Смерть не имеет лица (Преданность смерти)

Между тем адвокат, оправдывая гонорар, зачитывал за­вещание. Какое-то время шло перечисление довольно мел­ких распоряжений. От них у Евы сложилось впечатление об убиенном как о человеке, который только тем и жил, что придумывал свои дурацкие игрушки, коллекциониро­вал пурпурные халаты и находил удовольствие в тертой моркови с бобами и сливочным соусом. Он не забыл людей, которые участвовали в тех или иных проявлениях его повседневной текучки, – от привратника до оператора связи в офисе. Покойный завещал своему адвокату, Сю­занне Дэй, творение скульптора-ревизиониста, которого она обожала… Зачитывая это место в завещании, Сюзанна замялась, но мужественно продолжила. Чувствовалось, что приближалось самое главное.

«Моему заместителю, Крису Типлу, который стал моей правой рукой, я завещаю свой золотой браслет и сумму в один миллион долларов, имея в виду, что он будет ценить первое и с толком использует второе. Моей прекрасной, любимой невестке – Клариссе Стэнли Брэнсон – заве­щаю жемчужное ожерелье, оставленное мне моей мате­рью, бриллиантовую брошь моей бабушки – и мою лю­бовь…»

Кларисса начала беззвучно плакать, закрыв лицо рука­ми. Ее узкие плечи задрожали, и дрожь не унялась даже тогда, когда ее обнял муж.

– Кларисса, успокойся, – прошептал Брэнсон, но так, что его услышала Ева. – Держи себя в руках.

– Извини, – она не подняла головы. – Извини…

– Би Ди, – обратилась к Брэнсону Сюзанна, взглянув на Клариссу с молчаливым сочувствием. – Может, мне лучше прерваться ненадолго?

– Нет, – твердо сказал он, крепче обняв жену за пле­чи. – Давайте продолжим.

– «Относительно моего брата и партнера, Б. Дональда Брэнсона. – Сюзанна перевела дыхание. – Размещение моей доли в нашем совместном деле оговорено в отдель­ном документе. В данном завещании я подтверждаю, что все причитающееся мне в „Брэнсон тойз энд тулз“ перехо­дит в его владение. Если же он скончается раньше меня, вся эта доля после моей смерти становится собственнос­тью его жены или детей от этого брака.

Настоящим завещанием Б. Дональду Брэнсону переда­ются также изумрудное кольцо и бриллиантовые запонки нашего отца, моя коллекция дисков, а также моя новая яхта «Ти энд Ти» – в надежде, что брат ее наконец испыта­ет и убедится, что не эта яхта явилась причиной зачтения данного завещания».

Брэнсон издал звук, похожий на короткий неестествен­ный смешок, и закрыл глаза.

– «Относительно Лизбет Кук… – Тут голос Сюзанны словно стал холоднее на несколько градусов, и она обдала Манца взглядом, в котором сквозила плохо скрываемая неприязнь. – … Я завещаю ей всю остальную долю при­надлежащего мне состояния, включая наличность, бан­ковские счета, недвижимость, финансовые авуары, ме­бель, произведения искусства, движимое имущество. Лиз­зи, любовь моя, не горюй слишком долго», – дочитала Сюзанна с видимым трудом.

– Миллионы! – Брэнсон медленно поднялся. Его лицо было смертельно бледным, а глаза сверкали. – Она убивает его, а ей предстоит получить миллионы! Я буду оспаривать это и бороться против этого, используя все, что у меня есть!

Он сжал кулаки и повернулся к Манцу.

– Я понимаю ваше огорчение. – Манц тоже поднял­ся. – Но, как бы то ни было, последняя воля вашего брата четко выражена и законно оформлена. Мисс Кук обвиня­ется не в преднамеренном убийстве, а всего лишь в убий­стве второй степени. Имеются судебные прецеденты, ко­торые защищают ее право на наследство.

Брэнсон ощерился подобно псу и ринулся к Манцу. Ева вскочила, чтобы остановить его, но Рорк среагировал бы­стрее. Крепко держа Брэнсона за руку, он тихо сказал:

– Би Ди, это не поможет. Поручите дело своему адво­кату. Ваша жена оглушена горем, ей нужно лечь. Отведите ее наверх и успокойте.

Кларисса в это время безудержно плакала, уткнувшись в спинку кресла. Лицо Брэнсона было настолько напря­женным, что кости, казалось, вот-вот проступят наружу.

– Вон из моего дома! – крикнул он Манцу. – Убирай­тесь отсюда к чертовой матери!

– Я провожу мистера Манца, – заверил его Рорк. – Позаботьтесь о своей жене.

Брэнсон как-то сразу обмяк, кивнул головой и повер­нулся к Клариссе. Он поднял ее на руки, как ребенка, и понес из гостиной, а Ева обратилась к адвокату Лизбет:

– Вы сделали свое дело, и ваше присутствие здесь боль­ше не требуется, Манц. Если не хотите выяснить, имеется ли у Брэнсонов собака, вам лучше унести ноги.

Манц принял это к сведению и взял портфель.

– Мы все делаем свое дело, лейтенант.

– Верно, и ваше дело сейчас состоит в том, чтобы побе­жать к убийце и сообщить ей, что она стала богатой.

В лице Манца не дрогнул ни один мускул.

– В жизни редко бывает либо только черное, либо только белое. – Обернувшись к Сюзанне, он кивнул ей: – Всего доброго, коллега.

Когда Манц вышел, Сюзанна вновь опустилась в крес­ло и тяжело вздохнула:

– Он прав. Он только выполняет свою работу.

– Она действительно все это унаследует? – спросила Ева.

Сюзанна потерла нос и немного помолчала.

– Все обстоятельства в ее пользу. При выдвинутом об­винении в совершении убийства второй степени защита может настоять на том, что Лизбет подняла руку на Кла­ренса в припадке ревности. Завещание хранилось у адво­ката, мы не можем доказать, что она была ознакомлена с его содержанием и что это содержание как-то повлияло на нее. По нормам гражданского права теоретически она могла что-то выиграть от его смерти, но по целому ряду причин это не может служить обвинительной аргумента­цией.

– А если нынешнее обвинение построено на искусст­венной почве?

Сюзанна опустила руки на колени и внимательно по­смотрела на Еву:

– В таком случае ситуация меняется. А что, есть воз­можность это доказать? У меня сложилось впечатление, что дело вот-вот закроют.

– Я постараюсь этому помешать.

– Надеюсь, вы будете держать меня в курсе.

Сюзанна опять поднялась и вышла в холл вместе с Евой и Рорком.

– Если будет что-то новое, я сообщу вам, – ответила ей Ева.

Снаружи ждал лимузин, и Ева вновь испытала нелов­кость.

– Мисс Дэй, вас подвезти? – предложил Рорк.

– Спасибо, я могу добраться пешком. – Она помолчала, а потом вновь вздохнула, выпустив белое облачко пара: – Как адвокат по вопросам недвижимости, я сталкиваюсь с этим постоянно: горе и жадность. Я давно научилась не принимать такие вещи близко к сердцу, но мне очень нра­вился Кларенс. Иногда думаешь, что некоторые люди должны жить вечно. Он в моем представлении всегда был именно таким.

Покачав головой, Сюзанна пошла по улице, а Ева дви­нулась к лимузину.

– М-да, весело… – пробормотала она. – Интересно, прольет ли Лиззи Кук хотя бы половину тех слез по Кла­ренсу, которые уже пролила жена его брата. Кстати, ты хо­рошо знаком с Клариссой?

– Да нет, – ответил Рорк, усаживаясь в машину рядом с Евой. – Ты же знаешь всю лицемерность якобы близких и дружеских отношений при светских знакомствах. Я бы­вал в компаниях с братьями Брэнсон от случая к случаю. А Клариссу и Лизбет знал лишь постольку, поскольку они обычно появлялись с Би Ди и Кларенсом.

– А знаешь, я бы поменяла их местами, – задумчиво сказала Ева.

Рорк закурил сигарету и откинулся на спинку сиденья:

– Что ты имеешь в виду?

– Я бы поставила Клариссу рядом с братом ее мужа. Из того, что я успела узнать о нем, у меня сложилось впечат­ление, что Кларенс был более легким, более эмоциональ­ным человеком, чем его брат. А Кларисса выглядит такой хрупкой, чувствительной, даже ранимой. Похоже, она не­сколько… запугана мужем. По ней не скажешь, что это жена человека, который возглавляет большую междуна­родную компанию. На ней это никак не отражается. Как ты думаешь, почему?

Рорк ехидно улыбнулся, и Ева прищурилась:

– Что ты ухмыляешься?

– Я хотел сказать, что такое случается даже с главами больших международных компаний.

Теперь глаза Евы засверкали:

– Ты хотел сказать, что у меня нет корпоративного чув­ства и я не гожусь на роль твоей жены?