Чужое счастье

— Я вызову «скорую», — сказала Анна Арселе, — присмотри за ней, пока они приедут.

Набирая 911, Анна почувствовала, как ее охватывает безмерная усталость. Это не первый раз и не последний. Она больше не могла закрывать глаза на то, что ее сестра была алкоголичкой.

Анна позвонила Лауре.

— Я знаю, что уже поздно, — извинилась она, — но кое-что произошло… С Моникой. Я собираюсь в больницу и хотела узнать…

Лаура не дала ей закончить.

— Финч тебя отвезет. И не беспокойся о матери, я за ней присмотрю.

— Мне жаль, что приходится беспокоить тебя так поздно.

— Не говори глупостей. Для чего же еще существуют соседи? — Лаура ответила так, словно Анна попросила ее одолжить полкилограмма сахара. — Оставайся на месте. Я что-нибудь накину, и мы скоро будем у тебя.

Анна сдержала слезы.

— Спасибо. Что бы я делала без вас?

Это была обычная формула вежливости, но каждый раз Анна поражалась тому, как люди, которые фактически были ей совершенно чужими, могут проявлять столько отзывчивости.

Несколько минут спустя она услышала стук в дверь. Лаура вошла еще до того, как Анна успела ответить. На ней был пиджак, накинутый поверх фланелевой ночной сорочки, а из-под кружевного подола выглядывала пара ковбойских сапог.

— Можешь не спешить, — сказала Лаура Анне, когда та уже собиралась уходить. — Надеюсь, что не случилось ничего серьезного.

Что-то в ее тоне заставило Анну вздрогнуть. Лаура обо всем знала. А это означало, что дела обстояли еще хуже, чем Анна думала. В этот раз не получится не выносить сор из избы.

Глава четвертая

— Она проснулась? — нервно спросила Лиз.

Анна кивнула.

— Без сомнения.

— Не хотите кофе или еще чего-нибудь? — резко спросила Финч.

Они, столпившись, стояли в коридоре возле палаты Моники на третьем этаже Доминиканской клиники, Финч замерла в нескольких футах от Анны и Лиз. Она чувствовала себя так, как будто вмешивалась в чужие семейные дела.

— Я бы не отказалась. — Лиз выглядела смущенной, словно ее втянули в это безо всякой причины. Она открыла свой кошелек и дала Финч смятую банкноту. — С молоком, без сахара.

Финч заметила, что Лиз похожа на Анну: у нее тоже было сердцевидное лицо, глубоко посаженные голубые глаза, с морщинками в уголках. Но Лиз отличалась от сестры тем, что больше заботилась о себе. Ее каштановые волосы были уложены в стильную прическу и окрашены перьями. Лиз походила на человека, ведшего светский образ жизни. И неудивительно: Лиз управляла курортом минеральных вод, находившимся у горячего источника, куда Элис часто угрожала затащить Лауру в ближайшее время.

— Я не хочу, спасибо. — Анна одарила Финч усталой улыбкой. Она была обута в кеды и одета в мятый свитер, в уголке рта засохло крошечное пятнышко зубной пасты.

Финч переживала за Анну, что могло бы показаться странным, так как Анна была более чем в два раза старше ее. Возможно, это происходило потому, что они в чем-то были похожи: им обеим пришлось нелегко. Финч догадалась об этом по той застенчивости, с которой Анна приветствовала новых людей, как будто опыт научил ее, что не каждый, кто протянул тебе руку, имеет добрые намерения, и старалась не выходить на первый план, чтобы не стать мишенью для чужих острот. Только познакомившись с Анной поближе, можно было понять, какая она изумительная — сильная, как большие деревья, стойко выдерживающие ураган.

Как сейчас, с Моникой. Некоторые считали, что Анна зависит от своей знаменитой сестры, но Финч знала правду: Анна была опорой, за которую держалась Моника. Но даже терпение Анны имело свои пределы. Все в городе знали, что Моника — алкоголичка. Лишь Анна могла так долго скрывать это.

Финч возвращалась из кафетерия. Она шла осторожно, чтобы не разлить кофе из пластикового стаканчика. Сестры все еще разговаривали. И по выражению их лиц Финч поняла, что говорили они не о погоде. Она замедлила шаг. Их голоса доносились до нее.

— Ты уверена, что все настолько плохо? — спросила Лиз. — Я знаю, что она немного злоупотребляет выпивкой…

— Не немного, а сильно. И ситуация ухудшается. — Анна не отступала. «И это хорошо», — подумала Финч. — Тебе не захочется быть рядом с Моникой, когда она пьяна, поверь мне.

— Я не хочу быть рядом с ней. — Лиз сдержанно усмехнулась. — На своем курорте я имею дело с достаточным количеством знаменитостей. Знаешь, какие из них самые ужасные? Те, которые изо всех сил стараются понравиться публике. Ты бы видела, как они обращаются с персоналом.

— Ты слышала что-нибудь о «Патвейз»?

— Это не один из религиозных культов?

— Это центр реабилитации. Там лечатся многие знаменитые люди.

— О да, я начинаю вспоминать. Это не то место, где — как там его зовут — лечился от наркозависимости?

Анна кивнула.

— Именно это заставило меня подумать о реабилитации. Как бы то ни было, я туда позвонила.

Для Финч это не было новостью: Анна звонила из машины кому-то по имени Рита, и было похоже, что они уже и раньше общались.

— И? — Лиз вопросительно изогнула бровь.

— Они должны прислать кого-то, чтобы составить мнение о Монике.

Лиз поморщилась.

— Не хотела бы я оказаться на месте этого человека.

— Ну, дело в том, что… — Анна вдруг ни с того ни с сего начала вытирать пятно на своем рукаве. — Нам тоже придется быть там. Это что-то вроде поддержки.

— Вроде чего? Не бывает чего-то вроде поддержки. — Лиз отступила на шаг назад, оглядываясь вокруг с такой тревогой, будто искала ближайший пожарный выход. Но затем она, должно быть, поняла, что застряла здесь надолго, потому что застонала и направилась обратно к стене. — О Господи! Мне следовало догадаться.

Спокойным, но твердым голосом Анна сказала:

— Я не могу сделать это одна. Мне нужна твоя помощь, Лиз.

— Почему я должна это делать? Что Моника сделала для меня за последнее время? А как она относится к Дилану? Когда мы в последний раз были у нее дома, Моника дремала, пока он плескался в бассейне. Я удивлена, что она еще помнит дату его рождения.

— Ну, это не так уж и мало.

У Анны предательски загорелись щеки. Лиз прищурила глаза.

— Это была ты, не так ли? Ты посылала те подарки.

Анна посмотрела на сестру так, будто собиралась это отрицать, затем пожала плечами.

— Я прикладывала к ним визитку Моники, поэтому формально они от нее.

Лиз вздохнула, принимая поражение.

— О’кей. Я сделаю это для тебя. Но это единственная причина.

Анна улыбнулась:

— Отлично. Встретимся завтра здесь же в восемь утра.

— Почему так рано?

— По-моему, лучше сделать это сразу — прежде чем Моника узнает, что ее ждет.

Лиз снова вздохнула. Выглядела она при этом так, словно изнемогала под гнетом чужого давления.

— Мне придется найти кого-то, кто заменит меня на работе. Джанет болеет, и я работаю сейчас на регистрации. Но думаю, что я смогу выделить часок.

— В общем-то все это немного сложнее. — Внезапно Анна отвела взгляд. — Есть еще Неделя семьи.

— Ты шутишь, правда?

— Это только на неделю, пока Моника не привыкнет. Очень важно, чтобы мы обе пришли. Не только ради Моники, но и ради нас тоже.

— Ни в коем случае. — Лиз трясла головой, словно маленький ребенок, которого заставляли съесть что-то такое, от чего его тошнит. — Никаким чертовым образом я не собираюсь переустраивать свою жизнь ради этой… этой… — Она не смогла закончить фразу. Несмотря на все свои недостатки Моника все-таки была ее сестрой. Печальным голосом Лиз добавила:

— Она бы не сделала этого ни для кого из нас.

— Возможно, — согласилась Анна, скорее грустно, чем рассерженно. — Но разве это не является еще одной причиной? Видит Бог, что хуже уже быть не может. И, возможно, станет немного лучше. Для всех нас.

Финч выбрала этот момент, чтобы подойти. Она отдала Лиз кофе и сказала:

— Простите, я не хотела перебивать. Я буду внизу, в холле, если понадоблюсь.