрел на меня своими светлыми и холодными глазами.

Я улыбнулась ему в ответ. Теперь я была уверена, что они не собираются заговаривать о ноже, и от облегчения сразу повеселела.

— Правда? Чудесно! Вот не думала, право же, что лодки — ваша стихия.

— Нет, что вы. Но это путешествие я не пропустил бы ни за что на свете, дорогая. Заодно подсоблю Стратосу.

— В этом нет необходимости, — резко произнес Стратос.

Его крупные руки суетливо перебирали бумаги на столе, и я заметила, как на виске его, рядом с линией волос, пульсирует жилка. Я недоумевала, что же происходит: настаивает ли Тони на своем участии для того, чтобы не спускать глаз со своего компаньона, или же всего лишь затем, чтобы помочь ему в осуществлении планов относительно меня, что бы он там ни затевал…

— А завтра ночью вы пойдете? — поинтересовалась я.

— Завтра ночью?

Я облизнула губы, переводя взгляд от одного к другому с виноватым видом.

— Дело в том… если вам все равно… признаться, я слегка устала сегодня. День был таким долгим, а сейчас, после этого божественного ужина, меня и вовсе клонит в сон. Не могли бы вы перенести все на завтра?

Последовала короткая пауза.

— Да, мог бы…

— Тогда знаете, давайте лучше завтра, если вам все равно.

— Ну разумеется. — Из всех эмоций труднее всего скрыть облегчение, и мне показалось, что я уловила облегчение в жесте, которым он отсрочивал осуществление своего плана. Теперь он был во мне уверен. Он улыбнулся. — В любое время лодка к вашим услугам.

Я помедлила в нерешительности. Вреда не будет, если я успокою его еще больше.

— Мистер Алексиакис, я еще кое о чем хотела вас попросить. Помните, вы говорили, что мы могли бы как-нибудь совершить морскую прогулку на «Эросе»? Так вот, нельзя ли нам воспользоваться им на днях? Мы хотели бы отправиться вдоль берега, вон туда… — я сделала неопределенный жест в восточном направлении, — туда, где находится старинная гавань. Дело в том, что сегодня на развалинах церкви я нашла одно растение, которым моя кузина очень заинтересовалась. Она говорит, это критская разновидность ясенца белого, слыхали о таком?

Он отрицательно покачал головой.

— Так вот, ей хочется посмотреть, как он растет, и сфотографировать его, только мне кажется, по суше ей этот путь не одолеть — слишком далеко, да и дорога неровная, ухабистая. Вот я и подумала, что гораздо интереснее будет добраться туда морем. Мы причалили бы в старой гавани, а потом пешком пошли бы в глубь острова, к церкви; это недалеко — я помню, море кажется совсем близким, когда смотришь со стороны церкви. А тогда она смогла бы посмотреть, как растет этот ясенец, и сделать снимки. Если уж на то пошло, я и сама хотела бы пофотографировать церквушку, да и гавань тоже. Как вы думаете, выйдет у нас? Это не к спеху, — закончила я, — в любой удобный для вас день, когда вам самому «Эрос» не понадобится.

— Ну конечно же, — сердечно отозвался он, — само собой. Интересная задумка. Я сам вас отвезу. Только предупредите меня накануне того дня, когда захотите поехать. А насчет рыбалки как, решено? Завтра вечером?