Вы ненавидите меня так страстно (СИ)

– Мне не нравится, что ты вляпался в это, – сказал Джордж, когда Себастьян перезвонил. – Как и то, что ты говоришь многие вещи прямо по телефону.

– Времени нет, – нетерпеливо перебил полковник.

– Ну тогда стой, а то сейчас упадёшь от некоторых новостей.

***

Джима ударили по голове, как только он попытался скрыться через окно от вломившихся в квартиру людей. Он моментально отключился и пришёл в себя лишь в небольшом тёмном помещении, где оказался привязан к стулу. Его сразу же поприветствовали ударом в челюсть, и однотипные вопросы посыпались градом:

– Кто такой М? Где его найти? Координаты и пароли от его баз данных? Имена ближайших подручных? Адреса штаб-квартир? Все возможные контакты?

Джим молчал, зная, что пока он нужен этим ублюдкам для информации, они его убивать не станут. А там, возможно, подтянется Чарльз и его люди.

Джима били долго, умело и действительно больно. Губы и нос уже были разбиты в кровь, на щеке остался след от прижжённой сигареты, а на ухе надрез от охотничьего ножа. Его унижали морально, словесно, закрепляя всё новыми ударами, порезами, отбивая живот и выкручивая руки. Пальцы правой руки изуродовали клещами, и их Джим уже не чувствовал: всё превратилось в одну долгую боль.

И лишь когда на стол поставили утюг, включив его в розетку, он спросил:

– Но что… что вы сделаете с М, – он закашлялся, сплёвывая кровь. – Если найдёте его?

– Так легко, как ты, он не отделается, – сообщил главный среди издевавшихся над ним людей, представившийся Маркусом. Он всё это время оставался спокоен, явно будучи уверенным, что Джим рано или поздно заговорит. – Для него я заготовил особое развлечение: ты видел, как заживо горят люди? А я видел. Это зачаровывает, Джим. И ведь сжигать можно медленно… медленно…

Только из-за этих слов Джим усиленно настраивал себя на то, что надо выдержать чёртов утюг. А там придёт Чарльз, обязательно придёт. Когда Маркус взял утюг и подмигнул Джиму, Мориарти подумал, что ещё немного и сдастся. Пожалуй, если бы ему пообещали пулю в голову, он сделал бы это уже давно, назвал и пароли, и координаты. Но правда предполагала ещё большие страдания, поэтому он только закусил и без того разбитую губу, когда Маркус оторвал рукав его рубашки, обнажая плечо. Всё самообладание было отброшено в один миг, превращаясь в долгий истошный крик сильнейшей боли.

На некоторое время Джим потерял сознание. Когда его привели в чувства, он чувствовал только ужасную, мучительную боль и запах горелой плоти. По щекам текли слёзы, и сознание предательски вело, тошнота подкатывала к горлу, и жар охватывал тело.

– Единственная причина, по которой я сейчас остановился на одном ожоге, – сказал Маркус, куря в стороне. – Заключается в том, что мои мальчики не очень любят играть с сильно изуродованными клиентами, а ты явно доигрался до того, чтобы пустить тебя по кругу. Хотя, ты ещё можешь позаботиться о своей заднице и всё нам рассказать.

– Почему все ваши оскорбления и угрозы… – Джим не узнавал свой охрипший от криков голос. Он понимал, что лучше молчать, но слова лились сами, неконтролируемые почти сломленным сознанием. – Сводятся к унижениям и заднице? Потрясающее скудоумие.

– Сводится к заднице, потому что ты ею думаешь, – заметил Маркус. – Думал бы головой, давно бы всё рассказал и не мучился.

– То есть если я заговорю, – Джим нервно рассмеялся. – Вы не пустите меня по кругу?

– Ну, уже пустим, – пожал плечами Маркус. – Я же пообещал мальчикам. Но всё можно сделать менее болезненно, знаешь ли. Пока что ты вынуждаешь нас быть грубыми.

– Я клянусь… – в сотый раз устало повторил Джим. – Я ничего не знаю!

– Упёртый, – прицокнул языком Маркус. – Чем этот М так тебя запугал?

Джим продолжал молчать, даже когда его выволокли из комнатушки и повели по длинному коридору. Было похоже, что его мучители сняли дешёвый отель, весь или только этаж, так как везде были вооружённые люди. Четверо садистов, кроме Маркуса, затащили Джима в комнату, где ещё трое издевались над обнажённым мужчиной в возрасте. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что с ним уже закончили. Всё ещё тело было в синяках, порезах и крови, а разорванный рот и характерные синяки на бёдрах говорили сами за себя. Джим ощутил холодок ужаса, когда увидел, каким опустошённым и безумным был взгляд бедолаги.

Когда того, уже почти без сознания, выволокли и закрыли дверь, Джим остался в компании троих мужчин, каждый из которых явно был сильнее него физически. Мориарти окинул взглядом комнату, кровать, две тумбочки, пока один из них говорил ему какие-то гадости.

«Ты уродлив. Ты мне не нравишься. Мерзкая рожа. На мужика не похож, не пойми что. Сука. Надеюсь, умеешь работать ртом».

Джим пропускал всё это мимо себя, уже примерно понимая, что надо делать. Он метнулся в сторону, словно хотел сбежать, и тот, кто его оскорблял, моментально его перехватил, грубо ударяя лицом о стол. Джим взвыл от боли, а тот заломил его руку, удобно устраивая жертву грудью на столе, и щёлкнул ножом.

– Не трогай меня! – Джим закричал, когда почувствовал, как под ножом трещит ткань его джинсов.

И всё же это было именно то, чего он добивался. На пару секунд Мориарти замер, словно сдавшись, а когда брякнула пряжка ремня, он вытянул вторую руку, схватил стакан из подготовленного для гостей комплекта посуды, ударил его о стол и вывернулся, вгоняя битое стекло в обидчика. Джим угодил ровно в шею, брызнула кровь, и Мориарти дёрнулся в сторону ванной, когда на него кинулся второй похититель. Они сцепились и кубарем влетели в ванную. Джим тут же подскочил и запер дверь на замок, пока третий пытался помочь раненному другу.

Запертный с ним садист тут же кинулся на Джима, но Мориарти продолжал уверенно сжимать осколок бокала. В недолгой потасовке, он изрезал обидчику горло и лицо. Схватившись за шею и стараясь сдержать кровь, он осел, медленно умирая.

Джим забился в углу, дрожа всем телом. Страх и боль мешали думать, как и кровь, своя и чужая. За время этой потасовки Мориарти перепачкался с головы до ног, футболка и вовсе пропиталась тёмно-красным и липким. Изуродованные пальцы на правой руке не слушались, на предплечье горел ожог, все места, куда пришлись удары и порезы, нещадно болели. Сил на борьбу просто не осталось, да и выхода из проклятого отеля не было.

Джим поднял левую руку, продолжая сжимать спасшие его осколки. Он надавил на вену правой руки, но вздрогнул, не решаясь порезать. Внезапно дверь сотрясло ударом снаружи, послышались гневные крики, и Мориарти понял, что дверь выдержит недолго. Он надавил на вену, убеждая себя сделать ровный надрез, как внезапно раздались выстрелы. Один, второй, третий. Ответная пальба, ещё и ещё.

Следующий выстрел пришёлся по замку спасительной двери, и Джим вскочил на ноги, вжимаясь спиной в стену. Мощный удар выбил дверь, и Мориарти замер, видя полковника Морана.

Себастьян не стал терять время, когда Джордж ответил ему на второй звонок. Харрисон был таким же наёмником, как и сам Моран, и он имел целый отряд таких парней, разочаровавшихся в службе своей стране. Они довольно быстро выехали на место встречи, желая помочь боевому товарищу, хотя Себастьян всё же пообещал каждому из них солидный куш. Информатор Харрисона, довольно умелая крыса в рядах сильнейших мира сего, быстро добыл информацию о Джиме, узнал, в чём корень всех проблем, и даже быстро раздобыл адрес отеля, на окраине города, где люди Итона Адамсона развлекались с неугодными боссу. Интерес последнего к Мориарти тоже стал понятен, и Себастьян наконец-то увидел всю историю в истинном свете.

Команда Морана по численности проигрывала наёмникам в отеле, но они тянули опытом и навыками. Всё было кончено буквально за несколько минут.

Себастьян приволок Маркуса (с простреленной ногой) в комнату, где тот оставил Джима на растерзание своих дружков. Небольшая перестрелка с находящимися в номере двумя головорезами закончилась их гибелью и царапиной плеча полковника.