Заложник любви

— Он разве не сказал тебе?

— Загоняй ему иголки под ногти, он и тогда не скажет, так их там натаскали.

— А я, значит, натаскан давать всегда правдивые ответы? Я же могу кой-когда и соврать!

Конни скрестила руки на груди:

— Попробуй только! Никто не двинется с места, пока я не добьюсь правдивого ответа! Вы что-то затеяли, и я имею право знать, что именно!

Ник и Поль обменялись взглядами, соображая, как бы половчее перехитрить Конни Хэннесси, коли уж та уперлась рогом. Поль кивнул, и Ник попробовал ответить:

— Я уверен, что твой бывший муж приехал сюда для того, чтобы поддержать тебя в трудную минуту.

Конни фыркнула:

— Хоть бы постеснялись так меня дурачить!

Ох уж эти двое! Стоят и будут весь день стоять вот так, как два истукана, и ничего от них добиться будет невозможно!

Конни воздела руки к небу:

— О Господи, зачем ты только свел меня с упрямым американцем и невозмутимым англичанином?

Поль поднял мозолистую руку:

— Разбирайся с ним! Я здесь всего сутки.

Конни захотелось сжать невозмутимого англичанина в объятиях и держать его так всю оставшуюся жизнь. Злость боролась в ней с горечью, а он стоял, холодный и собранный, готовый лгать ей прямо в глаза.

Кстати, он так и не ответил ей утром на ее вопрос. Она надеялась, что они смогут поговорить за завтраком. Женится он на ней или нет? Так есть ли у них будущее?

— Я хочу поговорить с тобой, Ник!

— Поговорим в машине! Времени уже нет, дорогая!

Глава 9

Ник остановил лэндровер на краю поляны и усмехнулся. Они проделали сейчас именно то, от чего он сам не раз отговаривал Конни. Они приехали в горы к мятежникам. Отличие состояло лишь в том, что приехали они не на джипе, а на лэндровере, позаимствованном Ником в посольском гараже. Этот лэндровер отвезет Конни, ее отца и Поля назад в Лампура-Сити.

Все время подъема в горы они молчали, разглядывая проплывавшие мимо непроходимые джунгли. Любовь и мрачные опасения сплетались в душе Ника, как колючие ветки розового куста. Но все же в его душе преобладала решимость довести начатое дело до конца.

Где-то кричали птицы. Сердце у Ника билось уже не так неистово, а свои потные ладони он предпочитал объяснять жарой.

Конни явно не догадывалась о его намерениях. В противном случае она бы уже накинулась на него с упреками и уговаривала бы его, умоляла, одним словом, делала бы все возможное, все то, что она делала тогда в кабинете Уиткрафта, только, должно быть, с еще большим пылом. Уж такая она была женщина, сумевшая рассмотреть в нем благородного идеалиста, которого он сам уже давно похоронил в себе, сумевшая оживить в нем все лучшее, что соответствовало ее представлению о том, каким он был. И он должен таким быть. Но скоро она возненавидит его идеализм!

Ручеек страха стекал у него между лопатками. Он по-деловому сделал глубокий вдох и улыбнулся своим спутникам. Поля не проведешь, он знает его намерения и потому знает также, что он сейчас волнуется, а Конни спокойно обозревает пустую поляну, не подозревая, что…

— Откуда они должны появиться? — спросила она.

— Они вообще могут не появиться, — резко сказал Поль.

С тех пор как они покинули отель, Ник то и дело ловил на себе его косые взгляды. Когда они утром встретились в номере отеля, Поль сказал, что план Ника его впечатляет, не говоря уже о его храбрости! Но последние часы Поль обходился с ним так, словно Ник наградил Конни дурной болезнью.

— Может, стоит выйти из машины? — предложил Ник. — Может, они хотят убедиться, что мы безоружны?

Густая листва поглотила звук хлопающих дверец лэндровера. Джунгли окутывало облако влажных испарений. Было жарко и душно. Тем не менее Ник отметил, что Конни вся сжалась, будто от холода. Она сделала несколько шагов, вытерла ладони о плиссированные брюки, желая показать свою беззащитность и безоружность безмолвным наблюдателям.

Его сердце переполнял страх за нее. Не было никакой возможности отговорить ее идти с ними в центр поляны. Она дала это ясно понять во время подъема, после того как Ник объяснил ей саму процедуру передачи заложника.

— Он мой отец, — сказала она, — я не собираюсь отсиживаться в сторонке, пока вы будете подвергать опасности себя.

— Полковнику это может не понравиться, — пытался уговорить ее Ник.

— Он видел меня и, я уверена, узнает!

— Да, ты произвела на него впечатление!

Она не в первый раз окинула его взглядом, который говорил: «Уж со мной-то не надо строить из себя дипломата!».

— А что, если полковник не явится сам лично, а пришлет кого-либо вместо себя? — этот вопрос не давал Нику покоя.

Было бы гораздо лучше, если бы Конни осталась у машины. Он боялся, что она может заподозрить неладное раньше времени, до того, как он останется у мятежников.

— Они могут развернуться и уйти при малейшем отклонении от условленной процедуры передачи заложника!

— Объясни мне еще раз эту процедуру!

— Я предполагаю, они незаметно окружат поляну. Потом кто-нибудь из них покажется, и я тогда выйду в центр поляны. Они приведут твоего отца, и мы его обменяем.

— На кого? Они могут заподозрить, что за нашей спиной люди правительства и что они появятся, как только начнется процедура!

— Нет, — Ник не хотел вдаваться во все тонкости и условленные с мятежниками детали. — Мы будем одни, это мятежники будут знать наверняка. После обмена, Конни, прочь отсюда, и чем быстрее, тем лучше! Кстати, перед тем как прийти к тебе на свидание в ресторан, я зашел в твой номер… — «в поисках записки» хотел сказать он, но сказал другое: — Я как попало, извини, побросал твои вещи в чемоданы. Вам нужно убраться будет из этой страны как можно быстрее. Самолет вылетает в четыре часа после полудня.

— Я знаю, когда вылетает самолет! — она что-то заподозрила. — Ты хочешь отделаться от меня?

— Я хочу, чтобы ты и твой отец оказались в безопасности, Конни! Поль любезно согласился мне помочь вывезти вас отсюда.

Ему хотелось верить, что он сумеет переубедить эту упрямицу. Если бы у него в запасе была пара дней, он смог бы убедить ее согласиться вылететь из Лампуры в тот же день, но времени у него на это уже не было. Он надеялся на Поля.

— Все будет в порядке, Конни, не волнуйся.

— Я знаю, — она взяла Ника и Поля за руки. — Мне повезло с вами обоими, и я благодарна за это судьбе и вам обоим также за вашу бесценную помощь. Спасибо тебе, что ты приехал, Поль.

Ник уже собрался было выйти на середину поляны, как Поль отозвал его:

— Знаешь, я могу незаметно исчезнуть за этими деревьями, покружить вокруг поляны и разведать, что можно предпринять. Может, мы смогли бы обойтись без того, чтобы жертвовать тобой.

Ник не сомневался, что Поль — мастер своего дела и сумеет остаться незамеченным, вызнав в то же время все, что ему хотелось бы знать, но Ник не мог рисковать.

— Спасибо, Поль, но твоя задача заключается в другом, ты знаешь.

— Увезти Конни с отцом отсюда как можно быстрее?

— Да.

— И не ждать тебя?

Ник кивнул.

— Она же свихнется от горя! Мне твоя затея уже разонравилась!

— Что ж! У меня нет таких навыков, как у тебя, но если бы сюда привезти незаметно человек двадцать таких, как ты…

Поль фыркнул:

— Хватило бы шестерых! Если бы мы получили соответствующий приказ! И вот что я хочу сказать тебе, парень, она любит тебя, а ты собрался улизнуть от нее, разбив ее сердце!

В плане Ника это было как раз самым больным местом.

— Так будет лучше! — сказал он.

— А ты спрашивал ее саму, что для нее лучше?

— Освобождение ее отца — это самое большее, что можно для нее сделать.

— Что касается твоего плана, то он мне сначала понравился, да, но когда я увидел, что между вами творится…

— Ты ей это все расскажешь потом! — сказал Ник.

Он потуже затянул узел своего галстука.

— Когда вы сядете в самолет, ты скажи ей, что проку ей от меня все равно было бы мало, и незачем ей из-за меня возвращаться на этот остров. Впервые с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать, она будет свободна в выборе своего жизненного пути и ничего у нее не будет висеть над головой домокловым мечом. Скажи ей об этом!