Кьянти для жертвы

— Значит, трупа нет?

Ханна покачала головой.

— Нет там трупа.

— Тогда ладно. Но раз там ничего нет, зачем мне их показывать?

— Просто взгляни и скажи, если увидишь что-нибудь необычное.

— Что не так на картинке? — спросила Андреа с улыбкой. У них обеих во втором классе была мисс Гладке, которая этой фразой пыталась вовлечь класс в обсуждение.

— Точно, — Ханна полезла в сумку и достала конверт с фотографиями.

Андреа некоторое время просматривала снимки. Она тщательно исследовала каждый. А когда подняла глаза, то увидела, что лобовое стекло запотело.

— А что случилось с водостоками?

— Где? — спросила Ханна, взглянув на верхнее фото в стопке.

— На автомобилях. Боже мой, у меня же дорогая модель «вольво», со всеми наворотами. Помнишь, у отца в «крайслере» был небольшой выступ над окнами? Он мог открыть окно, и дождь внутрь не попадал.

Андреа перескакивала с одного на другое, но Ханна уловила ход ее мыслей. В закрытой машине становилось душно.

— Так ты заметила что-нибудь на фотографиях?

— Ничего, кроме тех майонезных баночек.

Андреа нашла снимок, на котором были полки за печью.

— Но в этом нет ничего необычного. Многие делают варенье в таких банках. Помнишь, как бабушка Ингрид приносила нам ревеневый джем в майонезных баночках?

— Конечно. Мне нравился этот джем, но я не о нем, — Андреа показала на фото. — Я подумала, как странно, что эти три баночки посередине верхней полки красные.

Ханна быстро взглянула.

— Там просто другой джем.

— Я знаю, но миссис Фолкер очень любила порядок. На каждой полке — свой вид джема. Похоже, на верхней — персиковый, на средней — голубичный, а на нижней — клубничный.

— Ну и?

— Так почему она переставила три банки клубничного наверх, к персиковому? Ведь так? На полке клубничного — пустое место для трех банок, в самом конце.

Ханна посмотрела еще раз. Андреа была права. Кто-то переставил три банки клубничного джема на верхнюю полку.

— Андреа, ты гений! Ты нашла то, что я упустила.

— Отлично, но я не понимаю, чему ты так радуешься. Миссис Фолкер, наверное, съела персиковый джем, а ее компаньонка переместила клубничный наверх, чтобы легче было доставать.

— Не думаю. Взгляни на клубничную полку снова. Между банками — пыль. А на месте трех недостающих банок все очень чисто.

Андреа изучила снимок еще раз.

— Ты права, Ханна. Миссис Фолкер умерла около полугода назад. Если бы ее компаньонка передвинула банки, пустое место уже покрылось бы пылью. Думаешь, их переставил убийца Ронды?

— Это только предположение.

Андреа чуть поежилась.

— Может, скажем Биллу и Майку? Они могли бы снять отпечатки.

— Не думаю. Майк сказал, что убийца был в перчатках.

— И правда. Билл об этом говорил. Но зачем убийце вообще двигать банки?

— Не знаю, но ответ должен быть. И я постараюсь его найти.

Ханна протерла рукой запотевшее стекло и посмотрела на улицу.

— Пойдем, Андреа. Дождь закончился, а у нас тут как в сауне. И мне нужно еще сделать покупки для Лайзы.

В магазине сестры разошлись. Ханна направилась в овощной отдел, поискать компоненты для ежевечернего салата, а Андреа — в отдел полуфабрикатов. Ханна быстро нашла все из списка Лайзы, а когда подошла к кассе, увидела, что сестра уже ждет ее.

— Что там у тебя? — Андреа посмотрела в тележку Ханны.

— Если бы я знала, — Ханна была озадачена не меньше. Она выбрала свежие овощи для салата и пачку кошачьего лакомства для Мойше. А вот большие бутылки красного и синего пищевого красителя и коробки с мороженым в стаканчиках — это было для Лайзы. — Лайза готовит особые кексы для пикника.

— С огурцами, кошачьей едой и мороженым?

— Нет, огурцы и кошачья еда — это мое.

— Ой, слава богу! — облегченно сказала Андреа. — Представляешь, не нашла синее желе!

— А я и не думала, что его делают.

Ханна толкнула тележку к самой короткой очереди, и Андреа встала за ней.

— А зачем тебе синее желе?

— Для городского пикника. Я думала, что сделаю трехслойное желе в честь Дня Независимости. Синее снизу, потом красное, а сверху взбитые сливки. Было бы отлично.

Ханна, как могла, старалась изобразить сочувствие, но это было нелегко. Вершина кулинарного искусства для ее сестры — это вывалить банку фруктового ассорти в желе и полить сверху взбитыми сливками.

— Так что ты собираешься принести?

— Чипсы и соус. У меня есть синие и белые кукурузные чипсы. Смешаю их в большой миске и добавлю сальсу. Это будет красный.

— Ну и хорошо, — сказала Ханна, мысленно благодаря «Крафт Фудз» за то, что они не выпускают синее желе.

Вернувшись в «Корзину печенья», Ханна заняла место за стойкой. Лайза тем временем ушла в кухню печь. Через полчаса ноздри Ханны защекотал восхитительный запах из кухни. Она сопротивлялась сколько могла, но наконец извинилась перед клиентами, сидящими у стойки, и заглянула в кухню посмотреть, как дела у Лайзы.

— Пахнет превосходно. Шоколад?

— Кексы в помадно-сливочной глазури. Рецепт моей мамы. Его обожают и дети, и взрослые.

— Отлично, — сказала Ханна. И тут сработал таймер, висевший у Лайзы на шее. — Это был намек, что мне пора. Я позабочусь о наших посетителях, а ты — о кексах.

В следующие полчаса работы было невпроворот. Летом приезжали туристы, и от посетителей отбоя не было. Ханна всегда задавалась вопросом, зачем они едут к озеру, если в результате все время ходят по магазинам в Лейк-Иден, готовят еду в своих съемных домиках, смотрят телевизоры, которые привозят с собой, и вообще занимаются тем же, чем занимались бы у себя дома, в больших городах. Она полагала, что их притягивает уникальная атмосфера маленького городка, те дружелюбие и открытость, с которыми их встречал Лейк-Иден. В крупных городах Миннесоты люди запирают двери на замки и засовы и не разговаривают на улице с незнакомцами. Здесь же все по-другому. Незнакомец — это друг. Если он, конечно, сам не докажет обратное.

По большому счету, туристы — прекрасные люди. Им безусловно нравилось, как в городке отмечают Четвертое июля. Билеты на пикник и барбекю у озера Иден продавались как горячие пирожки. Мэр Баскомб полагает, что смотреть парад приедут более пятисот гостей из других городов. Они примут участие в мероприятиях на берегу озера, отведают угощения от местных жителей и, конечно же, останутся на фейерверк.

Бизнес шел замечательно, и старый кассовый аппарат Ханны не знал отдыха. Как обычно, заходили местные — и тут же смешивались с толпой приезжих. Налаживалась дружба, завязывались романы с местными девушками и парнями, и никто не думал о празднике Дня Труда, когда туристический сезон закончится. К тому времени, как клиенты стали расходиться, Ханна успела раз двадцать рассказать, почему город называется Лейк-Иден и почему озеро называется Иден. Она перекладывала часть денег из кассы в банковский мешок, когда колокольчик над входной дверью звякнул и вошел Джед Сойер.

Он дружески улыбнулся ей.

— Привет, Ханна.

— Не здоровайся со мной так, — Ханна посмотрела на него с неприязнью. — Я слышала о твоих вчерашних подвигах.

— И что же ты слышала?

— Ты напоил Фредди и позволил ему подцепить девицу в баре. Я-то думала, что ты искренне заботишься о нем, но я ошибалась!

— Подожди, — Джед примирительно поднял руки. — Я не знаю, с чего ты это взяла, но все было не так.

— Да что ты?

— Слушай, Ханна… Мне жаль, что Фредди напился, но все это начиналось совсем не так. Я разрешил ему выпить бутылку пива. А он вдруг как с цепи сорвался.

— Так ты должен был это знать.

— Я понимаю. Потом я узнал, что он спиртного никогда раньше в рот не брал, но тогда-то я этого не знал.

Ханна встала руки в боки. Она не даст ему так легко отделаться.

— Ты должен был догадаться. Миссис Сойер была абсолютной трезвенницей. Она не терпела алкоголь в своем доме.

— Ей приходилось, пока был жив отец Фредди. Мы ездили к ним в гости каждое лето, и мой отец с дядей Джимом всегда сидели на причале в обед, рыбачили и между делом осушали упаковочку пива.