Личный интерес (СИ)

- Какая небрежность, - осуждающе качает он головой, но Шерлок уже вырывает руку из братского плена и входит под надежную защиту парадной миссис Норрис, захлопывая дверь перед носом Майкрофта.

Некоторое время он по привычке пережидает учащенное сердцебиение, прислонясь к стене и медленно вдыхая и выдыхая, а затем, тряхнув кудрями, поднимается по знакомым уже ступенькам на второй этаж. Дверь в квартиру Джона также оказывается открыта, и это настораживает Шерлока. Впрочем, такое уже случалось, припоминает он, толкая дверь и входя в широкий освещенный электрическим светом холл. Тишина в квартире оглушает, а также удивляет распахнутая дверь в одну из жилых комнат.

- Сара! – громко произносит Шерлок, оглядываясь. – Сара, это Шерлок Холмс, у вас открыто…

Ему никто не отвечает, и он уже собирается заглянуть в открытую дверь, чтобы удовлетворить собственное любопытство, когда слышит странные звуки, напоминающие не то рыдание, не то всхлипы. Звуки доносятся со стороны терапевтической комнаты, и он более не медлит, распахивая дверь. Открывшаяся картина заставляет замереть на пороге, а возглас удивления умирает на кончике языка, так и не сорвавшись.

В центре комнаты лежит тело Сары. Крови слишком много, она везде: под ней, натекшей лужей, на лице, в волосах, на одежде. Шерлок опознает Сару лишь по босоножкам и одежде, потому что остальное – безликое кровавое месиво. Но самое страшное вовсе не тело (Шерлок и не такое повидал на детективном поприще, сотрудничая с лондонской полицией), а коленопреклоненный Джон. Склонившийся над Сарой, он страшен в своем заунывном бормотании и каком-то механическом ощупывании ее тела. Белая футболка пропитана кровью, домашние джинсы заляпаны ею же, руки едва ли не по локоть красные, словно у мясника. Даже на щеке Джона кровь, и в коротких волосах. Рядом с ним Шерлок замечает нож, из тех кухонных ножей, которые обязательно имеются в наборе хорошей хозяйки, используемые для разделки мяса, и он тоже в крови. Джон стонет, пробегаясь пальцами по посеченному лицу Сары, замирает у шеи, нащупывая то место, где должен быть пульс, и опять стонет.

- Сара, нет, Сара… - бормочет он, и опять начинает ощупывать ее, будто желая убедиться, что зрение не обманывает. – Сара, Сара… - зовет Джон, и Шерлок не выдерживает.

В два шага он преодолевает расстояние между ними, оказываясь рядом, опускается на колени и дотрагивается до плеча Джона, обтянутого белой футболкой.

- Джон! – зовет Шерлок тихо, понимая, что тот явно пребывает в суженном сознании и не видит ничего и никого, кроме Сары. – Джон, это я, Шерлок, Джон!

- Шерлок, - повторяет Джон эхом, и пальцы замирают на шее Сары, - Шерлок! Она мертва? Скажи мне, она мертва? – требует он, так и не повернувшись, не взглянув на Шерлока, обращаясь к нему на «ты».

- Да, мертва, - подтверждает Шерлок осторожно – то, что Джон не виноват в ее смерти, для Шерлока очевидно на девяносто процентов, но вот доказать полиции будет сложнее. – Что произошло, Джон? Ты можешь рассказать? – он также переходит на «ты» совершенно естественно, и Джон кивает, не замечая этого.

- Она обычно приходит в восемь, - говорит он тихо. – Заходит ко мне, мы болтаем, обсуждаем пациентов, новости, пьем кофе. Сегодня она не пришла. Я звонил ей на мобильный, но телефон был вне зоны доступа. Я подумал, она уехала к матери. У Сары мать больна Альцгеймером, и она часто навещает ее. Я подумал, той стало хуже, и Сара вынуждена была уехать, не предупредив. Хотя она никогда так не делала, - он замолкает, застывший в нелепой позе над трупом. – Я немного поработал, выпил кофе, - Джон судорожно втягивает воздух и морщится: - Тяжелый запах. Железом пахнет. Так много крови, да?

- Да, - осторожно подтверждает Шерлок, - крови много.

- Надо открыть окно, - бормочет Джон, - надо проветрить, тяжелый запах.

- Нельзя, - возражает Шерлок, - ничего нельзя трогать. Здесь могут быть улики.

- Конечно, - кивает Джон, - конечно, улики. Игорь. Нужно было покормить Игоря, - Шерлок бросает взгляд в сторону вуалехвоста, отмечая про себя, что тот проживает теперь в новом аквариуме, раза в полтора меньше предыдущего, и растений в нем почти нет. Странно. - Обычно этим занималась Сара, - бормочет Джон. - Я вошел в комнату. Запах. Запах я сразу почувствовал. Подумать даже ничего не успел. Пошел открыть окно, и запнулся. Упал прямо на нее. Она лежала здесь. Лежит, - поправляется он. – Господи, тут где-то нож должен быть…

- Ты брал его в руки? – спрашивает Шерлок, впиваясь взглядом в Джона.

- Да, - кивает тот, - наткнулся на него, - он в отчаянии прижимает руки к груди, оставляя очередной кровавый отпечаток на белом хлопке.

- Как давно ты ее обнаружил? – Шерлок бросает взгляд на часы.

- Я пошел кормить Игоря в начале одиннадцатого… - монотонно отвечает Джон.

- Ты сказал, что споткнулся о тело и упал на него, - Шерлок старается не выдать своего напряжения, но вопрос важный. – Комната была залита светом – штор на окнах нет. Ее труп мог не заметить только слепой. Еще раз скажи, как ты ее нашел?

Джон медленно разгибается, поворачивается к Шерлоку и устремляет на него взгляд синих глаз (теперь Шерлок знает, какого они цвета), но смотрит словно сквозь и мимо. На лице мелькает выражение отчаяния, которое вновь сменяется болью. Он проводит окровавленной рукой по коротко стриженным волосам, все еще глядя куда-то мимо Шерлока, и произносит тихо:

- Но я ведь слеп, Шерлок. Так и есть, я слеп, - и мир переворачивается.

Шерлок тупо смотрит на Джона, открывая и закрывая рот. В голове проносятся детали, интерпретированные им неверно: Джон ни разу не взглянул на него, в квартире минимум мебели, Джон не признал в нем скрипача из дома напротив, в движениях Джона всегда чувствовалась некая неуверенность, которую он принимал за задумчивость и спокойный темперамент. Как он был глуп! Шерлок вскипает, понимая, что его ввел в заблуждение блокнот. Блокнот, в котором Джон постоянно что-то писал, а Шерлоку не хватило любопытства в этот блокнот заглянуть. Блокнот, который выставляет сейчас Шерлока круглым идиотом. Проклятый блокнот…

- Дай сюда блокнот, - произносит он, едва сдерживая злость, - немедленно дай сюда свой чертов блокнот.

Джон недоуменно моргает, достает из заднего кармана джинсов блокнот и протягивает его куда-то вперед. Шерлок забирает пухлую книжку в красной клеенчатой обложке со следами крови, оставленными пальцами Джона, и открывает ее посредине. Он видит сложносочиненный абстрактный рисунок, выполненный в своеобразной манере, больше напоминающей старинные литографии. Нечто невообразимое – хаос, заключенный в упорядоченный строй, плавные линии, перетекающие в геометрический рисунок, вписанный в более сложную композицию, которая в свою очередь является лишь фоном для другой сюжетной линии, и все это на маленькой площади, ограниченной размерами карманного блокнота. Такое невозможно нарисовать вслепую, и тем не менее это рука Джона. В голове Шерлока пролетают вычитанные когда-то упоминания об открывшихся уникальных способностях после перенесенной травмы и физической ущербности. Неужели Джон из таких гениев?

- Что по-твоему здесь? – спрашивает Шерлок Джона все еще злобно, подозревая, что его каким-то неведомым образом разыгрывают. – Что в этом блокноте?

- Мои почеркушки, - отвечает Джон нервно, - какое это имеет значение? Обычная порча бумаги. Мне нужно вызвать полицию… - бормочет он.

- Подожди, - прерывает его Шерлок. – То есть, по-твоему, здесь обычные каракули?

- А по-твоему что? Психотерапевтические записи? – срывается Джон. – Я – слепой, Шерлок! Ты не забыл?

- Тогда какого черта ты писал в этом блокноте на каждом гребаном сеансе? – орет Шерлок.

- Да потому что пустой взгляд пугал пациентов, - орет и Джон. – Они не хотели уходить к другому врачу, но я не мог им помочь, пока они нервничали на сеансах. И тогда я придумал блокнот, как отвлекающий маневр, чтобы на чем-то фиксироваться. И все получилось, - Джон замолкает, а дальше уже говорит спокойно, будто сдувшийся шарик: - Блокнот – всего лишь средство, ну как блокнот у Карлоса, он ведь по-настоящему не был ему нужен. Дон Хуан так и говорил ему…