Чужое счастье

— Разве ты не веришь в судьбу?

— Конечно, как в фильме «Дитя судьбы», — громко ответила Финч.

Однако Энди заронила в ее душу сомнение. А что, если это правда? В мире происходят и более странные вещи. И выходя из автобуса в тот день, Финч действительно почувствовала, будто она приехала домой. Может, это каким-то фантастическим образом связано с Лорейн Уэллс?

Но к тому времени как они вышли в фойе, Финч решила, что это фильм заморочил ей голову — все эти штучки о потустороннем мире и о душах, которые ищут свою вторую половинку. После того как Финч посмотрела «Участь Самма», ей мерещились вампиры в каждой тени.

Оглядываясь вокруг, Финч заметила, что у многих глаза были заплаканы, — оказалось, не одна она верила любой душещипательной истории, — хотя все они выглядели так, будто хорошо провели время. Рыжеволосая Мирна Макбрайд болтала с пожилыми близнецами Миллер, Оливией и Роуз, которые были одеты в одинаковые английские блузки из индийской льняной полосатой ткани и держали в руках полосатые соломенные дамские сумочки. А за старомодной машиной по изготовлению попкорна огромный Герман Тизер, весь покрытый татуировками, рассказывал маленькой группке, собравшейся вокруг него, малоизвестные сведения о фильме. Герман был одним из организаторов фестиваля и знал о фильме больше, чем кто-либо другой.

Он приветливо помахал Даун и Ив Париш, совершенно одинаковым светловолосым внучкам-близняшкам Роуз Миллер. Даун ходила с Финч на биологию и однажды принесла листочек марихуаны на урок, посвященный лекарственным растениям. Даун не сказала, где она его взяла, но все знали, что ее родители-наркоманы выращивают марихуану у себя на заднем дворе. К счастью для нее, их учитель не доложил об этом.

Финч пожалела о том, что Анна не пришла, но надеялась, что теперь, когда Моника проходила курс реабилитации, все наладится. С матерью и сестрой у Анны было полно хлопот.

Они вышли на улицу. Поднялся легкий ветерок. Листья искусственных апельсиновых деревьев, стоявших в бочонках вдоль обочины, шелестели, когда Финч, Энди и Саймон не спеша, прогулочным шагом шли по тротуару. Подобно «Парку Рио», большая часть делового района Карсон-Спрингс мало изменилась за долгие годы своего существования. Почтовая ратуша отбивала часы так же, как и последние семьдесят лет, соперничая по воскресеньям с церковными колоколами. На площади Парконс-Драгс стоял фонтан, окруженный красными виниловыми скамеечками, ларьки возле которых до сих пор снабжали всех желающих крем-содой и пивом. Кафе «Три-Хаус» хранило рецепт крема для супа чили с тех пор, как дедушка Дэвида Рубака впервые его приготовил. Единственной настоящей переменой, говорила Лаура, было то, что порция мороженого на Ликети-стрит, которую раньше можно было купить за пятнадцать центов, теперь стоила доллар пятнадцать.

Они проходили мимо витрины «Между обложек» — книжного магазина, принадлежавшего бывшему мужу Мирны, Питеру, — эти двое были конкурентами, — когда Энди указала на «Последнее слово», находившийся на противоположной стороне улицы, — единственный магазин, за окнами которого сверкали огоньки. Обычно в это время он был закрыт; должно быть, Мирна работала допоздна из-за фестиваля.

— Давайте зайдем, — сказала Энди, хватая Саймона за руку и направляясь на противоположную сторону улицы. Они были необычной парой: Энди маленькая и подвижная, а Саймон долговязый и педантичный, но до сих пор они как-то ладили.

Спеша за ними, Финч неожиданно почувствовала себя несправедливо брошенной. Несмотря на то что Энди и Саймон старались дать ей почувствовать, что рады ее компании, Финч ощущала себя третьей лишней. Не то чтобы к ней никто не проявлял интерес, просто ребята, которых встречала Финч, казались ей недостаточно взрослыми.

В ресторане Энди угостила друзей лимонадом и лимонными пирожными. Завтра нужно было идти в школу, но они не спешили домой — возможно, потому, что у них никогда не иссякали темы для разговоров. Саймон и Энди были единственными, кроме приемных родителей и Анны, с кем Финч могла быть собой. Они не осуждали ее за то, что в чем-то она отставала от своих ровесников, а в чем-то была гораздо взрослее их. В прошлом Финч никогда не задерживалась на одном месте так долго, чтобы завести настоящих друзей. Теперь у нее было два друга, на которых она могла рассчитывать в любой ситуации.

Они уже выходили из магазина, когда взгляд Финч упал на выставку книг, по мотивам которых были сняты фильмы. Она взяла в руки тоненький томик, озаглавленный «Незнакомец в Раю», и наклейка на обложке сказала ей о том, что автор был местным жителем. Перед тем как Финч это узнала, она просматривала алфавитный указатель. Если о Лорейн Уэллс где-то и упоминалось, то это должно быть именно здесь.

Энди заглянула ей через плечо.

— Я так и знала.

Финч смущенно обернулась.

— Что?

— Ты заинтересовалась. Признай это.

— Хорошо, я это признаю, — с Энди иногда проще было просто сдаться. — Но это не означает, что я думаю, будто ты права.

Саймон взял еще один экземпляр той же книги и начал ее пролистывать.

— Я нашел Орсона Уэллс, но не Лорейн.

— И это все? Мы так легко сдадимся? — спросила Энди.

Саймон пожал плечами, возвращая книгу на стеллаж.

— В любом случае это спорный вопрос. Наши шансы найти ее невелики. Она либо мертва, либо слишком стара, чтобы что-либо помнить.

Энди уставилась на него.

— Ты не можешь знать об этом наверняка.

— Почему тебя так это волнует? — спросила Финч у подруги.

— Я верю в судьбу в отличие от вас. — Энди вырвала книгу у Финч из рук и зашагала к кассе. — Взять хотя бы историю, которая произошла с моими бабушкой и дедушкой.

— А что с ними произошло? — спросила Финч.

— Когда они встретились и бабушка узнала, что фамилия дедушки Фиджеральд, как и у нее, она тут же поняла, что они созданы друг для друга.

— Фамилия Фиджеральд такая же распространенная среди ирландцев, как Смит у англичан, — сказал со смущенным видом Саймон. Он привык к богатому воображению Энди и вспомнил, как она потащила его к гадалке, которая сказала ему, что в будущем у него будет много детей (после этого Саймон понял, что гадалка мошенница, потому что, выполняя роль отца для своих младших пяти братьев и сестер, он поклялся, что никогда не заведет своих детей). Когда Энди окинула его недовольным взглядом, он быстро добавил:

— Хотя я тоже верю в судьбу.

— Послушайте, я знаю, что это иголка в стоге сена, но почему бы нам все-таки не поискать ее? — сказала Энди, доставая кошелек и расплачиваясь за книгу.

— Кого, твою бабушку? — поддразнил ее Саймон.

— Нет, глупый. Лорейн. — На этот раз Энди захихикала.

Финч вздохнула.

— Хорошо. Но сразу скажу, что я не жду, что из этого что-то выйдет.

Она давно уяснила: чем меньше ты ждешь, тем менее разочарованной ты будешь.

Финч не отважилась открыть правду даже своей лучшей подруге: она безумно хотела разгадать тайну своего рождения. Всю свою жизнь она думала о своих родителях: были ли они женаты, не было ли у нее братьев или сестер? Мысль о том, что она может пройти мимо них на улице и не узнать их, не давала Финч покоя.

Связывало ли ее с Лорейн Уэллс какое-то давно потерянное родство? Шансы были миллион к одному. Но это не мешало ей интересоваться… и мечтать.

Саймон вызвался самостоятельно выяснить что-нибудь для начала.

— Я поговорю с этим парнем, посмотрим, сможет ли он дать нам какие-нибудь зацепки, — сказал он, вцепившись в книгу.

— Я давно тебе говорила, что я тебя люблю? — Энди одарила его своей ослепительной улыбкой. Бедный Саймон. Разве он мог устоять?

Когда они возвращались к своим машинам, Энди рассказала о предстоящей поездке ее матери и отчима в Европу и о том, что ей доверили следить за младшим братом, пока они будут в отъезде. Так как о том, чтобы пожить у отца Энди после ее печально известного визита в начале года, не могло быть и речи, Герри решила, что ее дочь достаточно взрослая, чтобы на нее можно было возложить такую ответственность. Финч не хотела разочаровывать подругу, поэтому не сказала, что быть предоставленной самой себе не так уж чудесно, как кажется.